Перекресток Воина

– Бонжур ле га! (Привет паренек!) – Приветствовал Михаила толстый мужчина, подняв бокал. – Не па дорми-и? (Не спиться?)

– Э-э-э… – замялся Михаил, не зная, что ответить, – куа… муа… (что… мне…)

– О Пьер, но зеву а компаньен! (О Пьер, у нас появился компаньон!) – Хрипло проорал мужчина в комнату. – Порт ан вээр! (Неси-ка стакан!)

– Ки д’атре ля? (Кто там еще?) – Проворчал кто-то в комнате, и вскоре из окна высунулась лысая голова. – Женэ? (Юнец?) – Удивленно воскликнул лысый.

Мужчины стали о чем-то переругиваться, а Михаил устав держать голову задранной наверх опустил ее. Мотая головой по сторонам пытаясь размять затекшую шею, Михаил замер. Не веря своим глазам, он заморгал, пытаясь отогнать наваждение, но это не помогло. Завертевшись на месте в панике Михаила, мгновенно покрылся липким от страха потом. Мужчины наверху все еще о чем-то спорили, но Михаил уже не обращал на них внимания. Все его внимание поглотила улица. Вернее то во что она превратилась. Не было никаких современных высоток, никакой асфальтированной дороги! Михаил стоял на брусчатке посреди типичной французской сельской улицы, такой как ее обычно показываю в кино. Вокруг были только двухэтажные кирпичные дома, утопающие в зелени, из окон которых то тут, то там раздавалась французская речь…

Глава 02. Бег

– И мек тьен са! (Эй, паренек, держи!) – Михаил вздрогнул, приходя в себя от шока. Толстый мужчина протягивал ему стакан, наполненный красной жидкостью. – Ругеде па но пас эклабусси! (Смотри не расплескай!) – Подмигнув глазом, заговорщицки проговорил мужчина с виду типичный француз.

Михаилу даже показалась, что он чем-то похож на актера Фернанделя. С такой же широченной и смешной улыбкой. Фернанделя любил его отец, поэтому то он и знал об этом актере, который уже как полвека ушел из жизни. Стоило Михаилу подумать об отце, как в груди мгновенно стала зарождаться пустота:

– Нет! – прошептал Михаил, стиснув зубы. – Никогда!

– Алли мэк тьен бун сину Пьер жур. Дэзуле по со ва! (Ну же паренек, держи, а то Пьер будет ругаться. Жалко ему вина!) – Привел его в чувство голос мужчины.

Михаил бездумно протянул руку и взял стакан. Хотя по размеру этот стакан скорее был кружкой.

– Ну рёмёрси по ле вью Жан, (Не благодари старого Жана) – улыбнулся сверху мужчина. – Лю салю! (Салют!) – Отсалютовав Михаилу своим бокалом, мужчина скрылся в окне.

Михаил непонимающе уставился на бокал, сжимающий в своей руке. Он вообще не пил алкоголя и что делать с этим угощение он не представлял.

– Комесе ву ле мато? Вуле ву девни дэз ирвронг ком Пьер эт Жан? (С утра начинаешь? Хочешь стать такими же пьяницами как Пьер и Жан?) – На Михаила с укоризной смотрела пожилая женщина. Она неслышно вышла откуда-то из подъезда и теперь требовательно уставилась на Михаила. – Ну фунсион проблаблумен па? (Наверное, и не работаешь?) – Покачала она головой.

Женщина была невысокого роста и выглядела невзрачно, словно взъерошенный воробей после купания. В руках она держала корзину, из которой торчало несколько багетов.

Михаил ни слова не понял из того, что ему сказала неожиданно появившаяся женщина поэтому он сделал первое что пришло ему в голову:

– Битте шён! (Пожалуйста! – нем.) – Протянул Михаил этот стакан переросток пожилой женщине. – Же не си па! (Я не знаю, я не понимаю) – Он, наконец, вспомнил единственную фразу по-французски. Правда что это значит, он не помнил.

– А проподё мерси! (О! спасибо) – Женщина, не смущаясь, забрала, стакан и не спеша отпила из него половину. – Вьерже Мари усси… Коммот аппель тон копа? (Дева Мария как хорошо… Как тебя зовет паренек?) – Спросила Михаила женщина. – Тью эн гарсон жён тье бун. Эт тью Эльмо? (Ты добрый и хороший мальчик. Ты что немец?)

