Прекрасная Зелёная

Выстрел прозвучал. Вперёд ринулся латыш, за ним испанец. Я занял третью позицию. Первые двести метров прошли за пятьдесят четыре секунды. На втором круге испанец сбавил, и мне удалось переместиться на второе место, не упуская из виду Ивзанса. Но здесь нам показали по жёлтой карточке (мне – за согнутое колено), хотя вины я не чувствовал, ему – за отрыв обеих ног от поверхности. Вскоре Борсч нагнал нас и возглавил заход. Мои попытки закрепиться за ними привели к двум предупреждениям.

Видимо мой преследователь всё это отчётливо видел и понимал, что я не смогу составить конкуренцию ему на финише. За семьдесят метров до финишной черты я невольно пропустил вперёд его красную майку, поймав себя на том, что нахожусь в каком-то ступоре. Горечь обиды и разочарование в самом себе. Быть так близко от медали и так бездарно её потерять! В итоговом протоколе записано лишь одно официальное предупреждение, что я списал на «политическую обстановку». Но из всего надо делать выводы. Чудес ведь не бывает. И каждый результат отражает лишь то, что заложено тренировочным процессом.

***

Утром я не выдержал «отельного плена» и ушёл на знакомство с городом. Никогда так долго не настраивался на старт, и в итоге – только четвёртое место! Надо было развеять грусть-тоску-печаль!

Башня с английскими часами под козырьком – визитная карточка города. К рекламируемым досопримечательностям относились торговые центры, рынок Kemeralty, древнее поселение Agora, церковь святого Филиппа. Казалось, что город дышал историей и торговлей. Последнее, как ремесло, явно превалировало над всем остальным. Русские туристы редко выбирают Измир в качестве остановки для отдыха. Ближайшие пляжные курорты в восьмидесяти километрах от него, и делать в трёхмиллионном городе особенно нечего. Поэтому торгаши ещё плохо освоили русские идиомы и преимущественно зазывали на английском. Частым предметом для покупки выступали кожаные изделия, и рыночники стремились жарко увлечь в свои прилавки. Мне это было неинтересно, так как я «охотился» за местным текстилем и ориентировался на крупные магазины.

Достопримечательность номер два – рынок Kemeralty напомнил наш Черкизовский конца 90-х. Много товара из Китая, много шума, много эмоций… Рыбки, попугаи, уличная еда, кафе-забегаловки, дешёвая обувь от местных производителей, золотые украшения, обменные пункты с музыкой и турецким разноголосьем – всё смешалось в одном водовороте и никак не разделялось.

Достопримечательность номер три – развалины древнего города Agora – не произвели впечатления. Те же камни и руины, что и в Херсонесе, да ещё и за немалую плату. В церковь святого Филиппа не впустили, так как посещение её возможно только в составе туристических групп.

На, улицах города заметил множество передвижных пунктов для чистки мужской кожаной обуви. Судя по дизайну позолоченных станков, многим из них лет за сто и это ремесло передаётся из поколения в поколение. Несмотря на жару, мужчины не смущаются надевать костюмы и туфли, которые содержатся в чистоте. В покрое и выделке классики, правда, превалируют восточные мотивы. Обращало на себя внимание чрезмерное использование косметики на лицах слабой половины. Ну и, конечно, народная вера в приметы – т.н. «порчу, сглаз», для «защиты» от которой использовались амулеты (они даже входили в комплекты белья для грудных детей). Из особенностей общения водителей и пешеходов: первые игнорировали последних на зебрах, вторые игнорировали, как сами зебры, так и сигналы светофоров, причём массово.

