Пойнтер: Собачий глаз. Белое солнце Пойнтера. Пойнтер в гору не пойдет

В такой ситуации не бывает излишней торопливости. И жалости тоже. Конечно, будет просто отлично, если первая же стрела угодит Мертвоводу в затылок. Но надо быть реалистом и сначала попытаться спйшить негодяя. Гекопард – мишень более крупная.

Это я додумывал уже в конце той самой улочки, сворачивая за угол вслед за зеленым свечением. К счастью, Нохлис держался в седле менее умело, и расстояние между нами сокращалось. Почаще бы еще поворачивал, на виражах скорость теряется легче всего. Словно услышав, Мертвовод, как по заказу, принялся петлять. То ли не мог решиться, куда лучше свернуть, то ли боковые проулки были для него узковаты. На крышу он больше не лез, резонно полагая, что там его будет видно на лигу окрест.

Наконец между нами осталось всего три десятка ярдов. Тут как раз слева открылась улочка пошире, и Нохлис замешкался, разворачивая зверя. Расстояние еще сократилось. Второго такого шанса могло и не представиться. Вытянув руку над холкой своего гекопарда, я разрядил стволы стреломета так быстро, как только мог нажимать на спусковой крючок.

Расчет был верен. В Мертвовода я так и не попал, зато его скакуна завалил. Зверь завизжал, закружился, пытаясь вырвать стрелы из бока. Я резко двинул Шипучего вперед, но Нохлис змеей выскользнул из привязных ремней. Одну петлю разомкнул, одну разрезал.

Теперь раненый гекопард стал преградой между нами. Он бился, закрывая телом проход. Перепрыгнуть было невозможно: узкую улочку перекрывал навес из полосатой ткани. Мертвовод удирал между лавками на четвереньках, то и дело ныряя под стойки.

Раздражение от заминки резануло по живому. Из-за этой мрази приходится тратить время на милосердие! Стрелометный болт за ухо успокоил раненого зверя навсегда. Распластавшись, Шипучий проскользнул над телом собрата, едва не задев торчащие из его бока оперения стрел.

Нохлис маячил зеленым пятном далеко впереди. Внезапно изумрудное сияние метнулось в сторону и исчезло. Свернул в проулок или проскользнул в незакрытую дверь. Второе хуже: придется обходить по стенам, а то и спешиться.

Так я и знал. В грубую каменную кладку стены глубоко врезался дверной проем, перекрытый пологой аркой. В него и пеший с трудом протиснешься, а уж верхом… Разве что на тесайрской ездовой змее, излюбленном скакуне воинов-жрецов.

Склонившись с седла, я заглянул под арку. На мое счастье, сразу за дверью вверх уходила кривоватая и шаткая даже на вид лестница. Не сквозной проход, и то хлеб.

Взяв чуть в сторону, гекопард протиснулся в щель между полотнищами навеса. Ткань затрещала, цепляясь за седло и мою кирасу. Если бы не привязные ремни, так бы и остался висеть на лоскутьях полосатого полога. Отмахнувшись, я зарычал. Кровь стучала в висках.

Над навесом света почти не было. В остервенении я и не заметил, как погоня увела нас из Кампусов. Куда? Неважно! Важно только, где скрывается Нохлис!

Этажом выше сдвоенное окно с хлипкой деревянной перемычкой оказалось достаточно широким для Шипучего. Только щепки от витой колонны и косых решеток полетели.

Внутри было светло не только от зеленого свечения Мертвовода. Тот был удивлен не менее меня, вылетев в небольшой зальчик, до отказа набитый игроками! Захудалый, а то и вовсе нелицензированный игорный дом, если судить по непрезентабельному входу. Впрочем, это могла быть и задняя дверь. Теперь хоть ясно, куда нас занесло – Высокая набережная. Пусть не сама, но задворки Азартного Прииска.

Дверь за Нохлисом затворил могучий огр-вышибала, так что пути назад у него теперь не было. Фишки с игрового стола полетели во все стороны из-под лап гекопарда. Стол затрещал. Из-под него порскнули проигравшие и девицы, ублажавшие шулеров. И тут Мертвовод змеей нырнул под столешницу. Рыча, я развернул Шипучего на месте резким рывком поводьев. Зверь впервые оправдал свою кличку, недовольно зашипев на грубого седока.

