Планета ИФ. Книга 1

– Сереженька, обещайте мне, обещайте… – больше Танечка ничего не могла сказать, закрыла лицо руками и убежала из гостиной.

Иногда Павел Павлович приносил билеты в оперу или в знаменитый драматический театр и просил Сергея сопровождать Татьяну Павловну, если у него самого с Анастасией Георгиевной времени не было, а это в последнее время почему-то случалось все чаще и чаще. Молодые люди не возражали. Возвращались они после театра или концерта, как правило, пешком. Шли не торопясь, так как у них было очень много общих тем для разговоров, и, как-то сами не замечая этого, стали держаться за руки…

Летом Павел Павлович вывозил свое семейство на природу в излюбленное им место. А место и вправду было замечательное – небольшое озеро с прозрачной водой и песчаным дном, обрамленное смешанным лесом. Разумеется, Сергей Сергеевич, по просьбе очень тактичного главы семьи, составлял им компанию. Павел Павлович, обычно, после установки тента, уходил с новым инстранного производства удилищем и прочими сложными рыбацкими приспособлениями на одному ему известное место, где «клюет», закидывал удочку, усаживался на складной стульчик и… доставал очередное дело. Что касается Анастасии Георгиевны, то она, дождавшись пока молодые люди принесут воду, заготовят дрова и разожгут костер, начинала жаловаться, что от них больше шуму, чем помощи, и просила убраться до обеда куда-нибудь подальше, каковую просьбу Таня и Сергей с большой охотой выполняли. Что может быть лучше чем прогулки по сосновому бору или березовой роще вблизи озера в хорошую погоду, да еще с любимым вдвоем… Если на пути у них попадался ручей, то это становилось великолепным предлогом, чтобы перенести Танечку на руках. Танечка крепко охватывала шею Сергея и утыкалась ему в щеку носом, а иногда и губками, и почему-то не очень спешила спуститься на грешную землю, да и спускалась очень осторожно, не торопясь, явно не желая покидать такое надежное убежище – крепкие мускулистые и такие нежные руки Сереженьки, как она теперь про себя называла Костомарова. У них и раньше хватало тем для разговоров, а теперь они начали загадывать о будущем и верили, что в этом будущем они всегда будут вместе.

Неизвестно, сколько бы продолжалась эта аркадская идиллия, но Сергей, воспитанный в традициях порядочности и уважения к женщинам, чувствовал, что так долго продолжаться не может, и нужно принимать решение: просить руки Танечки он не смел, понимал, что еще не готов создать свой дом, а расставаться с любимой девушкой (а Сергей чувствовал себя влюбленным с головы до пят) было не по силам. Решение пришло оттуда, откуда его никто не ожидал.

Сергей защитил диплом с таким блеском, что в порядке исключения ему было присвоено звание кандитата наук, и стал преподавать в университете. По настоянию Пал Палыча он продолжал жить у него, заканчивая подготовку Тани к экзаменам в Люцернский университет.

Однако всему хорошему приходит конец. В тот памятный день Сергей вернулся из университета, где он руководил группой дипломников, пораньше, и они с Пал Палычем надолго заперлись в кабинете. В доме воцарила напряженная тишина.

За обедом Пал Палыч постучал ложечкой по стакану: «Произошло неприятнейшее событие – Сергей Сергеевич получил извещение о том, что, в связи с напряженной обстановкой на западной границе, он срочно призывается на военную службу и командируется на строительство оборонительных сооружений. Прошу любить и жаловать инженер-капитана императорской армии. Кстати, почему сразу капитан?».

– Нет, Пал Палыч, далеко не сразу. Я ведь, начиная с четвертого курса, ежегодно на сборах. Одних мостов построил через всякие водные преграды сам уж не помню сколько…

– Когда отправляетесь, Сергей Сергеевич?

– Пять дней на сборы.

Танечка выскочила из-за стола и убежала к себе в комнату. В гостиной повисла тягостная тишина.

Ночью беспокойный чуткий сон Сергея был прерван шорохом открываемой двери. Он помотал головой, чтобы отогнать видение, но оно не пропадало – у изголовья кровати стояла…Танечка.