Вечером я болел за стипль Рината. На российском чемпионате этот вид лёгкой атлетики не представлен, хотя по зрелищности он мог бы занять пальму первенства среди забегов на дорожке. Особенно выделялось преодоление ямы с водой, когда бегуны, взобравшись на деревянный барьер – препятствие высотой в девяносто один сантиметр, прыгали в яму с водой и уклоном глубиной до одного метра. Многих заносило в сторону, и они вылетали за пределы беговой дорожки. Я даже пожалел, что не зарегистрировался на стипль, так как в моей возрастной группе выступало только два бегуна, один из которых – турок – преодолевал препятствия, залезая на них. Вообще мне показалось, что турецкие атлеты были набраны каким-то случайным образом или в приказном порядке. Многие из них не имели шиповок, не умели стартовать с низкого старта в забегах на четыреста метров, а также явно выделялись избыточной массой тела. Турецкая команда по численности стояла на третьем месте после Германии и России. Правда, на количестве завоёванных медалей это никак не отражалось.

Конечно, для стипля нужна техника, которую в зрелом возрасте сложно освоить. Но в школе мы почти год тренировались в преодолении барьеров, что возможно отложилось в т.н. «мышечной памяти». Из финишных протоколов знал, что многих наших соотечественниц сняли придирчивые рефери за нарушение правил преодоления препятствий.

Ринат же в упорной борьбе завоевал серебряную медаль, и мы остались на награждение, которое проходило в актовом зале, расположенном в подтрибунном помещении, под музыкальное сопровождение гимнов участников – победителей в видах. Это была его первая медаль в международных стартах, и мы радовались вместе. Вечером по этому поводу позволили себе по пятьдесят грамм французского коньяка, привезённого из дома.

***

Вскоре и Ринат не выдержал отельного заточения и предложил мне съездить на море. Несмотря на завтрашний старт на двадцатке, я согласился. Соперники известны, в качестве конкурента должен добавиться швед Свенсон, пропустивший пятёрку. К тому же городской т.н. пляж соседствовал с Kent Omrani Park, в котором проложена двухкилометровая петля завтрашней трассы.

Добравшись на метро до конечной станции F.Altay, мы оказались на автостанции. Нужный автобус (вывески маршрутов в редкость) нашли с помощью семейной пары – атлетов из Австрии. Пляжное место мы выбирали почти час. Нежелание населения жить чисто подтверждалось и на природе. Урны, установленные вдоль береговой линии, пустовали, тогда как сам берег был плотно усыпан бытовым мусором и битым стеклом. Видимо это привычно для горожан – после пикника оставить «память» о себе.

Ко всему привыкаешь и к этой местной «достопримечательности» тоже. Выбрав крохотный участок чистого серого песчаного берега, мы открыли летний купальный сезон. Измир является крупнейшим в стране морским портом и крупным промышленным центром, заводы которого экономят на очистных сооружениях, что отражалось на запахе и чистоте прибрежных вод.

Двадцать километров

Второй старт переносится психологически легче, и эта двадцатка не была исключением. Для борьбы с дегидратацией приготовил две спортивные фляжки с минеральной водой, домашним кизиловым вареньем, всыпав в каждую по пакетику магния сульфата. По правилам соревнований подписал их, приклеив полоски лейкопластыря. Также заготовил пакет апельсинового сока и фрукты для восстановления после финиша.

Время старта дважды переносили и, в конце концов, организаторы объединили женский и мужской заход, что запрещено правилами, так как женские рекорды в этом случае считаются недействительными. На разминке отметил, что тени деревьев парка явно недостаточно. Однако порадовался двум пунктам освежения и двум мелкодисперсным душам, установленным на круге в два километра. Постепенно собирались спортсмены, которые стали доминировать над парами брачующихся молодожёнов, приезжающих сюда на фотосессии. Ещё гуляя по городу, обратил внимание на большое количество свадебных салонов и магазинов, выделяющиеся довольно необычными по европейским стандартам фасонами. И сегодня убедился, что они пользуются спросом у населения. Свадебные кортежи подъезжали друг за другом. Одна из пар новоиспечённых молодожёнов выбрала построение ходоков на старте в качестве своей свадебной заставки.

После четвёртой осечки стартового пистолета мы начали свой жаркий путь по асфальтированной дорожке Kent Ormani Park, встречные потоки которой были разделены массивными пластиковыми тумбами. Парк был относительно молодой, судя по деревьям, а также по отсутствию его на городских картах в интернете. Женщинам предстояло пройти десять, мужчинам – двадцать километров. С первых метров лидерство захватил англичанин из М65. Поговаривали, что в прошлом он был олимпийским чемпионом. Вслед за ним испанец из М40 и я. Для меня сегодня соперник номер один – это испанец, и я решил держаться за ним, чего бы это ни стоило, несмотря на то, что наше заявочное время различается почти на семь минут.

