Когда осядет пыль

А они ведь наверняка обсуждали, что будут делать, если встретятся с пиратами. И, наверное, представляли себе, как они победят пиратов, и слава их будет ещё больше! А Дад Зогга не был пиратом! Он был верным слугой Господа, который вёл его по жизни и свёл теперь с этими туристами. А значит, такова была воля Господа, и такова была их судьба!

Дад Зогга применил испытанный метод: он притворился терпящим бедствие. Бросив свой корабль, он перебрался в старенький, битый-перебитый катер и отправился наперерез туристам. Те, казалось, даже обрадовались, когда узнали, что кто-то терпит бедствие. Они собственноручно пристыковали катер к своему кораблю и полным составом вышли встречать Даду.

Дада выбрался из шлюза и мрачно оглядел всю компанию. Здесь было три пары. Три щуплых, несостоявшихся самца, которые пытались изобразить на своих лицах мужественность и брутальность. И три тщедушные самочки. Дада хорошо знал, что уже через несколько секунд поддельная мужественность самцов исчезнет, уступив место настоящему содержимому их жалких душ. И тогда их лица будут выражать готовность продать всех вокруг за свою убогую жизнь… Этот момент Дада особенно любил. Любил смотреть, как искусственное и напускное сменяется настоящим, любил смотреть, как меняется выражение лиц. Он с интересом ждал: каким будет настоящее на этот раз?.. А когда настанет момент истины, когда все станут такими, какие они есть на самом деле, когда они будут готовы, тогда Дада отправит их к Господу, чтобы тот учинил над ними свой праведный суд… Дада не думал о том, что эти люди по первому его зову пришли ему на помощь.

Он ещё раз окинул взглядом всю компанию. Ни у кого из них даже не было оружия. Сама наивность!

– Чем мы можем вам помочь? – неуверенно спросил самый крупный и самый бородатый самец, вглядываясь в страшное лицо Дады.

– Мне – уже ничем, – ответил Дада. – А вот себе ещё можете. На колени!

Голос его шёл откуда-то из глубины огромного тела, был утробным, булькающим и невнятным. Но все поняли то, что он сказал.

– Что?.. Что случилось, что вы говорите? – задрожавшим голосом проблеял всё тот же бородач.

Остальные округлившимися глазами смотрели на Даду.

– На колени! – проревел Дада. – Вас ждёт встреча с Господом. Будьте её достойны! Смиритесь и покайтесь. На колени!

Стоявшие перед ним люди отшатнулись, а потом, не отводя от него глаз, как под гипнозом опустились на колени. Теперь на их лицах был страх, хотя они ещё толком не понимали, что происходит.

Если бы они все вшестером сейчас набросились на Даду, то, может быть, им и удалось бы его одолеть. Но страх отнял у них волю и силы. Каждый из них теперь думал только о себе, был только за себя и боялся только за себя. И забыл, что товарищам нужна поддержка и помощь, и не чувствовал поддержки с их стороны. Теперь все они были похожи на стадо блеющих овец.

Дада не любил себя вести как буйный психопат, не любил что-то орать страшным голосом. Но он по опыту знал, что, если не убедить людей словом, то их придётся убеждать делом, а это более хлопотное занятие. Это требует больше сил и гораздо больше неоправданной жестокости. Поэтому Дада всегда ревел и буянил при первой встрече так, как этого требовали правила жанра. Зато он знал, что потом его подопечные будут слушаться, и от него не потребуется лишнего рукоприкладства.

Дада прошёл вдоль ряда стоящих на коленях людей. Чем они ему могут быть полезны? Какая информация ему нужна, что он может получить от них перед тем, как отправит их к Господу? Долго думать нельзя. Когда пройдёт первый страх, кому-нибудь может полезть в голову всякая ерунда. Кого-то, может быть, даже потянет на геройство. И тогда у Дады будет много работы. Лишней работы. И Дада начал свой допрос с пристрастием, покрикивая на своих пленников и не давая им опомниться.

Через несколько минут он уже знал, что туристы – совершенно бесполезные люди. Шли они по какому-то кривому маршруту, который Даде был абсолютно неинтересен. А о том, что было по-настоящему важным, они имели лишь очень смутное представление. Про карантин они не смогли рассказать ровным счётом ничего нового. Раздосадованный Дада хотел было тут же совершить свой зловещий ритуал и бросить всех шестерых к ногам своего Бога, но вспомнил об осторожности. Он подумал, что кто-то может попробовать связаться с ними. Какие-нибудь их знакомые или родственники. И, если туристы не выйдут на связь, родные могут поднять тревогу. И Дада понял, что теперь из осторожности ему придётся сохранить туристам жизнь. До поры. Единственное, чем были по-настоящему полезны туристы, так это своим кораблём. Это был зарегистрированный корабль, с собственными позывными и опознавательными знаками, и на нём Дада без страха мог двигаться к Земле. Корабль Дады для этого не годился, потому что никаких позывных не имел вовсе. Он сразу бы привлёк внимание, и Даду бы обнаружили. Но даже корабль туристов не мог помочь Даде миновать карантин. Ведь там любой корабль, в том числе и зарегистрированный, будут тщательно досматривать. И Дада вряд ли сможет где-то спрятаться.