– Сереженька, миленький, проснись!

Руки сами по себе охватили тоненькую Танечкину шею, губы встретились… И вот уже Танечка в постели прижимается к ставшему вдруг горячим и непослушным телу Сергея.

– Сереженька, мне папа всё сказал. Это война. Я не знаю, когда ты вернешься. Но я хочу чтобы ты обязательно, непременно вернулся ко мне. И чтобы мы больше никогда не расставались. Поцелуй меня, горячее, сильнее…

Язык Сергея вошел в доверчиво раскрытые губы Тани, руки охватили талию, а потом сами пошли в извечный поиск…

Таня крепко стиснула губы, охватила шею Сергея, раздвинула ноги и, затаив дыхание, приготовилась…

Сергей поцеловал маленькие налитые девичьи грудки, почувствовал как Танечка напряглась под ним, и стал осторожно в нее входить.

– Сереженька, пожалуйста, ты меня не жалей.

– Я боюсь, тебе больно будет.

– Ну и пусть! От любимого стерплю.

Утром Танечка и Сергей, красные от смущения, но с сияющими от счастья глазами, вышли, держась за руки, из спальни Сергея, и понесли повинные головушки на суд и расправу Павлу Павловичу и Анастасии Георгиевне.

По случаю свадьбы Сергею добавили еще две недели отпуска, а начальник воинского присутствия, седой подполковник с шрамом через всю левую щеку, подписывая документ вздохнул: «Извините меня, инженер-капитан, но война предстоит страшнейшая. Всяко может случиться. Память о себе хорошо бы оставить, чтоб было кому ваш род продолжать».

Алексей Алексеевич – начало пути

– Заходите, Прозоров, заходите. Не стесняйтесь! – Навстречу Алексею из-за стола декана журналистского факультета поднялся седоватый человек среднего роста в отлично сшитом партикулярном костюме, но с выправкой старого военного.

– Вы Алексей Алексеевич Прозоров, не так ли?

– Прозоров, – несколько растерялся Алексей, – а вы кто? Минуточку, не говорите. Я сам скажу, – Алексей замолчал еще раз внимательно посмотрел на собеседника, и вдруг широко улыбнулся, – Здравствуйте, дядя Ваня!

– Ну, чтобы уж быть совсем точным, Иван Васильевич Голубев. А ведомство все то же, в котором мы с твоим покойным батюшкой служили. А ты молодцом, молодцом! Сколько лет не виделись? Лет пятнадцать, не меньше. Ты тогда совсем маленьким был, а ведь вот вспомнил! В нашем деле такая память дорогого стоит. А пришел я, дорогой мой Алеша, по твою бессмертную душу. Похож на сатану? Ладно, как говорится, шутки шутками, а дело делом. Ты нам нужен. Мы начинаем новое, необычное дело. Для него требуются люди, которым можно доверять абсолютно.

– Не представляю, чем я вам сегодня могу быть полезным.

– А вот чем. Я не стану утверждать, что время плаща и кинжала прошло. Чего нет, того нет. И время добывания государственных секретов не совсем законными способами тоже еще не прошло. Но наступают новые времена – времена широкого распространения газет… Корреспонденты или, как их еще называют, репортеры соревнуются друг с другом в поисках самой свежей, самой интересной информации, то есть в какой-то степени выполняют наши функции. Вот это нам нужно использовать.

– Очень интересная постановка вопроса.

– Мы решили создать Всеславийское агентство иностранных новостей. Это агентство должно получать иностранные газеты, журналы и отбирать наиболее интересную для читателей информацию. Конечно, официально это агентство будет обслуживать газетно-журнальные издательства. А мы будем обобщать и анализировать все это с нашей точки зрения.

– Прекрасно. Но я пока не вижу себя в этом деле.