Удивляло, что ни латыш, ни немец, ни швед не бросились за нами вдогонку и после поворота на один километр разрыв между нами составлял почти пятьдесят метров. Мы тем временем обошли англичанина и возглавили заход. Лидировал испанец, но после второго километра я его обошёл. Ещё бы, темп пять минут на километр казался небыстрым. Соревнования в спортивной ходьбе на стадионе и по шоссе разительно отличаются друг от друга и не только дорожным покрытием. Во втором варианте присутствует эффект вовлечённости зрителей-болельщиков, что придаёт дополнительные силы. Да собственно ходьба зародилась, как соревнование почтальонов, а не как забеги на одну стадию, и в мировом рейтинге котируются лишь соревнования по шоссе на сертифицированных трассах протяжённостью от одного до двух километров, вдоль которых располагаются бдительные судьи. Некоторым спортсменам не нравится субъективность судейства в этом виде спорта, где только глаз рефери решает, была ли фаза полёта, невыпрямленное колено или нет. Кто-то поговаривает, что на скорости, приближающейся к четырём минутам на километр, фаза полёта присутствует у всех ходоков. С другой стороны в мире спорта так много субъективных видов, что критиковать из-за этого спортивную ходьбу, как мне кажется, не стоит.

Если в утренних планах была отсидка за испанцем, то на трассе всё вышло по-другому. Мне захотелось покуражиться. Конечно, понимал, что далее будет тяжело, но возглавлять заход почти до десятого километра было неописуемое удовольствие. Приятно, когда за тебя болеют и подбадривают не только соотечественники. Немцы, украинцы, итальянцы, французы, австрийцы. Это мощный «допинг», от которого просыпается гордость за свою страну, которую ты здесь защищаешь. Временами создавалось ощущение, что в парк вышла одна большая семья, где стоящие на обочине помогали идущим по шоссе. Бутылочки с питьём из разных стран стояли вперемешку, и это ещё больше сплачивало ходоков.

Со второго круга стал пользоваться питьевыми пунктами. Минералка с вареньем от Рината, следом глоток «общественной» тёплой воды, два душа и поролоновые губки, из которых также пил и массировал лицо, что действовало ободряюще. На десятом километре меня настиг латыш. Его относительная свежесть бросалась в глаза, и я, продержавшись за его вишнёвой майкой пятьсот метров, отпустил, так как темп был слишком быстрый. А через километр немец из М40 и испанец из М50 лихо обошли меня. Когда разрыв с ними составил метров двести, у меня вдруг проснулось т.н. «второе дыхание» и я обошёл эту парочку. Заметил, что испанец шёл шатаясь, и вскоре его поместили в реанимобиль. А разрыв с немцем тем временем увеличился до пятнадцати метров. Так мы и прошли до пятнадцатого километра, после которого Стефан Борсч опять ушёл в отрыв. В этом году он показал время на двадцатке 1:31 (латыш – 1:34), что мне было не по силам. Однако жара действовала таким образом, что никто из нашей тройки не разменяет и 1:40. Зацепившись глазами за спину немца, я контролировал разрыв с испанцем на встречных участках трассы. Ориентировочно он составлял две с небольшим минуты, и по мере приближения финиша моя мечта о бронзовой медали становилась реалистичнее. Предупреждение сегодня было только одно, да и то на первом круге. Правда, дважды натыкался носком кроссовка на пластиковую тумбу-разделитель и это конечно меня пугало, так как свидетельствовало о дегидратации организма и нарушении техники ходьбы.

Но вскоре прозвучал медный гонг, а через десять минут я пересёк финишную черту. На часах 1:46 с секундами (у чемпиона Ивзанса 1:42.23, у Стефана 1:44.52). Подбежавший судья в красном поло напугал. Он взял меня за руку и вывел из финишного створа, даже не дав сфотографироваться с немцем и латышом. Я думал, что меня приглашают на допинг-контроль, но, как оказалось, он предложил полить голову холодной водой из шланга, что было весьма кстати.

