Дракон мятежной королевы

– Предрассудки сильно мешают двигаться дальше, – покивал Ирил.

– Надеялись стать кукловодом, стоящим за троном? – хмыкнула Кая.

И тем не менее в ее глазах мелькнуло какое-то странное чувство. Что-то вроде смеси сожаления и интереса.

– Я военный, а не политик. На это я не надеялся. Но я имею большое влияние на армию. И я боялся, что из-за этого, кто бы ни пришел к власти, меня и моих родных устранят первыми. Иначе моя персона будет большой угрозой новой власти.

– Вы хотите поговорить о сыне? – не выдержав, сменила тему Кая. – Я пока не решила, что с ним делать.

– Кая, я прошу тебя… – голос старика чуть дрогнул.

– Он ударил меня ножом в спину, – отчеканила она. – Что, по-вашему, я должна была бы сделать с любым другим? Вы тут рассказываете о причинах, распинаетесь. Но почему-то не донесли их до своего отпрыска.

– Киара…

– У вас ведь есть еще дети? – спросила королева с такой интонацией, что заставила Хранителя оружия посереть.

– Дочь. Ей шестнадцать, – очень тихо ответил он.

– Думайте сейчас лучше о благополучии дочери. Оставьте меня.

– Киара, пожалуйста…

Кая приподняла руку, на кончиках которой заискрились магические импульсы, и Ирилу не осталось ничего, кроме как подняться, поправить на себе форму и выйти за дверь с каменным лицом.

Амоа за время их разговора не произнес ни слова, хотя, конечно, будь он на месте королевы, не стерпел бы такого фамильярного отношения.

– Ты слишком мягка с ним. Со всеми с ними, – хмыкнул он спустя какое-то время, когда стало ясно, что Киара не намерена начинать разговор.

– Мне нужна твоя кровь.

– Ты всегда с темы на тему так резко перескакиваешь? – спросил мужчина и прищурился.

– Думаю сегодня попробовать использовать твою кровь, чтобы снять проклятие с Филипа, – она словно разговаривала сама с собой. – Создатель, как я вообще могла наложить его? Получается, я сама опасна для других…

– О да. Ты очень опасна. А уж как я опасен, – театрально прошептал Амоа. – Эй, да мы можем организовать клуб злодеев!

– Это должна была быть фраза Стивена. Это в его духе, – Киара опустила лицо в раскрытые ладони и на мгновение замерла.

Мужчина покачал головой, поднялся, подходя ближе к девушке.

– Зачем быть королевой, если ты не получаешь от этого удовольствия? – резонно спросил он, чуть коснувшись ее плеча. – Я переживаю за тебя.

Последние слова дались с большим трудом. Амоа произнес их на одном выдохе, словно боясь передумать посреди фразы или, того хуже, струсить.

– Не все в жизни сводится только к удовольствию. – Кая резко встрепенулась, сбрасывая с себя его руку. – Есть такие вещи, как долг и обязанность.

– Перед кем у тебя обязанности? Перед старым любителем интриг Нестом? Или перед красноглазым альбиносом?

– Перед народом! – в запале выдала девушка, скрестив на груди руки и с вызовом посмотрев на него.

– Не смеши мой чешуйчатый хвост. Народ вспоминает о том, кто стоит у власти, только когда все плохо, а когда хорошо – им и дела нет до разборок аристократов.

Амоа не заметил, как и сам начал злиться, хотя, казалось бы, эту тему они уже сто раз обсуждали. И все же… Какая упертая ведьма ему досталась! Почему она не слышит того, что он ей говорит? Ее ведь действительно пытались убить! И убили бы, если бы он не оказался поблизости.

– О, и что ты теперь предлагаешь? Бросить все и укатить в Ниан? Может быть, попросить помощи у Подгорного короля? Тоже ему в рабство продаться?

Амоа замер, хотя внутри все буквально вскипело. Но Киара не замечала его реакции, продолжая выливать все, что накопилось у нее в мыслях.

– Ты обещал ему вечную службу! Я все это видела. Откуда мне знать, что ты и сейчас ему не служишь? Что ты не шпион, не крыса, проникшая с тайным поручением господина? Может быть, проклятие – это вообще твоих рук дело?! Может быть, ты его и активировал…

– Ты действительно так думаешь? – спросил мужчина, приподняв бровь, а магия внутри него начала отзываться на поднявшиеся эмоции.

– А что мне еще остается? Ты все это время знал, что драконья кровь может помочь моей семье, и даже не сообщил об этом! Хотя я не раз тебя спрашивала. Ты все время что-то скрываешь, недоговариваешь, юлишь. Ты говоришь, что я должна быть расслабленной, но как мне это сделать, если я не могу доверять даже тебе?! Особенно – тебе!

