Русланиада

Противоположная сторона Стола была темнее адовых подземелий, темнее прожжённых сигаретными бычками зрачков кошмара детства.

Первоисточник тьмы, не считаясь с другими и не отвлекаясь на них, сидел за Столом и смотрел прямо на Рюрика, зловеще потирая подбородок. Всякое движение в его исполнении было бы зловещим. Природа или неприрода одарила его бессмертием и располагающей наружностью, но как бы то ни было, он оставался тьмой, болью, вестником смерти. Его взгляд имел физическую плотность и вес, и метафизическую болезненную тяжесть. Его взгляд причинял мучения… И на нём была печать проклятия Рюрика!

В пронзительный момент откровения воспоминания выстроились по полочкам, восполняя многочисленные бреши когнитивных сбоев Рюрика, перед глазами пролетела семнадцатилетняя жизнь. Он не чувствовал необходимости и силы и никого не проклинал за исключением единственного раза.

Рюрик побледнел. Рука нашарила спинку стула. Бессмертный сел.

Стол низко утробно прогудел, словно гигантское животное, обнаружившее глупого заплутавшего детёныша и упрекающее его за несносное поведение и причинённое беспокойство.

Почти знакомый старик стоял слева, а его сын сидел справа. Здесь, за Столом, в глазах у Рюрика перестало кружиться и рябить. Он мысленно вздохнул и посмотрел на одиноко стоящего старика.

– Я – Арист из рода светлого Святогора, – наконец представился он, – первого бессмертного на земле. Добро пожаловать в Совет, бессмертный, приветствуем тебя. Назови своё имя.

– Рюрик.

Заявление было повторно прокомментировано Столом низким гулом.

Арист сел. Вслед за ним поднялся полноватый старик через два места слева. Восточная внешность, абсолютно чёрные и прямые, как отутюженные волосы, свисающие с плеч на лопатки, борода и усы такие же гладкие молодым лоском, не раскатанные по груди, а уложенные единым клином едва не до пупа обширного, покрытого грубой блёклой материей брюха. Волосы, как ни странно, не крашенные, но витает что-то такое у фигуры, приводящее внешний облик в соответствие с устоями общественной морали, ворожба. Одежда представляла собой балахон ручного шитья, просторный, к счастью той же общественной морали, дополненный более светлыми, словно сильнее застиранными штанами, видимыми в прорези балахона – иначе тучному старику было бы тяжело двигаться. Старик с пористым смуглым лицом и тяжёлыми надбровными дугами умел несмешно носить свою несуразную веку одежду. На отёчных руках не было ни одного украшения.

– Я – Гедеон, – имя не пришлось Рюрику по душе, – из рода Кира. Старший наследник тьмы.

– Я – Виктор, – поднялся ещё не поседевший мужчина в годах между выступившими, – из рода Вия. Председатель Совета, наследник тьмы.

Каштановые волосы, вьющиеся к концам, на голове, которую равнодушно много лет подставляют любой погоде и без раздумья суют в любую среду. Щётка усов, чтобы что-то скрыть… Ошибка? В ауре нет постыдного следа. На широких плечах небрежно висит не запахнутый до конца плащ, спускающийся до щиколоток. Под ним всё черно, неразборчиво, но одежда какая-то вполне для мира обычная, только на ногах не туфли, а сапоги с голенищем, не доходящим до колена сантиметров на одиннадцать, миллиметры допустимо не прикидывать.

– Игорь, – в свой черёд негромко высказался старый враг не вдаваясь в уточнения.

– Руслан, – ударил по задрожавшим кругом аурам низкий голос большей тьмы на другой стороне Стола.

Рюрик дважды поборол желание передёрнуться. Тьма издали дошла до него, контур ауры не пошёл рябью, её правильная светлая сфера была в мгновение охвачена, обволочена, облизана и поглощена тьмой, так что и на спину хватило.

Бессмертный постарался вывести гадливость через глубокое дыхание, в обратном случае следовало бежать без оглядки, а бежать было поздно.

– Я – Рихард, – поднялся на ноги подтянутый и крепкий мужчина, соседствующий с Игорем, – первый сын Ольгерда. Наследник тьмы.

Посеребрённая голова на три сантиметра уступала бессмертному в высоте. Одежда этого была выдержана в строгом деловом стиле. Тёмно-серый костюм безупречного кроя сидел как влитой, несмотря на фабричное производство. Смертные роста и лет Рихарда бывают плотнее в торсе и уже в груди – было место спрятать оружие. Набор коротких ножей у пояса и кинжалы или даже короткие мечи у вытянутых сегментов щиколоток и щитки у предплечий.

Люди и нелюди назывались своим чередом, прямо-таки болезненно боясь нарушить известный им порядок. Рюрик не старался запомнить сыплющиеся из решета, как снег на голову, сведения, но за полчаса, ушедших на представление, не мог не заметить, что чаще всего воздух сотрясали слова «наследник тьмы». Рюрик начал думать, что ему повезло столкнуться с Аристом. Хотя, вероятно, старика ради пресловутого комфорта подопечных простимулировал тот же Стол.

В конце формальной процедуры на ноги в очередной раз поднялся Председатель, затрудняющийся из-за раздражения прятать неприлично хищные выступающие клыки.