Поздравив друг друга, мы встречали ходоков. Многие из них падали за финишной чертой, некоторым дежурные медицинские бригады восполняли внутривенными инфузиями объём циркулирующей крови.

Узнав, что в двадцать сорок на стадионе Ataturk состоится церемония награждения, мы направились туда. К тому же Ринату необходимо было получить подтверждающий регистрацию на завтрашнюю пятёрку талон (confirmation reciepe). Но здесь меня ждало небольшое разочарование, так как процедуру перенесли на девять утра завтрашнего дня.

Ночью долго не мог заснуть из-за сохраняющегося наплыва эмоций. Утром же практически одновременно с Ринатом отправились на стадион. Я попытался совместить фотографирование его финального забега на пять километров и ожидание церемонии награждения, так как по времени это совпадало. Как сказал мой соперник из Германии Стефан Борсч: «Не торопись… девять часов в Азии и девять часов в Европе – понятия разные…» И действительно, он зрил в корень. Лишь в начале двенадцатого нам торжественно вручили медали, дипломы и призовые футболки. Ринат тем временем завоевал бронзовую медаль на пятёрке. Я наблюдал его стремительный финиш и трагизм последующей ситуации, когда после пересечения финишных клеток ему сказали бежать ещё один круг. Судьи попросту ошиблись в подсчёте кругов, несмотря на присутствующие электронные чипы. А может они рассчитывали, что преследующий россиянина турок, вырвет для страны бронзовую медаль.

Прямо со стадиона мы направились на курорт Cesme (Чешмэ), что в восьмидесяти километрах от Измира. Не хотелось уезжать из страны, так и не побывав на живописном пляже и не испробовав знаменитых термальных источников. Надо отдать должное, что пользоваться междугородними автобусами и маршрутками одно удовольствие. Быстро, чисто, прохладно, комфортно, поят холодной водой. Не предусмотрено, правда, расписание и нет билетов, но это, очевидно, не главное. В одной российской газете прочитал, что страна вот уже пятьдесят лет стремится попасть, хоть не территориально, так, по крайней мере, экономически в Европу. Думаю, что должно пройти ещё лет сто, чтобы изменилось отношение населения к жизни.

За тринадцать лир мы доехали до района Чешмэ – Ilici, который славится своим лазурным морем и мелким белоснежным песком. За пятнадцать лир арендовали один шезлонг на двоих, так как всё равно в море заходили по очереди, да и не планировали проводить на пляже больше полутора часов. К нашему вояжу присоединилась семейная пара из Москвы, глава семьи которой завоевал две призовые медали в спортивной ходьбе в категории М70. С подсказками полицейского нашли и местный автобус, следующий до термальных источников Serme (Шермэ), что в четырёх километрах от пляжной зоны.

Заплатив за вход по двадцать лир, мы оказались в своеобразном турецком Баден Бадене. В стоимость билета входило и аренда шезлонга, и купание в море, а самое главное – пребывание в двух громадных купальнях с термальной водой. При термах имелся отель, работало кафе и официанты то и дело разносили маленькие грушевидные бокалы с чаем для отдыхающих. Два с половиной часа удовольствия – и наши ноги почти готовы к новым сражениям! Познакомились с парой из Астаны, которые вот уже двадцать первый год подряд приезжают сюда ради целебных свойств здешней воды. Главное, как говорится – верить! Уходя, заметили, что в шаговой доступности имелись и другие термы, представляющие собой бальнеологический курорт, но без выхода в море.

Вечером успели ещё посетить супермаркет YKM, где были тридцатипроцентные скидки на изделия турецкой текстильной промышленности. В качестве сувениров я выбрал для семьи нательное и постельное бельё, скатерти, полотенца, салфетки, носки, детский трикотаж (к их маломерным детским размерам я смело плюсовал четыре года). Ну а в соседнем магазине восточных сладостей – Tygda: десяток сортов лукума, пахлаву и сушёный инжир. Turkish airlines позволяли пассажиру перевозить сорок килограммов, и я не мог не порадовать родных овощами, фруктами и бахчевыми культурами.