– В каком смысле «особенно»?

Не сдержавшись, Амоа шагнул к ней, тряхнув за плечи, стараясь заставить посмотреть ему прямо в глаза. Неужели она правда так считает? После всего, что он сделал для Киары, ему так и не удалось завоевать ее доверие? Это отозвалось тупой болью в груди. Щемящей тоской, противной и тянущей.

– Убери от меня руки! – оттолкнула его Кая, закрепляя слова магией. Он видел, как блестели ее глаза от стоявших в них непролитых слез. – Я не разрешала тебе меня трогать!

– О, а я, по-твоему, должен все делать только с твоего позволения?

Татуировки на плечах нагрелись и начали светиться. В Бездну все колдовство мира, но сейчас он не будет ей подчиняться! Только не сейчас. Он не позволит ей оттолкнуть его.

Словно во сне, Амоа очень медленно поднял правую руку и, склонив набок голову от напряжения, коснулся лица Каи, демонстративно убирая упавшую ей на лицо прядь.

Если бы Киара не была сейчас так зла, то могла бы заметить, как дрожат его пальцы, как сжаты губы, как на лбу выступила испарина.

Но она не замечала, лишь с ужасом смотрела:

– Все это началось с тех пор, как ты появился, – прошептала девушка.

– Все сказала?

Боги Валаада видели, как тяжело ему даются сейчас слова, как мышцы вздуваются от натуги.

– Убирайся! Просто уходи…

Ментальное давление с ее стороны усилилось. На мгновение стало сложно дышать, и тогда Амоа просто качнулся вперед, ловя Киару в свои объятия, и шепнул в раскрытые от удивления губы.

– Нет. Уходить я не собираюсь.

В голове что-то переключилось. Руки и ноги стали легче, давление исчезло, и он наконец смог вздохнуть, но лишь для того, чтобы набрать немного воздуха для поцелуя.

Это был не первый раз, когда он целовал Киару, но, кажется, первый, когда инициатива исходила полностью от него. От Каи шли лишь горечь, печаль, тоска. И он старался выпить эти эмоции с ее губ, забрать их, разжечь огонь, способный согреть девушку изнутри.

Амоа чуть отстранился, намотал на руку прядь ее волос, запрокидывая назад ее голову, но во взгляде королевы была лишь пустота. Будто ей было совершенно все равно, что он сделает.

Амоа утробно зарычал, с трудом справляясь с собой. Внутри поселилось странное чувство. Это уже когда-то происходило. Когда он был правителем Ниана, ни одна женщина не оставалась равнодушна. Они все сгорали от страсти под его руками. Отчего же сейчас кажется, что он повторяет уже сделанную много лет назад ошибку? Или не ошибку… Ведь чем все закончилось в первый раз, Амоа не помнил.

Да и был ли он – этот раз? Может быть, просто очередной плохой сон, случившийся даже не с ним?

– Ты действительно хочешь этого? – мужчина вопросительно заглянул в ее глаза, пытаясь отыскать ответ на все свои вопросы. – Чтобы я ушел?

Киара отстранилась, зябко обхватила себя руками и отрешенно покачала головой.

– Нет, – донеслось до него. – Я хочу… Амоа, прошу тебя. Скажи мне, что ты не причастен к проклятию. Что ты не виноват в нем.

Он хотел ее успокоить. Сказать, что не виновен. Но слова застряли в горле. Что-то внутри противилось ответу.

Киара вздохнула, покачала гловой и произнесла с горечью:

– Прости. Не надо было говорить все это. Я узнала кое-что о родителях, и… Это безумие думать, что виноват еще и ты. Не знаю, что мне со всем этим делать. Я совсем одна и…

Амоа приподнял ее лицо за подбородок и произнес практически по слогам:

– Не одна. Я здесь. Я рядом. Только дай знать мне знать, что тебе нужны мои крылья.

– Мне не нужны твои крылья. – Когда он это услышал, внутри что-то оборвалось. Но тут Кая подняла взгляд и сказала то, что он и не надеялся услышать: – Мне нужен ты.

Это был единый безумный порыв двух сердец.

Поцелуи Амоа стали жарче, настойчивее, и тело королевы чутко откликалось на них. Кая прижималась к нему, задыхалась, теряясь в ощущениях. Амоа исступленно ласкал ее, сквозь плотную ткань ощущая каждый ее мягкий изгиб. Проводя руками по ее груди, он мечтал раздеть Киару, чтобы почувствовать под своими пальцами разгоряченную кожу, а затем покрыть поцелуями это податливое тело.

