Александр Первый и Наполеон. Дуэль накануне войны

Не меньшее значение придавал союзу с Пруссией и Александр I. Для него сохранение государственной самостоятельности Пруссии и русско-прусский союз обеспечивали влияние на германские дела, защиту балтийской торговли и, самое главное, создание препятствия на пути движения Наполеона к русским границам. Этим, в частности, объяснялись и разногласия царя с Чарторыйским, отвергавшим какой бы то ни было союз с Пруссией и выдвинувшим даже план войны против нее.

В начале 1806 г. Франция добилась в прусском вопросе больших успехов. Еще 15 декабря 1805 г. прусский министр иностранных дел Гаугвиц подписал в Вене франко-прусский союзный договор. Пруссия не только обещала быть союзником Франции, но и передавала часть своей территории Баварскому королевству. Пруссии пообещали наследственное владение английских королей – Ганновер.

* * *

В Петербурге срочно решили предпринять контрмеры. Еще в декабре 1805 г. в Берлин был направлен специальный уполномоченный Александра I князь П. Долгорукий. Он вез письмо Александра I прусскому королю, в котором царь обещал Пруссии военную помощь в случае угрозы со стороны Франции. Помощь не потребовалась. Но как раз в это время Пруссия заключила союзный договор с Францией. Долгорукий должен был попытаться сорвать выполнение этого соглашения прусским королем. Для этого посланцу царя надлежало вести борьбу против происков французских дипломатов в Берлине, а также оказывать помощь прорусски настроенным лицам в прусском правительстве.

Зажатое между Францией и Россией, прусское правительство выдвинуло старый проект – заключение русско-прусско-французского союза. Для переговоров по практическому воплощению этого проекта (возможно, инспирированных Наполеоном) в Петербург в январе 1806 г. со специальной миссией был направлен герцог Брауншвейгский. Однако уже в ходе первых бесед прусские представители поняли, что надежды их короля на франко-прусско-русский союз нереальны. Русская сторона отвергла и посреднические услуги Пруссии в вопросе урегулирования франко-русских разногласий. Более того, Пруссии было предложено примкнуть к анти-наполеоновской коалиции.

Но не дремал и Наполеон. Воспользовавшись тем, что прусский король при ратификации франко-прусско-го договора от 15 декабря 1805 г. внес в его текст некоторые изменения, он объявил договор недействительным и заставил Пруссию подписать в Париже 15 февраля 1806 г. новый договор, в силу которого Пруссия должна была немедленно занять своими войсками переданный ей Ганновер и запретить английским судам заходить в порты Северной Германии. 5 марта прусский король ратифицировал этот договор. В письме Александру I он униженно каялся, что пошел на эту «крайнюю меру, чтобы не допустить гибели всего».

Следует отдать должное наполеоновской дипломатии: договором 15 февраля 1806 г. она внесла раздоры и в без того ослабленный выходом Австрии лагерь своих противников, надолго поссорив Пруссию с Англией и Швецией. По существу ни Англия, ни Швеция, ни тем более Австрия – давний соперник Пруссии – вплоть до 1813 г. так и не преодолели своего недоверия к Пруссии, несмотря на то, что с сентября 1806 г. по июль 1807 г. две первые державы формально находились с Пруссией в составе IV коалиции. В этом, кстати, крылась одна из причин фактического отказа обоих государств прийти на помощь остаткам разбитых Наполеоном в октябре 1806 г. армий прусского короля.

В Петербурге сумели оценить размер надвигавшейся опасности. Как только Александр I получил письмо прусского короля о согласии ратифицировать новый франко-прусский договор, переговоры с герцогом Брауншвейгским перешли в новую фазу – Россия усилила нажим. 7 марта 1806 г. Александр I вручил герцогу памятную записку: царь предложил Пруссии заключить военный союз, который составил бы основу будущей антинаполеоновской коалиции. На этих условиях Россия брала на себя обязательство гарантировать целостность и независимость Пруссии.

