Если в кассе еще оставалось несколько билетов, он надевал сюртук получше и приказывал вывесить аншлаг «билеты все проданы».
Donnerwetter![3 - Черт побери! (нем.).]
Если сбор был все-таки порядочный, – он ограничивался сюртуком похуже и кланялся только знакомым.
Если сбора не было никакого, – он надевал самый старый из своих пиджаков, стоя у кассы, свистал, ругался, хватал за лацканы друзей, рассказывал, как он разорен, и, в конце концов, предлагал:
– Пойдем в буфет и пропьем весь сегодняшний сбор!
Самой любимой его фразой, – при всяком сборе, – однако, было:
– Ah, wiessen Sie, mien Freund! Ich habe f?nfrig Tausend verloren![4 - Ах, как вы изволите кушать, мой друг! Я потерял пятьдесят тысяч! (нем.).] Ко второму антракту «f?nfrig» вырастало в «sechzig» [5 - шестьдесят (нем.).], а к концу спектакля оказывалось, что герр директор потерял 100 тысяч!
Собеседник спрашивал обыкновенно:
– Чьих?
Но герр директор делал вид, что не понимает по-русски.
Во что ни кидался этот человек!
Возил по России трагедию и летающий балет, выписывал мейнингенцев[6 - Мейнингенцы – актеры немецкого театра, созданного в середине XIX в. в Мейнингене, столице Саксен-Мейнингенского герцогства. Его репертуар, в основном, составляла классическая драма, спектакли отличались высокой постановочной культурой. Главенствующим в режиссуре был принцип ансамбля. Театр постоянно гастролировал, в 1885 и 1890 гг. выступал в России.] и держал русскую оперетку, был антрепренером то Поссарта, то Шарля Леру.
А я помню его, трагического и исступленного, за кулисами, на представлении русской оперетки.
Из зала доносился хохот, в зале слышалось хлопанье пробок шампанского.
Во всякой кулисе стояла хористка. У всякой хористки стоял поклонник. И всякой парочке лакей с треском откупоривал бутылку шампанского.
– Да ведь поймите, что это невозможно! Это невозможно! Здесь театр! – по-немецки орал герр директор своему alter ego[7 - второе я (лат.).] Кисилевичу[8 - Кисилевич, Киселевич Б.Н. – режиссёр.].
Кисилевич стоял смущенный:
– Но ведь поймите, герр директор, что иначе невозможно! Это публика первых рядов, и к тому же покупают ложи!
Герр директор завыл и упал на грудь ко мне, первому попавшемуся:
– А, мой друг! По этой стране надо держать не театр!!!
А между тем на что, в сущности, ему было жаловаться? Второстепенный немецкий актер, он приехал к нам. Ему выстроили театр. Он задолжал столько, сколько в Германии самому счастливому банкроту задолжать не удается. В конце концов, он недурно прожил жизнь.
Но таковы требования немецких «культуртрегеров» [9 - Культуртрегер (от нем. kulturtrager) – ироническое наименование насадителя культуры, преследующего прежде всего собственные интересы.].
Если он осчастливил нас своим прибытием, – дайте ему не только кусочек хлеба, но и с маслицем. Не только с маслицем, – но и положите кусок сыра, и хорошего, непременно швейцарского.
И он скажет:
– Вот неблагодарный народ.
А все-таки мне жаль его.
Все-таки это был культуртрегер.
Этот заблудившийся в искусстве человек.
Приехавший насаждать высокую драму, а насаждавший, по нравам нашим, спившуюся оперетку.
Невысокого полета был этот импрессарио, готовый хвататься за что угодно.
Но и он оказался высок для нашего времени и нашей публики.
Он все-таки был артист, мечтавший о театре, о настоящем театре.
Держал по обстоятельствам и Эрнста Поссарта, и Прециозу Греголастис[10 - Прециоза Греголастис, Греголатис – греческая танцовщица гастролировала в России в конце ХГХ в. с группой «воздушного балета».], и Людвига Барная, и Шарля Леру.
Но их не смешивал.
А теперь время г. Щукина[11 - Щукин Яков Васильевич – антрепренер, бывший лакей, владелец сада «Эрмитаж», открытого в Каретном ряду в 1894 г.], который говорит:
– В загранице какие же теперь артисты? Помилуйте! Только три знаменитые артистки и есть: Сарра Бернарт Дузэ[12 - Сарра Бернарт Дузэ – безграмотно-произвольное соединение имен Сары Бернар и Элеоноры Дузе.] да госпожа Отеро[13 - Отеро Каролина Августа (1875—1965) – испанская танцовщица, гастролировала в России в конце 1890-х годов.]!
Только бывший лакей и может теперь как следует угодить публике.
Потому что и публика на три четверти состоит из «молодых лакеев».
notes
Примечания
1
Впервые – «Русское слово», 1901, 5 декабря, No 335.
2
Парадиз Георг (1846—1901) – немецкий драматический актер и антрепренер. Приехал в Россию в 1880 г., играл в немецкой труппе Михайловского театра. Затем переехал в Москву, где держал антрепризу в Солодовниковском пассаже. В 1886 г. выстроил здание собственного театра на Никитской улице, получившего известность как Театр Парадиза. В нем проходили гастроли лучших европейских артистов – Э. Росси, Л. Барная, Э. Поссарта, С. Бернар и др. Ныне в этом здании помещается Театр имени Владимира Маяковского. О Г. Парадизе Дорошевич писал в рубрике «Злобы дня» в газете «Новости дня» (No 2154) в 1889 г.: «Москва не может не любить Георга Парадиза. Здесь этот предприимчивый Herr директор скромно начал свою антрепренерскую карьеру, в покойной солодовниковской театральной щели. Благодаря Москве он достиг „степеней известных“ и стал обладателем целого театрального замка на Никитской. Благодаря Москве же он из антрепренера таких артистов как Барнай и Поссарт стал импрессарио воздухоплавания».
3
Черт побери! (нем.).
4
Ах, как вы изволите кушать, мой друг! Я потерял пятьдесят тысяч! (нем.).
5
шестьдесят (нем.).