Киара откинулась назад, разрешая, позволяя ему большее.

Взмахом руки Амоа трансформировал стол в мягкую софу, еще взмах – дверь комнаты надежно закрылась, чтобы на этот раз уж точно никто не посмел помешать. Ее тело послушно изгибалось, мужчина чувствовал ее напряжение, желание. Киара тянулась навстречу, сама сорвала с него рубашку, сама скинула платье. И от этого он заводился еще больше.

Наконец-то она предстала перед ним обнаженной. Совершенная. Идеальная до безумия.

Губы Амоа нежно коснулись ее груди. Язык прочертил дорожку до чувствительного соска и издевательски медленно обвел его. Не сдержавшись, мужчина чуть закусил его зубами, доводя девушку до грани одним только этим действием. Киара тяжело задышала и подалась вперед, разрешая творить с собой все, что угодно.Ее щеки раскраснелись от стыда и наслаждения.

Пальцы нианца уже нагло исследовали девичье тело: прошлись по животу и спустились ниже, к бедрам, скользнув под белье. Амоа навалился на Каю сверху и нетерпеливо развел коленом ее ноги в стороны, открывая себе больше доступа. Она не отстранилась, напротив, выгнулась, прижалась к нему и шумно втянула воздух, когда его ладонь накрыла самое чувствительное место. Амоа поглаживал, кружил подушечками по нежной коже, наблюдая за реакцией Киары. В ее глазах плясали искры желания.

Она была готова.

Впрочем, как и он сам. Сдерживаться становилось все сложнее. Хотелось взять ее здесь и сейчас. Заставить стонать от удовольствия – в голос, громко, бесстыдно.

Но отчего перед глазами вдруг начали вставать странные сцены, которые Амоа прежде не видел? И то и дело казалось, что дышать мешает обступающая со всех сторон черная липкая жижа.

Лучше бы он ушел, когда Киара ему приказала. Лучше бы он отступил.

Это было гораздо лучше, чем разбередившаяся старая рана, о которой он так надолго забыл.

Почему сейчас?

Старая боль, которая, как притаившийся хищник, все это время была рядом и только и ждала своего часа.

– Давай же! – отвлекла его от собственных переживаний Киара.

Почудились знакомые командные нотки, нетерпение. От ее голоса его боль на мгновение отступила, как тень отступает от яркого света.

Амоа замешкался, но Киара сама толкнулась навстречу. Пораженно охнула, сжала до боли ногтями его спину, оставляя на ней кровавые царапины, прикусила губу.

Амоа удивился:

– Ты еще не… – договорить не успел.

Его королева сердито на него посмотрела, и этот взгляд словно говорил: «Только попробуй что-нибудь сказать!»

Он должен был что-то сказать, сделать? Наколдовать магических бабочек? Цветы? Что там обычно добавляют для романтики? Может быть, надо вина, чтобы она расслабилась?

Но Амоа словно перенесся во времени и пространстве. Не Диагон. Нет. Какое-то другое, бесконечно далекое место. Было сложно думать о чем-то другом…

– Создатель, только не говори, что ты тоже девственник и не знаешь, что делать дальше! – язвительно проговорила Киара. – Действуй уже!

Второй раз просить не пришлось, он начал двигаться, ускоряя темп. Вот только внутренняя тьма вернулась вместе с тупой болью. Амоа плохо понимал, что делает, где он, что за женщина находится рядом с ним. Перед глазами вспыхивали и гасли звезды, и в миг наслаждения ему на мгновение показалось, что он сжал слишком сильно, и чужое тело обмякло в его руках.

Амоа встрепенулся, какое-то время приходя в себя, а затем смысл произошедшего дошел до него.

Он… убил ее?

Сердце подскочило, а затем словно рухнуло. Нианец дрожащими руками принялся проверять пульс. Валаад! Что же он натворил?!

– Что ты делаешь? Ты же задушишь меня так, – ударила его по руке Кая, отталкивая в сторону. – С ума сошел?

Жива…

Амоа потряс головой, пытаясь понять, что же он только что видел. В ушах странно звенело.

– С тобой все в порядке? – спросила Кая и прищурилась, расслабленно откинувшись на мягкой софе. – Ты точно не был девственником?

С ним определенно не было все в порядке, но мужчина не мог понять, что не так. Все было неправильно. Она же только что умерла. Он сам убил ее… Он виноват. Он монстр, он убийца…

Дышать становилось с каждой секундой все сложнее. Покачиваясь, Амоа направился к выходу.

– Создатель! Не смей вести себя так, словно ты пастушка, которую взяли силой разбойники! – услышал он позади слова Киары.