Но Пруссия продолжала двойную игру. С одной стороны, в ответ на требование России герцог Брауншвейгский согласился на заключение русско-прусского военного союза, с другой – 27 марта прусское министерство иностранных дел информировало английского посланника в Берлине, что оно оккупирует Ганновер и закроет прусские порты для английских торговых судов. 28 марта прусские войска заняли Ганновер. Тогда Англия 5 апреля запретила своим судам заходить в прусские порты и наложила эмбарго на прусские суда и товары в английских портах. 11 мая Англия объявила Пруссии войну, а через три дня был издан декрет о встречной блокаде морского побережья Северной Германии (включая вольные ганзейские города). К конфликту с Англией прибавился конфликт Пруссии со Швецией из-за владений шведского короля в Померании: 12 мая 1806 г. Швеция объявила морскую блокаду балтийских портов Пруссии.

Таким образом, вместо объединения своих возможных союзников Россия в мае 1806 г. оказалась перед фактом морской войны между ними. Кстати, это обстоятельство ускорило начало миссии Убри в Париже: в Петербурге были заинтересованы в выигрыше времени.

* * *

Россия продолжала прилагать усилия для привлечения Пруссии на сторону IV коалиции. Она шла по двум параллельным направлениям: 1) посредничество России в англо-прусском и шведско-прусском конфликтах с целью примирения враждующих сторон; 2) продолжение секретных русско-прусских переговоров о заключении союзного оборонительного договора. Кроме политических мотивов, побуждавших русскую дипломатию содействовать примирению Пруссии со своими союзниками, имелись и экономические причины. В начале мая 1806 г. министр коммерции Н. П. Румянцев представил Александру I доклад, в котором указывал на отрицательные последствия англо-прусской морской войны для балтийской торговли России.

Положение русской дипломатии облегчалось тем, что до Берлина дошли слухи о намерении Наполеона вновь забрать Ганновер и вернуть его Англии как цену за франко-английское примирение. Поэтому уже на второй день после начала войны с Англией, 13 мая 1806 г., прусский посол Гольц просит посредничества России в англо-прусском конфликте. 18 мая он обращается за посредничеством России в урегулировании прусско-шведского конфликта, в частности прекращения Швецией блокады балтийского побережья Пруссии. Однако решающее воздействие на окончательное изменение ориентации Пруссии в сторону союза с Россией оказала политика Франции в германском вопросе.

12 июля 1806 г. был создан Рейнский союз германских государств во главе с Наполеоном в качестве «протектора». Последнее событие получило большой резонанс во всей Европе. Создание конфедерации означало утверждение господства Франции над Южной и Западной Германией и конец «Священной римской империи» германских государств, номинальным главой которой был австрийский император, который вскоре отказался от этого титула. Империя перестала существовать. Односторонние действия Наполеона в Германии означали, кроме того, устранение России от участия в германских делах.

Франция попыталась привлечь Пруссию к участию в перекройке политической карты Германии на угодных Наполеону условиях, предложив создать Северо-германскую конфедерацию по типу Рейнского союза с прусским королем во главе.

Но в Пруссии были силы, понимавшие, что в условиях конфликта с Англией и Швецией, подозрительности Австрии и очевидного несогласия России Пруссия не сможет реализовать французские предложения. Создание Рейнского союза без консультации с Пруссией в сочетании с намерениями Наполеона отобрать у нее Ганновер и передать его снова Англии ясно дали понять части прусских правящих кругов, что их страна нужна Франции как пешка в игре против Англии и России. Волна национализма, поднявшаяся в Пруссии, ускорила русско-прусское сближение. 1 июля 1806 г. прусский король подписал секретную декларацию: Пруссия подтверждала силу русско-прусского союзного договора 1800 г., отказывалась участвовать на стороне Франции в случае франко-русского конфликта из-за Турции и Австрии, обещала примириться с Англией и, самое главное, выражала согласие начать подготовку к войне против Франции. 24 июля 1806 г. Александр I подписал ответную декларацию. Этот обмен декларациями заложил основу IV коалиции и оказал решающее воздействие на отказ царя ратифицировать договор Убри.

Секретный обмен декларациями нейтрализовал действие франко-прусского союзного договора от 15 февраля 1806 г. и ускорил подготовку к войне против Франции. Спустя полтора месяца, 11 сентября 1806 г., Александр подписал указ «О предстоящей войне с Францией».