Нужно сказать, что в крупных турецких супермаркетах и торговых центрах при покупке от ста лир оформляют чеки на tax free, который в стране составляет восемь процентов от стоимости товара. Но вылетая из аэропорта Анкары, продавщица магазина Duty free уверяла меня, что в аэропорту чеки tax free не обналичивают и не ставят штампы (кстати, ценники в Duty free не всегда соответствовали истинной стоимости).

Belle verte или японские истории. 2014.08.31

Вчера я вернулся из Измира, где проходил чемпионат Европы по лёгкой атлетике. На ужин, рассказ, подарки родным, переодевание и сбор вещей ушло полтора часа – и снова в дорогу. Теперь уже в другую Азию. О которой мечтал со школьной скамьи, о которой читал, и которая представлялась такой несбыточной и дорогой в моих фантазиях. Но в двадцатых числах июля, исследуя возможность недельного отдыха на крайнем российском севере, я с удивлением обнаружил, что дешевле слетать в Японию, чем, например, купить тур на Соловецкие острова. Конечно, места разные и каждый туда едет за своим.

Самые дешёвые билеты предлагали Emirates airlines с пересадкой в Дубаи. Билет в обе стороны почти, как в какой-нибудь Архангельск слетать. Прочитав, что получение бесплатной японской визы возможно лишь при бронировании отеля класса три звезды и выше, сделал выбор. Опять же, средняя стоимость проживания была меньше, чем в «дорогих» азиатских городах-странах.

Следующим и, пожалуй, самым трудным этапом – было получение визы. Конечно же, хотелось бесплатно. Но необходим был гарант. Отель, спортивная организация, проводящая пробег, одноклубник-японец с сайта 42км.ru, фармкомпания, друзья, лесоторговая компания – везде отказ или молчание. Уже приготовился к тому, что из Токио полечу в безвизовый Сеул, и тут с помощью товарища с форума Винского наткнулся на визовый центр стран ЮВА, который за шесть пятьсот пообещал помочь и найти гаранта. С меня требовалось лишь собрать все необходимые документы и составить план поездки, что оказалось несложно и даже увлекательно. Впервые составил развёрнутый почасовой план поездки, ориентируясь на свои предпочтения: история, спорт, наука, музеи, чай, рынки, горы, который был практически безоговорочно принят японской стороной, и я стал счастливым обладателем японской визы, чем-то напоминающей собой шенгенскую.

Лететь авиакомпанией из Эмиратов сплошное удовольствие. Пледы, наушники, развлекающие мониторы-дисплеи, напитки, электророзетки в сидениях, возможность за один доллар отправить родным СМС, громадные салоны самолётов, вежливый персонал, девушки с помадой в тон их шапочкам-пирожкам, заколкам и кантам на одежде, достойное меню.

Аэропорт Дубаи призван восхищать роскошью и чистотой, как, наверное, и сама страна. Выпил кофе в знакомой по Москве французской булочной Paul, походил по многочисленным магазинчикам и вот опять самолёт. Менее престижный, чем из России, но тоже десятирядный. Перелёт длительный – девять часов, и стюардессы, как могли, развлекали пассажиров. Напитками, обедами, фотографированием на Polaroid.

– Наш самолёт приземлился в аэропорту Токио-Ханеда, – сообщил командир воздушного судна, – не забудьте заполнить иммиграционные карточки и таможенные декларации. Спасибо, что воспользовались услугами нашей авиакомпании. Хорошего вечера и до новых встреч.

