Истязание

Когда девочка заболела, г-жа Линевиц была «как безумная».

По показанию доктора, лечившего девочку, «лучшего ухода за родной дочерью не может быть».

Г-жа Линевиц ухаживала за больной день и ночь.

Уступила ей свою единственную постель, на которой они спали вместе, и спала около, на полу.

Словом, делала всё то, что делает родная мать, когда заболевает родная дочь.

Г-жа Линевиц согласилась отпустить дочь в больницу только с условием, чтобы её допускали к девочке каждый день. И для неё пришлось сделать исключение из больничных правил. Г-жа Линевиц, посещая больного ребёнка, осыпала его нежностями и ласками. Девочка радовалась всегда приходу матери. И на вопрос, каково было вообще физическое состояние девочки, лечивший её доктор отвечал:

– Девочка отличалась выхоленностью.

Когда заболела сама г-жа Линевиц, и ей предстояла операция, которой, она думала, она при своём больном сердце не выдержит, г-жа Линевиц призвала г-на Боде, друга и сослуживца покойного мужа, просила его помочь ей составить духовное завещание в пользу приёмной дочери, просила его быть опекуном девочки, у которой «никого больше на свете не останется», заботиться о ней и охранять.

Готовясь к смерти, она думала только о девочке.

Таков был общий, основной фон отношений г-жи Линевиц к приёмной дочери.

При вспыльчивости, при болезненной раздражительности г-жи Линевиц этот общий основной фон любовного отношения к девочке беспрестанно, ежедневно прерывался, нарушался грубыми, резкими, злыми вспышками.

Очень способная, богато одарённая, развитая, тринадцати-, а затем четырнадцатилетняя девочка росла в совершенно неподходящей среде.

Жильцами г-жи Линевиц, державшей свою дачу лето и зиму, были «новодеревенские артисты», кафешантанные певички, артисты и артистки разных «русских хоров».

Постоянно вращаясь среди этой «публики», наслушавшись от них рассказов о «привольном их артистическом житье», девочка только и мечтала, что о сцене, о том, как она будет такою же «артисткой».

Эта «дурь в голове» бесила Линевиц, вовсе не желавшую, чтобы из её дочери вышла такая же «артистка» как её жилицы.

Среди хлопот по хозяйству трудно было уследить за девочкой. Девочка, как часто дети, любила общество прислуги, любила уходить с нею гулять.

Чего хорошего может набраться девочка-подросток у прислуги меблированных комнат?

Это также бесило и раздражало г-жу Линевиц.

Умной, развитой не по летам девочке было, конечно, скучно, невыносимо среди вечных хлопот по хозяйству, в обществе придирчивой, раздражительной женщины. Её пошлют в лавку за покупками, она воспользуется случаем, придёт часа через три.

Гулящая слобода «Новая Деревня» – плохой детский сад, особенно для девочки-подростка. Боязнь, что хорошенькую девочку могут испортить, «свихнуть» с пути истинного, сделать с ней Бог знает что, – конечно, не могла не тревожить г-жи Линевиц.

При этой постоянной боязни, вспыльчивая, болезненная, раздражительная, с больными нервами, г-жа Линевиц преувеличивала всякий пустяк, придавала излишнее значение всякой мелочи и за то, что девочка забирала «дурь в голову», за то, что она «отлынивала от работы», «бегала из дома», не хотела «привыкать к труду», г-жа Линевиц била, била, била свою приёмную дочь.

При скверном характере, раздражительном и злом, выйдя из себя, «не помня себя», Линевиц била девочку беспрестанно, по несколько раз в день.

Однажды, когда девочка три часа проходила в лавочку, находившуюся напротив, Линевиц схватила её за волосы так, что у девочки лезли волосы.

Разозлившись на что-то, Линевиц сорвала прут и прутом отхлестала девочку.

Видели, говорят, как она вытолкала однажды девочку за дверь и наносила ей удары.

Зная, что мать «во зле себя не помнит», девочка, как говорят свидетели, принималась обыкновенно кричать, лишь только разозлённая Линевиц сделает к ней шаг.

И вот однажды, как рассказывает девочка, мать, желая её высечь, положила её на постель, закрыла ей голову подушкой, чтоб не было слышно криков, – эти крики ведь беспокоили жильцов, от которых только и кормились Линевиц с дочерью, и жильцы могли съехать, – и, насев на подушку, чтоб девочка её не сбросила, высекла розгами.

Несомненно, что Линевиц била девочку рукой, розгами, прутом, давала ей пинки.

Говорили, что у девочки бывали синяки, и однажды от битья вылезло несколько волос.

Но нет ни одного случая, чтоб Линевиц била дочь палкой, верёвкой, какой-то колотушкой, шнуром от портьер, нанося какие-нибудь тяжкие повреждения.

Доктор, который свидетельствовал девочку вскоре после того, как она была взята от Линевиц, нашёл, что она совершенно здорова, и никаких признаков жизни при тяжёлых обстоятельствах не имеется.

Вот обстоятельства дела.

Скажите же, при таких обстоятельствах признали бы вы Линевиц виновною по статье 1489, которая «гласит»:

«За причинение кому-либо, с умыслом, тяжких, подвергающих жизнь его опасности побоев или иных истязаний или мучений, виновный, смотря по оказанной им при сём большей или меньшей жестокости, по степени причинённого им вреда и другим, сопровождавшим его деяние обстоятельствам, приговаривается: к лишению всех особенных, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ и к ссылке на житьё в Сибирь, или к отдаче в исправительные арестантские отделения на время от 2 до 4 лет».

Руководящее кассационное решение, разъясняющее эту статью, говорит:

«Для обвинения кого-либо в таком тяжком преступлении, каково истязание, необходимо не одно голословное название действий подсудимого истязанием, а такое указание признаков, из которых было бы положительно видно, что насильственные действия, сопровождавшиеся мучением, повторялись известным лицом неоднократно и в течение более или менее продолжительного времени, или же мучения эти в данном случае представляли высшую и притом гораздо более продолжительную степень страданий, нежели при обыкновенном насилии и побоях, хотя бы и тяжких, и что нанесение их сопровождалось особою жестокостью со стороны подсудимого».

В кассационных решениях по поводу этой статьи говорится:

«Признание подсудимого виновным в нанесении тяжких ударов кнутом, сопровождавшихся мучениями, недостаточно для признания наличности истязаний, наказываемых по статье 1489, так как мучениями сопровождаются всякие побои и даже всякое насилие» (76 / 25 по делу Кравченко).

«Нанесение нескольких ударов ремнём по голому телу, вызвавших наружу кровь и синие пятна, если притом суд признал, что удары эти грозили опасностью жизни, подходит под статью 1533 (тяжкие побои), а не под ст. 1489» (76 / 22 по делу Аркудинского).

«Признание подсудимого виновным в том, что он сёк жертву прутьями и бил палкою так сильно, что она долгое время была больна, не даёт, однако, права применить статью 1489, если присяжные не признают, что побои грозили опасностью для жизни» (75 / 616 по делу Зрячева).

И вот какие «примеры» приводятся того, что считается «истязаниями» и подлежит наказанию по ст. 1489:

«Признание подсудимых виновными в том, что они, бросившись на жертву, связали ей руки и ноги, душили её, переломили в горле кость и завязали рот и нос, отчего произошло медленное душение, даёт полное право рассматривать эти действия как истязание» (70 / 453 по д. Шишкова).

«Признание подсудимого виновным в том, что, надев на шею жены своей верёвочную петлю и привязав конец верёвки к ножке стола, давил жену петлёю, придаёт его действиям характер истязаний и мучений, о которых говорит ст. 1489» (69 / 875 по д. Высотского).

«Опущение кого-либо в прорубь составляет истязание» (70 / 158 по д. Калошина).

«Нанесение побоев, при чём виновные мучительно стягивали жертву верёвкою, посредством палки, голову, вполне подходит под понятие мучений, указанных в ст. 1489» (76 / 167 по д. Иванова).[1 - «Уложение о наказаниях», изд. Н. С. Таганцева. 1898 г.]

Вот что это за статья.

Скажите, можно ли признать Линевиц виновной по этой статье?

Можете ли вы приравнять наказания г-жой Линевиц её дочери, наказания очень суровые, к «опусканию зимой в прорубь», «мучительному кручению головы верёвкою, при посредстве палки» и прочим пыткам, о которых говорит эта статья?

А присяжным был поставлен один только вопрос:

– Виновна ли подсудимая Мария Линевиц в том, что в течение 97 и 98 годов обременяла свою приёмную дочь непосильною для её возраста работой, за неисполнение этой работы и всякие другие мелкие провинности и без причины наносила ей побои руками, палкою, верёвкою, колотушкою, прутом и другими предметами, чем причиняла ей ряд продолжительных мучений?