Тремя днями ранее Талейран разослал своим дипломатическим представителям циркуляр, что Франция хочет мира, но не боится угроз и готова к войне.

Ясно выраженная ориентация Александра I на союз с Пруссией в 1806–1807 гг. (до Тильзита) и его борьба с Наполеоном в Тильзите за сохранение Пруссии хотя бы в урезанном виде породили версию о каких-то тайных специфических «прусских» симпатиях Александра I, сделавшего ставку на прусского короля.

Русские историки-«антантофилы» (Дживелегов, Трачевский, Татищев и др.) дружно осуждали Александра I, видя в его союзе с Пруссией и Австрией истоки той ошибочной, по их мнению, политики усиления Германии и Австро-Венгрии, за которую России якобы не раз приходилось расплачиваться в течение всего XIX в. На самом же деле ставка царя на Пруссию вытекала вовсе не из «пристрастия к прусскому королю и к очаровательной королеве Луизе». Никакие чары прусской королевы не заставили бы Александра I воевать с Францией из-за Пруссии, если бы он не понимал, какую угрозу для России и для его престола представляет выход французских армий к западным русским границам.

В 1805 г. роль заслона выполняла Австрия. В 1806 г. такая же роль готовилась Пруссии. Как и в 1804–1805 гг., новая война России против Франции мыслилась в рамках антинаполеоновской коалиции, основу которой должен был составить русско-прусский союз. И хотя к этой коалиции были привлечены Англия и Швеция, основная ставка была сделана на Пруссию и северогерманские государства, не вошедшие в Рейнский союз Наполеона.

* * *

Первыми зримыми признаками нового изменения внешнеполитической тактики царизма были перестановки в верхушке дипломатического корпуса России. 27 мая 1806 г. был уволен в отставку многолетний посол России в Англии С. Р. Воронцов. Он не сумел, а может быть, и не хотел вовремя переориентироваться, по-прежнему досаждая Александру I своими донесениями о необходимости теснейшего союза с Англией. Вслед за ним 17 июня был уволен в отставку и А. А. Чарторыйский. Смещение Чарторыйского означало отстранение «молодых друзей» от участия в «большой политике». Не дожидаясь, пока их выгонят, П. А. Строганов и В. П. Кочубей сами стали просить об отставке. Письмо Кочубея Александру I с просьбой об отставке характерно для настроений в тогдашних англофильских кругах: жалуясь на отсутствие к нему прежнего доверия, Кочубей вопрошал: «Почему нет этого доверия? Я думаю потому, что нет единства между (государственными. – В. С.) органами. Всякий понимает вещи по-своему…» «Как бы то ни было, – писал Кочубей далее, – у меня отнято доверие. Меня изгнали из малых комитетов. Я не знаю ничего, что где делается, в то время как раньше я был в курсе всего». В тот период Александр I в связи с приближавшейся войной с Францией отклонил просьбу Строганова и Кочубея об отставке. Они были уволены, как и Новосильцев, после заключения союза с Францией.

Однако, несмотря на то, что формально некоторые «молодые друзья» (Кочубей, Новосильцев) еще оставались на своих постах, Александр I во внешней политике уже опирался на других, гораздо менее известных лиц, Так, дипломатическим представителем России в Лондоне после отставки Воронцова стал чиновник МИД Николаи, в Берлине – послушный исполнитель воли царя М. Алопеус. Ввиду отказа Разумовского от поста посла в Австрии Александр I подыскивал другую кандидатуру.

Пост же Чарторыйского занял, как уже было сказано, недалекий и исполнительный генерал Будберг, известный в сановных петербургских кругах как сторонник войны против Франции в союзе с Пруссией.

Столь решительное отстранение «молодых друзей» и подчеркнутое недовольство «англофилами» нужно было царю, в частности, для успокоения дворянского общественного мнения России за провал планов III коалиции.