О том, как решить эту проблему, ему предстояло хорошенько подумать…

Корабль у туристов был небольшой. Дада изрядно намучился в поисках надёжного места для своих пленников. Не найдя ничего подходящего, он усадил их всех на пол прямо на мостике и накрепко связал, развернув спиной друг к другу. Один пытался изобразить из себя переговорщика, обратился к Даде и стал его в чём-то убеждать. Дада тут же пресёк эту попытку, хлопнув заговорившего по лицу своей тяжёлой короткой рукой. Так же он поступил с женщиной, у которой началась истерика. После оплеухи женщина ненадолго потеряла сознание, а когда пришла в себя, истерики как не бывало.

Закончив увязывать пленных, Дада уселся рядом с ними в кресло пилота. Теперь надо было перекусить. Дада давно уже не ел никакой свежей пищи, и он стал с интересом разглядывать туристов. Он думал, как бы ему без урона для безопасности отрезать у кого-нибудь руку или ногу. Самки поняли его взгляд по-своему, сжались и покраснели, представляя, что он может с ними сделать.

Дада решил, что пленников пока лучше не трогать, и отправился на камбуз в поисках еды. Оказалось, не зря. Не зря на этом маленьком корабле было столько женщин. Дада нашёл много вкусной пищи и много такого, чего он в жизни никогда не ел, и даже не знал, как это называется. Он нашёл даже свежеиспечённый пирог с неизвестными ему ягодами. Пирог был, видимо, рассчитан на всех шестерых членов команды, но Дада съел его один и пожалел, что он такой маленький.

Подкрепившись, Дада вернулся на мостик. Он осмотрел своих пленников и проверил, надёжно ли они связаны. Руки у каждого были скручены за спиной и уже посинели и затекли, но это Даду не волновало. Наоборот, если руки затекли, значит они онемели, значит ими уже ничего нельзя сделать. Ничего такого, что могло бы помешать Даде. И он опять уселся в кресло пилота и стал изучать карты с проложенным маршрутом.

Через некоторое время Дада взялся за управление, подкорректировал маршрут и внёс изменения в программу движения. Теперь корабль без лишних зигзагов следовал к Земле.

Дада стал думать о том, как быть с карантином. В это время один из туристов попросился в туалет. Быть для своих пленников нянькой Дада не собирался, и оставил просьбу без внимания. Однако вскоре к первому присоединился другой. Тогда Дада поднялся с кресла, подошёл к одному из них и хлопнул его рукой по макушке. Тот обмяк, голова его безвольно свесилась вниз, а по полу стала растекаться горячая лужа. Женщины запищали, сидящие рядом брезгливо пытались отодвинуться. Но Дада крепко связал их вместе, и никуда отодвинуться они не могли.

Через некоторое время не выдержал второй, и лужа стала больше. А потом все они, словно сговорившись, перестали сдерживаться. Корабль наполнился неприятным запахом. Дада недовольно скривился. До сих пор ему не доводилось подолгу держать в плену людей, и он не ожидал подобных проблем.

Туристы сидели молча, низко опустив головы, и старались друг на друга не смотреть. Но потом, смирившись, наконец, со своим позором, они начали шушукаться между собой. Дада решительным окриком пресёк все разговоры. И туристам пришлось молча постигать всю безнадёжность своего положения. А ведь всего несколько часов назад они и подумать не могли, что окажутся в подобной ситуации. Они собирались съесть свой пирог, радовались жизни и не знали, что осталось им этой жизни совсем чуть-чуть…

Дада не любил зря мучить людей. Но на этот раз туристам досталось. Трое суток они сидели связанными на полу, в зловонной луже. Дада не давал им ни есть, ни пить. Первое время они ещё предпринимали попытки заговорить с Дадой, пытались у него выяснить, что ему нужно. Но на все эти попытки Дада отвечал увесистыми оплеухами. Любые разговоры, любые эмоциональные проявления Дада гасил на корню. И туристам оставалось только одно – сидеть и ждать своей смерти.

К концу второго дня самые слабые начали терять сознание. Кто-то стонал в забытьи. Но им пришлось промучиться так ещё одну ночь и ещё один день. А на четвёртые сутки Дада обнаружил другой корабль, который тоже шёл к Земле. Он двигался быстрее и догонял корабль туристов. Дада решил проверить: может быть, этот корабль подойдёт ему больше, может быть, на нём проще будет затеряться. Если нет, он всегда сможет вернуться обратно.

Дада встал и подошёл к своим пленникам. Они были уже еле живы. Пора было отправлять их к Господу! Дада отвязал самого бодрого и поволок к шлюзу. Там он со словами священной молитвы вытолкал туриста в открытый космос. Через иллюминатор посмотрел, как человек дёргается, медленно отдаляясь от корабля, а потом замирает. Дада произнёс: «Во имя Господа!» – и пошёл за другим. Так он по очереди убил их всех. Теперь, когда пустой корабль подойдёт к карантину, у инспекторов будет много вопросов, и это лишний раз отвлечёт их внимание от Дады.