Поздно. Партайтодтфарер уже рыбкой нырнул в окно. Ножки стола наконец не выдержали, и в облаке трухи столешница просела, перекосившись. Гекопард зашипел во второй раз. Похоже, мое бешенство передалось и ему. Во мне уже не осталось ничего, кроме единственного жгучего желания – настичь, убить, растоптать!

Следом за Нохлисом из окна вылетели мы с Шипучим, как единое целое. Под нами Мертвовод скатывался с полосатого полога на землю. Оттолкнувшись лапами от противоположной стены, гекопард ринулся вниз. Но зеленого пятна среди фонарей лоточников уже не было. Презренная добыча вновь ускользнула!

Добыча… Я чуть не натянул поводья на полном скаку. Вот как все повернулось…

Вот что, оказывается, чувствует Охотник.

Изумрудный свет мелькнул в переулке справа, отвлекая от недоброго озарения. Все эти антимонии – потом! Сначала – Нохлис! Убить! Уничтожить! Смести с лица земли!!!

Переулок уводил к реке, к более дорогим кварталам Высокой набережной. С каждым прыжком Шипучего сверкающая огнями улица становилась ближе. Спорю, туда Мертвовод и направился. Вновь затеряться фонарем среди фонарей. Тусклой коптилкой!

Одного он не учел. Азартный Прииск освещает себя только теплым светом – желтым, оранжевым, красным, чтобы у клиента и мысли не возникло, что здесь его ждет что-нибудь, кроме золота. Расчет примитивный, но действенный. И порождающий привычку к стилю. Стало быть, здешние завсегдатаи должны среагировать на любое отличие. Как вон та толпа у входа ближайшего казино. Не там ли ждет позеленевшая бронза моего выигрыша…

После того как мой гекопард расшвырял зевак в стороны, смятение на входе никак не уменьшилось. Ну да мне, чую, обратно не отсюда уходить. Охрана казино не вход блокирует, а рассеяна в зале и заточена против шулеров и грабителей, а не против тяжелой кавалерии. Или в кирасе и верхом на Шипучем я на тяжелую кавалерию не тяну?

Скоро узнаем. Пока на охрану стоит понадеяться – нынче Нохлис слишком приметная фигура, чтобы не вызвать интереса у вышибал. Так и есть. Вот он зеленеется перед двумя хлыщами в алых жилетках поверх золотых рубах.

Мое явление в зале заинтересовало их еще больше. Мертвовод же, не оборачиваясь, понял, в чем дело, и слизнем скользнул между алыми боками вышибал. Знает шакал, чьи кости глодал…

– Стой и умри!!! – взревел я, теряя терпение.

Естественно, Нохлис не подчинился. Только шустрее полез на богато изукрашенную колонну. Неприятно напоминая меня самого в храме и делая еще более мерзким поворот ситуации, в которой роль Охотника исполняю я. Сейчас он за все мне ответит!

Пригнувшись под брюхом гекопарда, охрана и посетители пропускали всадника над собой. Кто мог, попрятался под столы, не дожидаясь проигрыша. В том числе под самый главный, гордость заведения, с рулеткой диаметром в человеческий рост.

Партайтодтфарер, лезший к люстре, увидев клацающие под ногами челюсти моего зверя, сорвался и кувырком прокатился по главному столу. Пирамиды фишек рассыпались под телом мерзавца. Наконец, шатаясь, он встал и, оглушенно оглядываясь, обернулся ко мне.

– Т-ты? – В безумно выпученных зенках мелькнуло узнавание.

Надо же, как я ему досадил, если и в нынешнем виде признал! Приятно даже. Сначала прикончил его мертвяков, а теперь до самого добрался. Отвечать Мертвоводу было ниже моего достоинства. Я просто поднял стреломет и разрядил в него все двенадцать стволов. Надсеченные иглы изрешетили мразь.

– Ч-чем ты лучше? – выдавил, пошатываясь, Нохлис и рухнул затылком вперед – прямо на диск рулетки. Центральный шпиль пробил его насквозь. Так что моих слов Мертвовод слышать не мог уже никак. Но ответить на это было необходимо. Хотя бы себе самому, за все – за согласие стать Охотником, за опьянение погони, за торжество убийства.

– Не я лучше. Ты хуже.