Август и сентябрь 1806 г. прошли для России в попытках создать Северогерманскую конфедерацию во главе с Пруссией. Идея создания такой лиги, как отмечалось выше, принадлежала Наполеону. По замыслу французской дипломатии конфедерация должна была быть подобием Рейнского союза и выполнять через Пруссию волю французского императора. Эта французская идея была взята на вооружение русской дипломатией с тем только отличием, что эта лига – в случае ее создания – была бы обращена против Франции. Кроме того, понятие «Северогерманская лига» было расширено Россией до объединения всех формально не зависимых от Франции государств Северной Европы.

Пруссия была готова встать во главе не вошедших в Рейнский союз германских государств. Фридрих-Вильгельм III даже тешил себя надеждой, что она заменит распавшуюся «Священную римскую империю». Ряд мелких германских государств (Гессен-Кассель, Саксен-Веймар, Саксония, вольные ганзейские города и др.) в принципе одобрительно отнеслись к этой идее, но почти все высказали опасение относительно главенствующей роли Пруссии в этом союзе, считая, что она либо подчинит их своей власти, либо вступит в сговор с Францией и предаст их. Почти столь же единодушным было пожелание, чтобы во главе такой лиги встала Россия. Особенно важным для русской дипломатии было весьма осторожное согласие Австрии примкнуть к этой лиге при условии, что во главе ее станет Россия, поскольку Австрию больше всего беспокоило усиление влияния Пруссии на северо-германские государства.

Россия попыталась привлечь к новой антинаполеоновской коалиции Испанию. Даже в далекие США было направлено письмо Александра I, содержавшее намек на желательность помощи североамериканцев в борьбе против Франции.

Параллельно с дипломатическими мерами по созданию IV коалиции шла подготовка к войне с Францией в самой России. 11 июля 1806 г. в Петербурге под председательством Александра I состоялся военный совет. В начале заседания с кратким обзором международной обстановки выступил Будберг. Затем Александр I призвал членов совета обсудить меры по усилению обороноспособности страны, в частности разработать план военных операций на случай войны с Францией и Турцией, пути увеличения численности русской армии и т. д. Совет постановил признать «полезным пребывание в оборонительном положении» до тех пор, пока «в случае неприязненных намерений кого-либо из соседей наших предупредить его предприятие сильным ополчением».

* * *

Однако все планы Александра I – и военные, и дипломатические – полностью провалились. В Петербурге, Лондоне, Стокгольме еще только обсуждали возможности взаимодействия военных сил, торговались относительно английских субсидий, а Пруссия неожиданно для своих союзников начала действовать. 1 октября 1806 г. прусский посол в Париже Кнобельсдорф вручил Талейрану ультиматум: 1) Франция должна вывести свои войска из Германии за Рейн; 2) она отказывается чинить помехи созданию Северогерманской лиги во главе с Пруссией. Как и следовало ожидать, Наполеон отверг эти требования. Французские войска вторглись на территорию Пруссии и в двух битвах (при Иене и Ауэрштадте) в один день, 14 октября, наголову разбили прусскую армию. Прусский король бежал из Берлина. Французские войска оккупировали территорию Пруссии.

Последний барьер на пути наполеоновских армий к Востоку пал. Никогда за всю историю франко-русских отношений французские войска не были так близко от границ Российской империи. Правящие классы России забили тревогу.

Официальное объявление войны Россией не было неожиданностью для Наполеона. В начале октября в Париже уже были хорошо осведомлены о решимости Александра I прийти на помощь Пруссии. Известный французский генерал Г. Жомини, впоследствии перешедший на русскую службу, представляя Наполеону план войны с Пруссией, основанный на стратегии «блицкрига», писал в сентябре 1806 г., что за выступлением Пруссии тотчас же последует выступление России. Но если Жомини еще до начала франко-прусской войны не сомневался в ее успешном для Франции окончании, то война с Россией вызывала у него тревогу. Располагая огромными людскими и материальными ресурсами, Россия могла длительное время оказывать сопротивление. Поэтому при разработке плана русско-французской войны, отмечал Жомини, следует отказаться от надежд на быструю победу. Залогом успеха Франции в этой войне должно быть своевременное применение прежней тактики: «помешать ее противникам начать одновременные действия».