– Ты не перебивай, ты слушай! Кто-то должен отправиться за рубеж и заключать там договора. Этот кто-то, конечно, должен разбираться в составлении договоров – дело наживное, подучим. Однако, главное, конечно, не в этом. Нужно подобрать такие газеты и журналы, которые могут оказаться нам наиболее полезными. Вот тут твоя специализация по сбору и обобщению информации очень даже пригодится. Но есть еще одно обстоятельство. Мы не можем поручить эту работу кому-либо из наших сотрудников. Если его раскроют, то из этой затеи ничего не выйдет.

– Понимаю. Я у вас не работаю. Буду числиться в штате этого агентства.

– Совершенно верно! Наше ведомство вообще не причастно к этому агентству. Мы даже не будем его подписчиками.

– Значит, я сначала заключу договоры по вашему указанию, а потом буду работать с получаемой информацией и передавать ее вам, не так ли?.

– Это для начала. Когда разберешься, что к чему, то… Нет, все-таки что ни говори, а наследственность сказывается! Сразу все понял. Защита у тебя через две недели? Ну еще недельки две погуляй, дух переведи. А потом с богом.

Так Алексей Алексеевич Прозоров, сын и внук разведчиков, пошел в газетчики.

* * *

Директор агентства, немолодой полноватый господин с манерами большого барина, слегка приподнялся, когда Алексей вступил в громадный кабинет, обставленный заказной мебелью красного дерева: «Здравствуйте, Алексей Алексеевич. Мне сказали, что ваша заветная мечта – стать информатором. Извините, оговорился, заниматься информацией. Одобряю. Весьма похвально! Вы, если не ошибаюсь, журналист? Вот и отлично. Надеюсь, что наше знакомство будет взаимно полезным и приятным. – Директор агентства нажал на кнопку электрического звонка – устройство недавно появившееся, но уже ставшее модной новинкой. – Аглая Борисовна, пожалуйста, проводите Алексея Алексеевича в операционный отдел».

А в операционном отделе творились всяческие чудеса: «Прозоров, получите паспорт. Распишитесь. Здесь визы в… Ну сами потом разберетесь. Чековые книжки на предъявителя. Каждая на свой вид валюты. Распишитесь. Проездные документы. Распишитесь. Почему на двоих? А вас разве с вашим секретарем еще не познакомили? И о чем они там только думают?! Человеку завтра уезжать, а он даже со своим секретарем не познакомился! О Господи! – не удосужившийся даже представиться Алексею худощавый, очень подвижный человечек с незапоминающимися мелкими чертами лица закричал неожиданно глубоким баритоном, – Виктория Андреевна, ну куда же вы запропастились?».

– Здесь я, здесь! Никуда я не запропастилась. К поездке готовлюсь.

Перед Алексеем предстало очаровательное существо лет двадцати двух (на самом деле Виктории Андреевне Загряжской, опытной разведчице, к этому времени уже исполнилось все тридцать), белокурое, голубоглазое, с такой очаровательной белозубой улыбкой, что у Прозорова аж сердце захолонуло. Она протянула Алексею руку: «Давайте знакомиться. Виктория. Можно просто Вика. А вы мой будущий начальник, Алексей Алексеевич Прозоров?».

– Очень рад. – Алексею очень хотелось попросить Вику, чтобы она его называла Алешей, но не решился.

Вообще все ему казалось странным: личность никак не проверяют, ни о чем не расспрашивают. Просто перебрасывают от одного к другому. Странной была и встреча с директором Всеславийского информационного агентства – ВСИА, который ограничился несколькими ничего не значащими словами. Откуда ему было знать, что директор просто сверял личность Алексея с фотографией и наблюдал за ним, а без Аглаи Борисовны Прозорова не приняли бы в операционном отделе. Пройдет много лет, и матерый разведчик Прозоров, пройдя огонь, воду и медные трубы, будет с ностальгической улыбкой вспоминать этот день.

* * *

– Алексей, ну что же вы? Мы в театр опоздаем. – Виктория критически смотрела на Алексея, отчаянно пытавшегося справиться с узлом галстука. – Вы что, никогда раньше галстуком не пользовались?

– Да нет, мы в университете как-то селедку не очень уважали, – смущенно улыбнулся Прозоров.

– Хорошо, на этот раз я помогу, но придется вам это дело освоить. Сами понимаете, представительство.