– А? – Михаил совсем не понимал, что она говорит и, пытаясь как-то сориентироваться, повторил то, что сказал Жану: – Куа, муа? (Что, мне?)

– Николет, – слегка постучала себя по груди стаканом женщина, – эт туа? (а ты?)

– Миша, – догадался Михаил, о чем спрашивает женщина.

– Уа! Мишель! (Ого! Мишель!) – Воскликнула женщина. – Сете ле мун д мон трази мари алё киле мёрт д ивресс рёпосе н пель люи. (Так звали моего третьего мужа, пока он скончался от пьянства, земля ему пухом).

Она вынула из своей корзины один багет и протянула его Михаилу. Затем допила вино, ее глаза повело поволокой, и, пошатываясь неуверенно переступая ногами, женщина пошла по брусчатке, шаркая стоптанными туфлями. Михаил широко раскрытыми от удивления глазами посмотрел ей в след затем на багет, который шикарно пах, напомнив Михаилу, что он голоден и спешит в магазин в конце квартала…

– А-а-а… – раскрыл рот от удивления Михаил, стоя в центре улицы, на которой встречал рассвет.

Высотки по обе стороны уходили, ввысь создавая ощущение, что он находится в тоннеле. Михаил закрыл рот не в силах что-либо вымолвить. Шок от неожиданного возвращения был не менее силен, чем предыдущий. Если бы не багет, который Михаил все еще держал в руке, все происшедшее вполне можно было принять за сон или галлюцинацию.

– Черта с два! – выругался Михаил, вгрызаясь в багет зубами. – Я не фолен, я фдороф! Хрена сдфа а не фулка с маслом! – с полным ртом, бормотал Михаил, идя по оживленной улице.

Люди шли по своим делам и не обращали внимания на молодого человека с рюкзаком жующего длинный батон. На часах Михаила показывало одиннадцать часов дня и куда подевалось уйма времен, он понятия не имел. Но думать об этом Михаил даже не хотел.

«Я подумаю об этом потом! – Решил он, улыбаясь внутреннему состоянию. Та пустота в груди чье присутствие он постоянно ощущал, куда-то исчезла. Михаил шел и глубоко дышал, наверное, в первый раз за последнее время. Смерть отца отложила на нем сильный отпечаток, и сейчас он стерся, оставил после себя лишь благодарность. Благодарность за те годы, что отец был с ним и его постоянную поддержку. – Спасибо папа!» – мысленно поблагодарил отца Михаил и, сняв бейсболку, поднял лицо к небу.

Пред полуденное Солнце ослепило его, но Михаил только улыбнулся еще шире радуюсь тому, что он просто есть на этом свете и просто живет!

Неожиданно прозвучавший звонок телефона бодрой трелью вторгся в его сознание, требую внимания. Михаил, не отрывая взгляда от Солнца, вынул из кармана телефон, глядя, принял вызов:

– Слушаю!

– Миша это Алина диспетчер, прости, что беспокою тебя в твой выходной, но у нас много заказов, а двое с утра не вышли на работу! – Скороговоркой выпалила Алина. – Миша выручай! Только два заказа!

– Давай-й! – Весело произнес Михаил, все еще находясь в приподнятом состоянии. Идти домой не хотелось, а хотелось просто ходить по улицам, впитывая энергию этого мира и ни о чем не думать. – Скидывай адреса! Схожу уж!

Михаил зажмурился, и Солнце, отпечатавшееся на сетчатке глаз, двумя черными пятнами выступило на его внутреннем взоре. Пятна слегка пульсировали, вызывая небольшой дискомфорт, но в какой-то момент неожиданно разрослись, заполнив собой все внутренне пространство. Михаил вздрогнул – предательская мысль, что тьма вернулось, пронеслась в его голове, и он открыл глаза:

– Алло Алина? – Позвал он диспетчера, моргая глазами. Глаза еще не адаптировались, поэтому Михаил надел бейсболку и стал протирать глаза. – Алина аллё-ё-ё-о, ты где-е-е?

