П. А. Стрепетова

Какая нравственная сила, вылившаяся в мистический порыв!

Какие огромные, возвышенные стремления, полные могущества и красоты, дремлют в душе маленькой незаметной «мещаночки»!

Каких сил и девственной красоты полна эта душа!

Сходя с подмостков, Стрепетова могла сказать:

– Такова невидная, «простая», русская женщина, – и такие огромные душевные силы можно найти в ней, если за это возьмётся большой художник.

Перед «простою» русской женщиной заслуга Стрепетовой огромна.

Она открыла и объяснила нам прекрасные тайны её души так, как талантливому писателю с трудом удаётся это в десятках томов.

Она способствовала культу русской женщины. Она украсила этот культ, заслуженный и справедливый, мученическими венками Катерины и Лизаветы.

Она создала нам мученицу, русскую женщину. И мы видели это мученичество во всём его ужасе, но и во всей его нетленной красоте.

Из-под гнёта Домостроя, татарщины, крепостного права вставал перед нами образ «простой» русской женщины, всё же сохранившей в своей душе лучшее, что есть в человеческой душе.

Пронёсшей сквозь все тягости исторического бесправного женского существования душу живою и невредимою.

Катерина, Лизавета, Бессудная, – в изображении П. А. Стрепетовой, – это всё порыв к лучшему, к счастью. Порыв к свету, к солнцу тоскующей человеческой души.

Всё это «рабы», но с живою душою и сохранившие человеческие стремления.

Создав Катерину, Лизавету, Бессудную, Стрепетова закончила ряд картин «простых» русских женщин, – картиною грандиозной трагической силы, – создав Матрёну во «Власти тьмы».

Напиши Л. Н. Толстой свою шекспировскую драму раньше, – мы имели бы дивную Анисью.

Но Стрепетова уже была стара, и, после «лучей в тёмном царстве», она дала нам образ женщины, задавленной «властью тьмы».

«Простую» женщину, из которой тьма сделала «деревенскую леди Макбет».

Это был чёрный, но необходимый штрих для полноты той картины, которую всю жизнь писала Стрепетова:

– Простая русская женщина.

Картина яркая, написанная, действительно, масляными красками, сильно, могуче, – но её галерея – память зрителей, очевидцев.

Уйдут они, и с ними исчезнет самая память о картине.

От Стрепетовой останется только легенда.

Была женщина с огромным талантом, но неуживчивым характером.

– В те же времена в учреждениях, живущих только талантами и созданных только для таланта, – больше всего ценился только покладистый характер.

Кроме этой характерной для нашего времени «Стрепетовской легенды» не останется ничего.

Будем утешаться, думая, что в те времена будет уж и не нужна защита русской женщины, и проповедь её права на жизнь.

В наше время и эта проповедь, и эта защита были нужны, были очень нужны.

И Стрепетова сделала большое дело.

Её заслуга пред русской женщиной велика.