Когда выходил из самолёта в терминал Ханеды, первое, что бросилось в глаза – это чистый, новый, красного цвета ковролин. Второе – это термопистолет, которым встречала пассажиров девушка в маске, целясь в лоб из-за стойки. «Что ж, лихорадка Эбола не даёт покоя даже Японии» – подумал про себя, мельком бросив взгяд на предупреждающую табличку. Минутное изучение моего паспорта и имиграционной карточки сотрудником границы заканчивалось вклеиванием в него листка-вкладыша и постановкой печати о пересечении границы. Затем отдал таможенную декларацию, и оказался в терминале прилёта. Изучая его схемы в интернете, я так и не смог составить картинку в голове. На деле всё оказалось гораздо проще. Прямо передо мной слева кассы монорельса, справа – суперэкспресса. Цена приблизительно одинаковая. Но карточки автомат не принимал. На стойке информации узнал о месте нахождения обменного пункта. Он в зале регистрации багажа, здесь же, только этажом выше.

Нигде так вежливо и учтиво не обменивал наличные, как в Японии. Сначала молодой человек в белой форме и при фуражке, стоя перед обменным пунктом, попросил заполнить «анкету», в которую вошли мои ФИО, адрес отеля, номер рейса и сумма к обмену. Затем сухощавый старичок в кассе, перечитав её, выдал причитающиеся мне йены и справку об операции. Руками он ничего не считал, всё проводилось электронной кассой, где он выступал лишь посредником. Эта особенность присутствовала во всех встречающихся мне местах проведения покупок. Обменник работал круглосуточно, курс к доллару один к сотне, что на три пункта лучше чем при обмене в специальных автоматах, напоминающих банкоматы.

Тут же в аэропорту имелся бесплатный wifi, но необходимо приложить к сканеру свой паспорт. Времени рассчитывать дорогу к отелю повторно уже не было, так как в полночь поезда прекращали свою работу. С подсказкой девушки – сотрудника турникетов купил билет до требуемой мне станции и бегом спустился в вагон метро. Так я окрестил для себя транспортное средство, в которое попал.

Поначалу растерялся при взгляде на карту японского метрополитена, в которой насчитал тринадцать разноцветных линий метро, монорельс, железную дорогу и ещё какие-то неизвестные мне средства движения по рельсам. Всё дублируется на английском, как и названия с объявлениями о станциях. Из распечатки маршрута знал, что ехать предстояло с пересадками. Однако минут через двадцать прозвучало нечто подобное: «Поезд дальше не пойдёт. Освободите вагоны!» А какой и куда дальше пойдёт? Я растерялся. Мне нужна была станция Toyocho, что на голубой ветке Tozai line. Найти место, где я сейчас нахожусь, на карте не смог и обратился к старушке в чёрном одеянии. Она извинилась, что не знает английского, но услышав название Тойочо, стала помогать и что-то объяснять. Видя моё недопонимание, она обратилась к молодому человеку в шортах и футболке с тремя сумками.

Он был моим спасителем, так как оказалось, что живёт на той же станции, что отель Sotetsu Fresa, а поезда уже завершали свою работу. С тремя пересадками мы добрались до Тойочо (Toyocho) и он провёл меня к отелю. Поначалу голова шла кругом от избытка новой информации. Я не знал, как я здесь выживу, ведь даже несколько шагов ступить в неизвестность страшно. Такой же был шок, когда я вылетел из Киева и впервые прилетел в Европу – аэропорт Франкфурта-на-Майне и мне предстояло добраться во Frieburg. И вроде бы уже немало стран посетил, но Япония удивила. В голове перемешались неизвестные мне звуки, названия, иероглифы, запахи, необычная одежда пассажиров, схема метро в виде спрута, что дополнялось усталостью от долгого перелёта. В вагоне никто не разговаривал по мобильному, в некоторых местах висели запрещающие таблички. Сиденья были мягкие, матерчатые, на окнах предусмотрены горизонтальные жалюзи, над пассажирскими креслами полки для ручной клади и многое другое, что бросалось в глаза и диссонировало с привычным образом жизни.

Попутчика звали Атцсуши. На вид ему двадцать пять лет, работает в рыбном ресторане, при знакомстве протянул визитку. Я написал не менее сложные для его восприятия свою фамилию, имя и поинтересовался, зарегистрирован ли он в facebook. Парень возвращался с отдыха на Окинаве, увлекался дайвингом. В пути показывал ему на планшете фото недавнего чемпионата Европы и кулинарные изыски. На память подарил шоколадку «Вдохновение», чем вызвал бурю восторга, и он предложил сделать общее селфи на телефон.