– 

Да, да Миша я здесь! – Отозвалась диспетчер. – Отправила тебе СМСкой оба адреса. Готовые заказы ждут тебя в обычном месте! Миша у тебя на все полтора часа! Успеешь?

– 

Ну конечно! – Михаил усмехнулся, радуясь, что у него есть причина не ходить домой.

– 

Спасибо Миша!

– 

Да, пожалуйста! Обращайтесь! – Михаил, сбросив вызов, взглянул на экран. – Ого! – протянул он, прочитав первый адрес в западной части города. «Если пройти по окраинам через лесополосу вполне успею!» – Прикинул Михаил, открывая второе сообщение. – Ну, это уже рядом! – прочитал он его. – Как раз по пути!

– 

Михаил убрал телефон в карман, а затем подтянул разболтавшиеся лямки фирменного рюкзака, проверил, крепко ли держат шнурки на кроссовках.

– Ну что вперед? – Вслух произнес он, ускоряя шаг. – По-огнали!

Бежалось легко, усталости никакой, сна ни в одном глазу. С Михаилом творилось нечто чему он сам не находил объяснения. После это странного события Михаил чувствовал что изменился. Если бы не остаток багета, который он положил в свой рюкзак Михаил и в самом деле поверил что все происходящее с ним с утра не более чем сон! Михаил улыбнулся своим мыслям и ускорил бег, стало гораздо легче, так как все мысли словно отставали он него, сами собой прекратились.

Через двадцать минут Михаил добежал до офиса компании забрал там заказы, затем, установив на часах контрольное время прибытия до первого адреса его маршрута, побежал на юг. Десять минут спустя и Михаил уже звонит в домофон подъезда пятиэтажки переделанной из общежития. Буквально через минуту компания молодых ребят вывалилась из подъезда и веснушчатый парень забрал у Михаила первый заказ. Забрав деньги, Михаил установил таймер на сорок минут, и еще один на пять – резервное время, так как дальше уже шли штрафные санкции за не вовремя доставленный заказ. По мнению Михаила этого времени, ему вполне хватало, чтобы пробежать двадцать километров. Более того, Михаила охватил азарт с новым заданием, никогда он еще не бегал с заказом так далеко. Выбрав направление по компасу, с которым не расставался после Первого Дня Михаил побежал в сторону лесополосы окаймляющей его родной город с юга на запад. Вначале Михаил бежал три километра по обычным улицам своего микрорайона, затем, перебежав одну из автомагистралей ведущую за город, оказался в городском ботаническом саду. Бежать стало сразу труднее – сад был не ухожен и дико заросшим, и Михаил остановился. Посмотрев по сторонам в поисках тропинки, он обратил внимание на прогнивший столбик, на котором криво висела какая-то табличка. Раньше сад был одним из популярных мест отдыха жителей микрорайона, и для них были повсюду установлены указатели, но прекращение финансирования превратили его в дикий лес. Подойдя к столбику, Михаил поправил табличку и прочитал на ней:

«Старое кладбище. 1000 метров» а под ней стрелка в направлении чуть левее его маршрута. Усмехнувшись, предстояло сделать небольшой крюк, Михаил побежал, хрустя местами высохшей травой, и вскоре разглядел под ней едва заметную тропинку. Твердая земля под ногами придали его шагам уверенности, и вскоре он уже заметил вдали покосившиеся ограды могил.

Потусторонний мир его не пугал, но дань уважения к жившим на земле людям, еще и недавняя смерть его отца заставили Михаила перейти на шаг. Могилы, везде могилы, одни лишь могилы – огражденные, каменные, деревянные уже с покосившимися крестами. Везде тлен и запустение. Михаилу стало неуютно и неприятно, что люди, которые жили до него, радовались каким-то своим радостям, растили детей, строили его город лежат вот так забытыми и никому не нужными. Тяжело вздохнув, время уже поджимало, Михаил пошел дальше, но неожиданно его внимание привлек чистый зарослей участок. Уже издали Михаил видел, что это была могила из темного мрамора, со свежеокрашенной оградой. Подойдя к ограде поближе, Михаил обратил внимание, что и земля на могиле была аккуратно выровнена, а возле самого камня с изображением усопшего стояла ваза со свежими цветами. Прочитав даты: «23.04.1960-23.04.1975 гг.»