Дада осмотрелся: не оставил ли он каких-нибудь следов, не забыл ли он погрузить в свой катер что-нибудь нужное? Когда он убедился, что ничего не забыл и сделал всё как надо, то забрался в катер сам и отвалил от борта. Он гадал, что встретит на другом корабле и поможет ли это ему добраться до Земли.

Вид корабля удивил Даду. Если бы не позывные, вообще невозможно было бы догадаться, что это космическое судно. Не было это похоже и на астероид. Это вообще ни на что не было похоже. Какое-то серое аморфное тело неопределённой формы, непонятно из чего сделанное. Да ещё форма его была зыбкой, неустойчивой, «плыла» и менялась, как будто корабль не был твёрдым. Никаких обычных признаков, никаких приборов и механизмов, никаких ходовых огней не было и в помине.

Дада был озадачен. Прежде ничего похожего он не видел. Некоторое время он кружил вокруг этого странного образования. Пытался вызвать по связи его обитателей, но ответа не получил. Потом обнаружил двигатели, которые исправно подрабатывали, корректируя курс. Корабль был «живой» и целенаправленно двигался к своей цели. А потом перед катером Дады прямо в аморфной массе корабля образовался стыковочный порт. Как будто кто-то невидимой рукой слепил его специально для Дады. И Дада принял вызов. Он завёл катер в порт, выключил двигатели, после чего открыл шлюз и перешёл в него. Шлюз послушно сработал и с привычным шипением проглотил Даду.

Глава 5

Я вздрогнул. Судороги опять прошли по моему телу, но вскоре прекратились. Во рту было сухо и стоял противный привкус рвоты. Губы слиплись. Я попробовал открыть глаза, но едва смог раздвинуть веки. Через эту щёлочку я увидел над собой неясный силуэт. По моему лицу провели чем-то влажным, я смог пошире открыть глаза и разлепил губы. Через них ко мне в рот беспрепятственно полилась вода и устремилась прямо в лёгкие. Я забулькал, стал кашлять и судорожно попытался подняться. Стоявший надо мной человек выругался и поспешно перевернул меня лицом вниз. Я смог прокашляться, исторг из себя всю воду, и, наконец-то, сделал глубокий вдох.

– Не хватало, чтобы ты после этого захлебнулся здесь, – произнёс человек сверху.

Я лежал лицом вниз и тяжело дышал. Из приоткрытого рта у меня стекали остатки воды и висели слюни. Из носа тоже капало, я чувствовал острый запах рвоты. Какие-то её остатки пытались выбраться наружу через нос. В глазах стояли горячие слёзы, и я ничего не видел. Было мерзко.

– На-ка, вытрись.

Мне дали влажное полотенце. Я с трудом подтянул к себе руку и провёл полотенцем по лицу. Потом вытер нос и рот. Дышать стало легче. Я приходил в себя.

– Ну да, а мне заняться-то здесь нечем, – произнесли надо мной. – Только всяких дураков из трюма доставать! Ты как там оказался?

Мне было не до объяснений, я только-только начал нормально дышать.

– Нет, ну надо же, а?! Кому рассказать – не поверят! Заяц. Настоящий заяц!

Я удивился: где заяц? Я попробовал обернуться и разглядеть его. Ожидал увидеть что-то такое белое и пушистое, с маленьким хвостиком. Вместо этого увидел Марту. Она сидела на полу рядом с моим лицом и, кажется, очень за меня переживала.

– Это обезьяна, – произнёс я, не понимая, как же можно спутать Марту с зайцем.

– Сам ты обезьяна! – ответили мне. – Тупая, безмозглая обезьяна! Вставай. И подотри там за собой. Прямо этим полотенцем и вытри.

Я попытался подняться, но в руках совсем не было сил, и я только безвольно возил ими по полу.

– Ну что ты там размазываешь?!

Меня ухватили сзади за одежду и подняли на ноги. Ноги дрожали и подгибались. Меня приставили лицом к стенке, и только держась за неё, у меня получилось стоять.

– Да не трясись ты, – произнесли сзади. – И что, я должен это всё за тобой убирать?

Придерживаясь за стенку, я обернулся.

Это был пилот. Прямо как из рекламы. С красивым и гордым точёным лицом, одет в новый, с иголочки, лётный комбинезон. А в руке он брезгливо держал то самое полотенце, с которого капало.

Пилот посмотрел на полотенце, утратил гордый вид, сморщился и поспешно бросил его в мусорный контейнер. Потом достал новое, сухое, и, вздохнув, присел на корточки, чтобы вытереть пол. Передо мной открылась узкая и тесная кабина. Почти всё место в ней занимало кресло пилота с подвеской, закрытое тёмным фонарём. Я живо представил себе, что там, за стенками кабины, на тысячи и тысячи километров вокруг – одна пустота. Пустота и смерть для всего живого. Ведь там тоже нечем дышать! И никуда отсюда не выбраться, никуда уже не деться!

Приступ ужаса парализовал меня. Я судорожно пытался надышаться впрок и нервно щупал руками стенку, о которую опирался: надёжна ли она, долго ли она выдержит?