Бог творит чудеса и в наше время

Помню, долго скользил на лыжах по слегка замершей реке, чувствуя каждой клеточкой, как прогибается под моим весом, слегка подмерзший лед. Дело в том, что, не смотря на мороз, где-то градусов в восемнадцать, река не смогла сильно промерзнуть в виду быстрого течения вод. Чудом не провалившись под лед, промочивший все носки и ботинки, уставший до смерти, выбрался, наконец, на заснеженный берег в знакомом мне месте аномальной зоны, где и расположился на отдых.

Это место представляло собой полуразрушенный домик (когда-то в нем обитал лесник). Только верхняя кровля из нескольких досок и осталась от домика. По поверьям приезжающих со всего Союза сталкеров это место было энергетически не благоприятно в виду сильно выраженной географической аномалии. Говорят, что приезжие, ночевавшие в этом месте, позже сходили с ума. Но почему-то у меня была внутренняя уверенность в благоприятном исходе.

Обессиленный изматывающим маршрутом по реке, я упал прямо на снег, успев бросить под себя несколько еловых веточек. Веки непроизвольно сомкнулись, и я провалился в сон.

Кто я? Где я?.. Тяжелое забытье. Холодок смерти, похоже, начал окутывать меня пеленой забвения. Беспробудная тьма. Будто черный космос поглощал мое я: мою индивидуальность, мои мечты, желания, планы, надежды, мою самобытность. Все из чего соткан человек.

И в этой гробовой тишине, в полном безмолвии, на расстоянии вечности от людей, вдалеке от родимого очага, от привычного уюта теплых крупнопанельных домов, где-то внутри брошенного на замерзание хрупкого тела чей-то повелительный голос, как гром среди ясного неба, изрек: – Вставай!

И снова невыносимая тишина.

И вновь: – Вставай! И третий раз: – Вставай!

В невероятном усилии, подчиняясь властному голосу, мои глаза открылись. Все еще окутанный пеленой безразличия и мертвенного покоя, пытаюсь сообразить: где я, почему лежу на снегу, откуда надо мной такие яркие и мертвые звезды, почему я не в теплой привычной постели? С трудом возвращаюсь в реальность этого мира, одинокий, застывший, оцепенелый.

Пытался встать, но тут же упал, как подкошенный. Ног не чувствовал. Взглянул на часы. Было где-то час ночи. Спал, примерно по моим подсчетам, часа два.

Начал усиленно растирать окоченевшие ноги снегом. Сначала одну привел в чувство, затем вторую.

Помню, горячо благодарил Бога и Его Ангела Хранителя за спасение моей драгоценной жизни (не было абсолютно никаких сомнений: мой Ангел Хранитель и только Он, по повелению Божьему, поднял меня со смертного одра).

Вскоре встал на лыжи и двинулся по заснеженному полю вглубь аномальной зоны в надежде найти людей. Пройдя примерно с километр, вдалеке заметил на фоне снега темный силуэт палатки и рядом свет от костра. Бог привел к людям! Это были двое молодых парней из Киева, также ищущих и жаждущих. Они предоставили мне приют в теплой палатке. Рядом стояла переносная чугунная печурка с трубой, выходящей через палаточное отверстие. Переодевшись во все сухое, уснул сном младенца.

Обратный путь из места аномальных проявлений до исходного пункта и возвращение домой в привычный круг вещей происходили по обычному сценарию, и не представляют собой особого интереса.

Какой же урок извлек я из этой поездки по человеческому разумению? Стал ли хоть чуточку умней, мудрей, осторожней? Нисколько. Только сердце мое стало знать немного больше о Том, Кто является Всем. Поиск Отца продолжался, но дистанция между Ним и мною неумолимо сокращалась…

Долгожданная встреча с Богом

Поиск Отца

Предыдущие события в корне изменили всю мою жизнь. Я осознал, что есть нечто, что выше всякого понимания и представления о жизни. Вспыхнула огромная жажда исследования невидимой сферы нашего бытия.

Через год прорезались во мне целительские способности. Стал возлагать руки на своих близких, друзей, сотрудников по работе, и многие получали исцеление. Окончил несколько школ по целительству. Стал практиковать официально, имея разрешение от органов власти. Я еще не знал Спасителя лично, но уже тогда взывал к неведомому мне Богу в сердечной молитве:

Вдохни в меня энергию, Всевышний!
Я что-то рано начал уставать,
И певчих птиц не так, как прежде слышу,
Стал краски жизни хуже различать.
Всели в меня уверенность, мой Боже!
Настанет время – отблагодарю:
За всех живых молиться стану строже,
За всех ушедших – свечку затеплю.
Не манны от Тебя прошу небесной,
Не жемчугов – дай милостью Твоей
Жене – любви, сынам – достойной песни,
Высокой доли – матушке моей.

Уже тогда Бог с любовью, как ребенка, вел меня Своей стезей, открывая новые возможности в деле исцеления людей. Я ликовал в сердце своем при любом проявлении чудных исцелений в людях. Мне просто нравилось это делать – исцелять людей и видеть их счастливыми.

Много ведется споров и дебатов по вопросу: может ли не возрожденный человек иметь помазание Божье на исцеление, чудотворение и другие дары? Знаю одно:

«Ибо дары и призвание Божие непреложны» (Рим.11:29).

Бог действует по своему усмотрению, и не в нашей человеческой власти навязывать Ему наши правила. Бог есть благой Бог. Он просто дает то, что желает дать человеку, а как мы распорядимся этим даром – это уже наша ответственность пред Творцом. Скальпель в руках хирурга – орудие к спасению человеческой жизни, а в руках безумного человека – орудие убийства. Не ведал, не понимал тогда, что все это – только начало пути.

1990 – 1992 годы – это время жадного поглощения различной духовной литературы, время общения с людьми различных религиозных убеждений, время поиска истины.

Назревало чувство собственной греховности, внутренней неудовлетворенности, как будто пью, пью, и не могу напиться.

«Иисус сказал ей в ответ: всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять,

а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную» (Иоан.4:13,14).

В июле 1992 года я находился в полной растерянности. Я затерялся среди множества различных учений о просветлении. Духовный рынок предлагал многообразные пути спасения, освобождения души.

Но что-то было не так. Чего-то не хватало. Была сила, были различные проявления чудных вещей, но не было любви во всем этом. Не было ощущения сыновства. Были различные учителя, но не было на кого положиться. Были советчики, но не было Спасителя. Не было Отца. Мне не трудно было понять это, так как сам вырос без отца, обязанный воспитанием своей матери. Так родились сдедующие стихи:

Отцу

При живом – и не знать отца!..
Помню, жалко дрожал мой почерк:
Неокрепшей рукой юнца
Выводил я: «Скучаю… очень!..»
Как же так! И по чьей вине
С давних пор и по наше время
Прорастает, как злак в стерне,
Безотцовщины горькой семя?..
…Хлопнул дверью и вышел вон,
Оставляя в наследство сыну
Детство, втиснутое в вагон,
И дороги – длиной в Россию.

Осколочки детства

Эх, сады-огороды чужие!..
Только рано сумел я понять,
Что достойней бутылки пустые
На кино да на хлеб собирать.
…Мужики вечерами сходились.
Пили дрянь, запивали водой.
Толковали, клялись, матерились.
Снова пили… и долго порой
Я глядел в их угрюмые спины,
Понимая мальчишьим умом,
Что вино для них – скрытая мина!
Мой отец подорвался на нем.
Вот и мама не раз говорила: