Меч, подобный распятью

IV. Ричард и Фатима

Бан был ранен не тяжело. Уже через неделю он встал на ноги. Вылазка в Акру прославила друзей, снискав им славу отчаянных храбрецов и героев. Особенно много внимания досталось из-за ранения Бану, и, честно говоря, ему это порядком льстило. Когда поблизости были дамы или просто доступные женщины, Бан сразу вживался в образ победителя сарацин и смотрелся очень искренне, разве что Артур мог сказать ему: «Бан, дружище, ты опять хромаешь не на ту ногу». Семью Гарольда Бэртон отправил на корабле в Европу.

Жизнь странствующих рыцарей, ставшая уже обычной для друзей, полная опасностей и приключений, текла своим чередом. Осада Птолемаиды продолжалась, истощая силы крестоносцев и мусульман. Дик часто вспоминал Аделину, но иногда его мысли стали обращаться к черноволосой красавице, танцевавшей перед ним в Акре.

Время проходило быстро. Однажды друзья сидели и выпивали дрянную брагу. Даже у лорда Джеферсона не было хороших напитков, тем более их не было у простых крестоносцев, поэтому все были рады довольствоваться тем, что есть. Кристофер Джеферсон тоже присоединился к ним. Он пил, но морщился.

– Хорошо бы сейчас отведать греческого вина из Византии, – мечтательно сказал он.

– Неплохо бы, – согласился с ним Бэртон.

– А мне и брага пойдет, – смеясь сказал Джек. Они вновь наполнили стаканы.

– А ведь по пустыням идут караваны, груженные всем на свете… – задумчиво продолжал Джеферсон, не слушая Джека.

– Это ты к чему, Кристофер? – заинтересовался Дик, отпивая еще глоток.

– К тому, – ответил тот, – что нечего сидеть и рассуждать о византийском вине, когда здесь на Востоке ничего не стоит добыть и его и все остальное.

Друзья прислушались. То ли Джеферсону ударила в голову выпивка, то ли лорда и тамплиера потянуло на приключения. Как будто во сне, он продолжал:

– Словно миражи, идут через пустыню караваны груженных золотом и самоцветами верблюдов и табуны арабских коней, они везут в Азию дорогие ювелирные украшения, константинопольское вино и прекрасных наложниц, а возвращаясь, привозят из Китая фарфор и шелк… – Джеферсон словно и вправду видел всю эту роскошь, и прекрасных проданных в рабство дев с большими печальными глазами, и гордых арабских скакунов, и караваны, идущие сквозь пески. Он говорил еще что-то, но Бэртона всегда интересовала суть.

– Короче, – сказал он, – ты что, предлагаешь ограбить караван?

– Да, – сказал Джеферсон и замолчал, ожидая реакции друзей.

В те времена и в том регионе, где они находились, в предложении Джеферсона не было ничего необычного. Взаимные грабежи сопровождали все крестовые походы и составляли одну из основных целей воюющих сторон. Крестоносцы грабили мусульманские караваны и крепости, сарацины грабили Византийскую империю и города христиан, здесь наживались несметные богатства, но нередко искатели приключений платили за это жизнью.

– К северо-востоку отсюда идет караван, – сказал Джеферсон, – он недостаточно сильно охраняется, и нам не составит труда захватить его, зато добыча может быть существенной.

Ричарда волновали вопросы чести. Он колебался.

– Но не постыдно ли нам, благородным рыцарям, пускаться на такое дело, когда наши мечи должны служить делу освобождения Палестины? – усомнился Дик.

– Мы и послужим делу Крестовых походов, – продолжал настаивать Кристофер, – ослабляя торговлю врага, мы приближаем нашу победу. Кроме того, здесь в этом нет ничего бесчестного, на войне как на войне, и мусульмане тоже не стесняются мародерствовать и при каждом удобном случае грабить нас. Ты, видно, не понимаешь, Дик, что то, что я предлагаю, здесь подвиг, а не преступление. Стыдно грабить мирного путника на большой дороге, но победить врага и захватить военные трофеи всегда считалось за доблесть, иначе, зачем существует война?

– Веский довод, – рассмеялся Бэртон, – но я в последнее время прихожу к тому выводу, что ивойна – бесчестное дело, Кристофер… Кроме того, деньги меня мало интересуют…

– Пусть так, – согласился Джеферсон, – но просто ради приключения, ведь можно рискнуть…

– Разве что только так, – нехотя согласился Бэртон. – Хорошо, Кристофер, ты меня убедил. Каково мнение остальных?

Бан пожал плечами.

– После того, как вы затащили меня в Акру, – сказал он, – мне уже все равно, куда идти… Что скажут другие?

– Меня, так же как и Артура, мало интересует золото, – ответил Джек, – но ради хорошего византийского вина я готов идти хоть на край света, если ты, конечно, обещаешь, что оно там будет, Кристофер.

– Я?.. Ну да… обещаю, должно быть… – как-то неуверенно сказал Джеферсон. – Да будет, конечно! – вдруг громко воскликнул он. – Будет!

– Тогда ладно, – согласился Джек.

Все взглянули на Ричарда.

– Хорошо, – сказал он, – я согласен.

Крестоносцы допивали брагу. День клонился к закату, и длинные тени стлались по песку, возвещая, что скоро наступит ночь. Дрянная выпивка била в голову, но рыцари еще держались на ногах. Расходясь кто куда на ночлег, они договорились с утра отправиться в путь. На небе появились звезды, Бэртон решил, что это хороший знак.