Труп безмолвно и медленно вращался на рулетке. Удача не придет к таким ни на красном, ни на черном. Ни на зеро. Ибо Судьба выставит преграду – пусть даже такую шаткую, как я. Чтобы остановить. И избавить всех прочих от того, чего не должно быть в мире.

Гекопард молнией скользнул к открытым для вентиляции створкам прозрачной крыши. Где-то внизу оживал истеричным гомоном переполненный зал. Больше мне было нечего здесь делать.

Рассвет заливал городскую стену мягким, но ясным светом. В отличие от пыльного вечернего, он был не таким теплым. Да и утро жарким никто бы не назвал – теплынь нахлынет на Анарисс позже, к полудню. Все было кончено еще пару часов назад. Больше никто в этом городе не выйдет на тропу, никто не станет Добычей. Охотничий Клуб прекратил свое существование навсегда.

И главное – для меня. Пусть с Мертвоводом и пришлось повозиться больше, чем с тремя остальными, вместе взятыми, не в том было коренное отличие между ним и прочими. Те трое – обычная солдатская работа. Конечно, не такая, какая обычно выпадает на долю наладчика боевых кадавров. Скорее так работают рейнджеры под заклятием.

А Нохлис, пусть ненадолго, сделал меня Охотником. Настоящим.

Что ж, теперь я, по крайней мере, знаю, от чего отказался. Чего лишил полторы дюжины помешанных на опьянении погони и поединка с равной по силе дичью. И от чего излечил Хирру. Мою черную тварь, ночную погибель, темноэльфийскую диву…

Словно на зов, летающая лодка всплыла над зубцами городской стены. Рассветное солнце обдало борта и палубу, украшения на носу и корме, саму высокородную у штурвала. Длинным прыжком гекопард преодолел разделяющее нас расстояние.

– Доброе утро, – как ни в чем не бывало приветствовала меня эльфь.

– Доброе… – На этот раз хотя бы без кофе с водой мне в физиономию. И без дорожек слез на ее лице, как в утро после смерти ее владетельного папеньки. Новый день – новая судьба. Настало время всему смениться в очередной раз…

Отстегнув привязные ремни, я соскочил с седла. Обмотал повод Шипучего вокруг высокого форштевня. Снял шлем, а затем и кирасу со сбруей – пустые стрелометы брякнули о металл. И шагнул к шканцам, с которых спускалась Хирра, обходя уже пустующее возвышение для гроба. Надеюсь, Зерцало Видения отправилось на свое место.

– Кто возвращает Реликвию? – Не то чтобы я не был уверен, но лучше убедиться.

– Дьякон Джек. Скажет, что подкинули. Говорит, он в Храме на хорошем счету, ему поверят…

Джеку и кости в руки. Со жрецами он на дружеской ноге. Подкинули ему, видите ли… От истины это заявление отличается не слишком сильно. Как и легенда, подготовленная для возможного следствия. Если оно окажется достаточно расторопно, чтобы выйти на тех, у кого ее можно потребовать.

Это была магическая эпидемия Охотничьего Бешенства, заставляющего убивать без разбора. Зеленое свечение – основной внешний симптом на поздней стадии. Властитель ау Стийорр обнаружил опасность и нанял ветеранов для срочного проведения санации, но сам заразился и погиб, убив перед тем Ланса. История с «убитой» дочерью властителя – фальшивка, чтобы выйти на контакт с исполнителями. Реликвии были нужны для обнаружения и поиска зараженных. Времени проводить все по официальным каналам не было, поскольку эпидемия могла распространиться. Лечение пока не найдено.

Достаточное объяснение для городских властей. Тем более если подкрепить его золотом Стийорров. Оговорена была и такая возможность. Да, кстати, о денежном вопросе…

– С парнями бы расплатиться. – Надо все успеть, пока судьба не развела нас с высокородной в стороны так же, как свела.

– Уже. Наличные положены в банк на именные счета. По тысяче золотых на каждого. Сестрам Джинго – три тысячи. Патерсону две, плюс оплата исцеления у магов больницы сострадательного Саина, – с готовностью отчиталась эльфь.

Что ж, парни не из тех, кому вход в банк заказан, все люди степенные. Так что выплата из рук в руки не обязательна. Во всяком случае, сумма и так вдвое превышает необходимую на регенерацию собственных тканей. Да и целители Костлявому достались из самых лучших, у каких обычно лечатся городские эльфы и человеческой крови отпрыски владетельных родов.