Очевидно, Наполеон понимал, что для длительной войны с Россией Франция не была подготовлена: это требовало гораздо большей мобилизации военных и экономических ресурсов страны. К моменту объявления войны численность наполеоновской армии на театре военных действий (вместе с войсками союзников-сателлитов – Бадена, Вюртемберга, Баварии, Голландии – всего около 25 тыс. человек) составляла примерно 194 тыс. человек. Стратегия французского командования в кампанию 1806–1807 гг. заключалась главным образом в том, чтобы в нескольких генеральных сражениях на территории Польши и Пруссии разгромить русскую западную армию и навязать Александру I выгодный Франции мир.

При всех дипломатических и военных комбинациях 1806 г. Наполеон не забывал главного: борьбы против Англии. Именно в этом году, 21 ноября, в поверженном Берлине французский император провозгласил знаменитый декрет о континентальной блокаде Британских островов. Борьба против Англии принимала новую форму, форму торговой войны. Почти вся Западная Европа была под властью Франции. Но оставалась еще

Россия – давний тортовый партнер Англии. Без участия России в экономической блокаде ее эффект был бы значительно ослаблен. Поэтому все усилия Франции в 1806–1807 гг. были направлены на то, чтобы угрозами или посулами заставить Россию примкнуть к этой блокаде, поддержать Францию если не оружием, то хотя бы экономически в борьбе против Англии.

* * *

Конечно, для Франции лучше всего было бы добиться полного разгрома России и продиктовать ей свои условия. Но одной Франции это было не по силам. Поэтому наполеоновская дипломатия стремилась сколотить антирусскую коалицию государств, прежде всего на южных границах Российской империи. Программа создания южного театра военных действий против России была сформулирована Наполеоном еще 20 июня 1806 г. в секретной инструкции французскому послу в Турции Себастиани. В этом очень интересном и малоизвестном документе, определившем политику Франции не только в 1806, но и в 1807–1812 гг., говорилось:

«1. Внушать Порте доверие и уверенность в ее безопасности; Франция хочет ее усиления.

2. Тройной союз – я, Порта и Персия против России.

3. Никакого высокомерия по отношению к Порте, дружба, стремление к тому, чтобы она сообщала нашему послу требования России и Англии.

4. Я нигде не буду поддерживать бунтовщиков.

5. Пусть союз с Портой станет известным России, Англии, всей Европе.

6. Подчеркивать неприязнь к России; никаких личных контактов с ее посольством.

7. Закрыть Босфор для русских, закрыть все порты, возвратить Турции ее абсолютное господство над Молдавией и Валахией.

8. Я не хочу раздела Константинопольской империи; даже если мне предложили бы 3/4 ее, я не захотел бы этого. Я хочу укрепить и усилить эту великую империю и использовать ее такой, какой она есть как противовес России».

Французские представители в Турции (Себастиани) и Персии (Гардан) начинают усиленно сколачивать южный фронт антирусской коалиции. Следует отметить, что к началу франко-русской войны 1806–1807 гг. отношения царского правительства со своими южными соседями резко ухудшились. С Персией с 1804 г. шла война. Правда, летом 1806 г. персы потерпели поражение и вынуждены были начать мирные переговоры. Французская дипломатия сделала все, чтобы сорвать эти переговоры и привлечь Персию на свою сторону. В конце концов это ей как будто бы удалось: 7 мая 1807 г. был подписан франко-персидский союзный договор, по которому Наполеон обещал персидскому шаху помощь в отвоевании Закавказья (в частности, Грузии). Со своей стороны шах обязался порвать отношения с Англией и обеспечить в случае необходимости проход французских войск через свою территорию в Индию.

Очень активно действовал в Константинополе Себастиани, тем более, что после Аустерлица русско-турецкие отношения ухудшались день ото дня. Турецкий диван (правительство) начал чинить препятствия проходу русских торговых судов через проливы. В марте 1806 г. был введен новый тариф, значительно повышавший провозную пошлину на товары из России. В мае последовал запрет на проход русских военных судов.

Часть воинственно настроенных османских кругов считала, что наступил час реванша за поражения в русско-турецких войнах конца XVIII в.