…Крестоносцы видели сны. Вокруг них расстилались неведомые земли. Здесь были пальмы и красавицы из гаремов, блеск богатств и дворцов халифов. Где-то в пустыне бродили верблюды, странствуя среди барханов от оазиса к оазису. Там, в песках, среди загадок пророков и архангелов миражи играли с искателями, беспечно решившими отправиться странствовать в надежде найти неведомое, здесь боги говорили с людьми, а хитрые джинны, обернувшись песчаной бурей, заметали следы караванов, обрекая их никогда не вернуться домой… Таков был Восток, по крайней мере во снах…

Когда утро озарило землю, крестоносцы уже не спали. Солнце медленно взбиралось на небо, по которому плыли розовые легкие облака. Ветер развевал гривы лошадей, нетерпеливо ждущих окончания приготовлений. Они били копытами в предвкушении дальней дороги. Горячее дыхание пустыни уже чувствовалось, несмотря на ранний час, и сухой воздух обдавал кожу теплом и сушил горло. Взяв с собой воды и вяленых фруктов, рыцари взобрались в седла и, пришпорив коней, отправились на поиски приключений.

Каменистая почва, по которой ехали крестоносцы, была высохшей и неплодородной и лишь изредка оживлялась чахлым кустарником. Пустыня простиралась до самого горизонта, неизменная и величественная, но, несмотря на кажущееся однообразие, загадочная и полная тайн. Под ослепительно палящим солнцем, горящим на ясном небе, песок приобретал особый ярко-желтый оттенок и напоминал сверкающее светлое золото. Казалось, он плавится, превращаясь в стекло. Окружающая картина могла показаться безжизненной, но только на первый взгляд: среди кустарников прятались песчаные лисы и суслики, под копытами коней ползали кобры и скорпионы, и лошади, боясь их, нервно всхрапывали и шарахались в сторону. Ровный шаг коней временами переходил в рысь, всадники щадили силы животных и ехали не спеша, лишь изредка убыстряя ход.

Постепенно вокруг них раскинулось безмолвие бесконечных барханов. Кустарник исчез, на многие мили вокруг не было никакой растительности, лишь кое-где попадалась верблюжья колючка, торчащая из песка. Кони уже устали, всадники, решив дать им отдых, спешились и повели лошадей в поводу. Было жарко, хотелось пить и где-нибудь скрыться от солнца.

– Пустыня, гладкая как стол, – смахнув со лба пот, зло сказал Бан, – ни куста, ни деревца, ни клочка тени!..

– Не переживай, Бан, – подбодрил его Джеферсон, – торговые пути всегда пролегают вблизи оазисов, и, найдя караван, мы где-нибудь неподалеку отыщем и место для отдыха.

Они ехали уже несколько часов, но признаков каравана, о котором говорил Джеферсон, не было. Безлюдные пески хранили молчание. Яркое солнце утомляло все больше.

– А правильное ли направление мы взяли, друзья? – высказал общие сомнения Ричард. – Мы уже давно должны были бы встретиться с ними.

– Давайте пойдем в другую сторону, – сказал Джек.

– Нет уж, – решительно возразил Бэртон, – плутать – последнее дело. Направление вроде бы верное, но, может быть, мы разминулись?

– Нет, не думаю, – сказал Кристофер, – давайте и вправду возьмем больше на север.

После непродолжительных разногласий они взяли левее. Прошел еще час. Пот градом катился по их лицам. Они все больше углублялись в пустыню, постепенно теряя первоначальное направление, и ветер заметал их следы.

– Надо возвращаться, – сказал Дик, – мы не найдем каравана и только зря тратим силы. Поедемте обратно.

– Дик говорит дело, – согласился Бэртон, – надо возвращаться.

Бан с Джеком кивнули. Джеферсон не стал спорить и подчинился мнению большинства.

Крестоносцы отправились в обратном направлении. Песок шелестел вокруг них. На некоторых барханах белели кости животных или людей. Где-то высоко в небе кружили стервятники. Спустя еще полчаса они поняли, что заблудились.

– Предлагаю остановиться, отдохнуть и выпить воды, – предложил Кристофер.

Он снял с седла мех с водой и, отпив из него, протянул Бану, тот вцепился в кожаный бурдюк и стал жадно пить, но вдруг, мельком взглянув под ноги, вскрикнул и отскочил в сторону, уронив мех и разлив всю воду.

На том месте, где только что стоял Бан, шевелилась, свертываясь в кольца, кобра. Тело змеи извивалось на песчаной почве, и ее кожа отливала на солнце металлическим блеском. Кобра сливалась с песком, и друзья не сразу заметили ее. Видимо, крестоносцы потревожили змею, когда она грелась на солнце, проглотив птицу или суслика. Бан чуть было не наступил на нее и едва избежал гибели от ее укуса.

Змея свернулась в кольцо и подняла голову. Ее маленькие холодные глаза посмотрели на крестоносцев, ничего не выражая, но явно выбирая жертву. Рыцари замерли, чувствуя отвращение и легкий страх. Кобра раздула капюшон и угрожающе зашипела, медленно качаясь из стороны в сторону. Она была готова атаковать, в ее открытой пасти были хорошо видны длинные, тонкие, словно иглы, клыки, источающие смертоносный яд. Раздвоенный язык дрожал меж зубов. Змея обводила крестоносцев глазами, решая, кого из них ужалить первым. Замерев перед броском, она остановила свой взгляд на Ричарде. Дик посмотрел в злые глаза змеи, наполненные жестокостью и жаждой убийства. Кобра шипела, брызгая то ли слюной, то ли ядом. Ричард стоял всего в метре от нее. В следующее мгновение кобра бросилась на него, но Дик взмахом меча на лету отрубил змее голову. Кровь разлилась по песку, обезглавленная кобра упала, дергаясь в конвульсиях, Ричард вновь ударил мечом, и змея затихла.