Какая-то мысль отчаянно поглотила сознание, но он не мог поймать ее, хоть и понимал при этом, что это что-то важное. Стоит только понять – и все встанет на места.

Мужчина почувствовал на себе постороннюю магию – это Киара привела взмахом руки в порядок его одежду, когда он выходил.

Амоа шел неровным шагом, без цели, без смысла. В каждой тени ему чудились незнакомые лица, в ушах звучали незнакомые голоса. Кто он? Где он? Куда идет? И почему он не может отгородиться от разрывавшего на части зудящего чувства? Кто-то забрал у него всю радость и счастье, и ничто никогда уже не будет хорошо. Ведь этот «кто-то» – он сам.

Амоа что-то сделал. Кого-то убил. Быть может, Киару?

Как он мог? Ведь она дорога ему. Одна в целом свете. Как он мог так поступить?

Будь он проклят!

Мужчина не знал, сколько времени бесцельно бродил по коридорам замка… или это и не коридоры вовсе? Это тоннели внутри каменной горы. И он здесь один. Навеки один. И она не придет. Не спасет. Ведь она уже мертва. Он сам убил ее.

Ему чудился запах дыма, а может быть, что-то и вправду горело. Но огонь не был ему страшен, и ему не было до этого никакого дела.

– Господин Ди Малех?

Амоа обернулся на тонкий девичий голос. Инстинкты сработали раньше, чем он осознал, что делает. Кинулся вперед, схватил девушку за горло, приподнимая над полом. И без того маленькая и хрупкая блондинка забилась в его руках. Ей было страшно.

– Это же я, Вайоли… отпустите… – хрипела она. Амоа усилием воли разжал руку, и та рухнула на пол. – Я никому ничего не говорила ни про вас, ни про тот случай в библиотеке… – принялась оправдываться девушка, но он прервал ее властным жестом.

– Ты сказала, что знаешь, кто я, – повелительно спросил мужчина, смотря ей прямо в глаза. Вайоли мелко и часто закивала. – Скажи это вслух, – потребовал он.

Девушка сглотнула и произнесла тихим голосом:

– Подгорный король.

Судно, принадлежащее работорговцам, обходит берега Ниана стороной – слишком много неприятных сюрпризов могут преподнести эти места.

Но надвигающийся шторм застает моряков врасплох. Приходится спешно менять курс, а затем и бросать якорь в одном из многочисленных портов.

Там-то капитан и слышит последние новости. Говорят, дракон, мучивший Ниан последние годы, наконец повержен. Силами союзников и повстанческой армии чудовище пало. Его крылатое тело, насквозь пронзенное гигантским копьем, сгинуло в море. Поговаривают даже, что копье было не одно. И если первое угодило в тушу, то второе вошло через левый глаз прямиком в голову.

Верить подобным слухам или нет, капитан не знает. Но о крылатом ящере он слышит уже не первый раз, хоть сам никогда и не видел его.

Через два дня по пути домой работорговцы вылавливают из моря одного из нианских дикарей, уцепившегося за обломанное толстое древко, должно быть, когда-то служившее мачтой.

Кто-то все же рискнул отправиться в шторм и поплатился за это.

Когда мужчину достают из воды, он без сознания. Огромные раны на теле и лице заставляют сомневаться, выживет ли он. Тело нианца покрывают странные татуировки, зрачки оказываются змеиными, но главное открытие не в этом. В команде парочка опытных магов, и они без труда понимают, что спасенный – колдун, а еще – от него разит подчиняющим волшебством.

Капитан судна решает, что к нему в руки попал беглый раб с уже вшитым артефактом. Если тот выживет, торговец сможет дорого перепродать находку.

Нианцев редко удается захватить в плен, а чтобы еще и обладающих магическими способностями… Может, получится выручить тысячу золотых, а если повезет – все две.

Маги подбирают управляющий браслет к тем эманациям, что исходят от мужчины, а заодно нацепляют антимагические наручи.

Раны на теле неудавшегося утопленника затягиваются быстро. Даже слишком. Капитан судна никогда прежде не видел такой регенерации, чтобы буквально за неделю без следа исчезла огромная рваная рана на животе. Корабельные маги только руками разводят и списывают все на высокий резерв и какие-то внутренние импульсы.

Это заставляет капитана пересмотреть ценник на находку.

Нет, две мало. Он продаст его за три тысячи золотых.

Но когда сознание к нианцу возвращается, цену на него приходится сбросить – физическая сила вкупе с неуправляемостью и гонором вряд ли привлекут много желающих. Но управляющий браслет работает исправно. Раб сверкает глазами, скрипит зубами, но прогибается, послушный чужой воле.

А корабль тем временем на всех парусах несется в главный порт Диагона.