Второй шаг – это заселение в гостиницу Sotetsu Fresa (последнее слово – аббревиатура из сочетания слов: fresh, sense, amenity, что в переводе: свежесть, смысл, удобства). Плотная женщина лет тридцати с зализанными волосами, в синей униформе и белой блузке приветливо встретила меня на ресепшене. Несколько коряво произнесла мою фамилию, отсканировала паспорт и предложила оплатить проживание в номере вперёд. К сожалению, российские карточки Visa electron, Maestro её платёжный терминал не принимал, а на Mastercard средств хватило лишь за пять ночей. Договорились, что я доплачу за оставшиеся две ночи завтра. Она вручила электронный ключ от номера и пожелала хорошего отдыха. Заметил перед входом в лифт стойку с большим количеством информационных буклетов, карт города и метро, а также приятных бесплатных мелочей, которые понадобятся путешественнику: пять разновидностей пакетированного чая, три сорта соли для ванны, три вида пробников туалетной воды для мужчин, салфетки для лица, губки для тела, шапочки для душа, ароматная маска на лицо.

На этаже подивился бесплатным бонусам: автомату по выдаче льда, СВЧ-печи, прессу для брюк. Также на этаже установлены снэк- и питьевые автоматы. Номер, конечно, не поражал размерами, метров десять, не более, но имелась ванная комната, где всё было из пластика (пол, потолок, стены), за исключением унитаза. Кроме финских отелей больше нигде не встречал такой добротной сантехники. Ведь, казалось, нет ничего удобнее, как рукояткой крана установить температуру воды на смесителе для душа – и грейся себе на здоровье. Из японского ноу-хау – это, конечно, сиденье или стульчак на унитаз. Можно, конечно, смеяться, но я решил освоить для себя полтора десятка кнопок. Основные – это кнопка для женщин, общая кнопка «душа», рычаг мощности водяной струи, три кнопки степени подогрева, кнопка музыки, выбора мелодии, регулировки звука, stop и где-то на окраине затерялась собственно кнопка слива.

В номере имелся кондиционер, современный телевизор, фен, холодильник, будильник, две пары добротных тапочек, электрочайник и пакетики с зелёным чаем, посуда, полный набор туалетных принадлежностей, салфетки. Из необычного – это пижама, озонатор-ионизатор воздуха, четыре способа освещения, регулируемого электроникой над кроватью, две корзины для мусора (сжигаемого и не сжигаемого), блюдце для отработанных пакетиков от чая, фонарик. Я открыл окно на улицу, а там тишина! Завайфаился, чтобы в viber написать родным, что благополучно добрался, добавил нового друга Атцамуши в facebook, запрос от которого уже ожидал меня. Через пару минут пришло сообщение, в котором он благодарил за презент и извинялся за плохой английский. Я взаимно извинился, хотя и свой английский считаю далёким от желаемого уровня. Выпил зелёного пакетированного чая с домашними припасами, проверил почту и спать.

Что говорить, мне нравилось! Именно таким должен быть отель в моём представлении. Эта склонность к продуманности практически во всех жизненных аспектах и внимание мелочам отличает их от другого мира, что в дальнейшем не раз подтверждалось моими наблюдениями.

День два

Будильник решил не ставить, так как надеялся, что звуки улицы разбудят меня. Увы! Когда я открыл глаза, на часах уже было начало второго. Настроение подпортилось. В намеченный почасовой план осмотра страны не вписываюсь. К тому же за окном проливной дождь. Позавтракал, поздравил дочь с её первым Днём Знаний, полюбовался фото новоиспечённой школьницы с букетом. Одна из моих подруг-знакомых обозвала меня «чучелом», из-за того, что я не провожаю ребёнка первый класс. Спорить не стал, так как мы живём в таких условностях, что порой диву даёшься. Как бы мне не нравилась эпоха СССР, но в то время жили проще. Не делали из школы, тренировок, увлечений чад или института обузы для родителей, не нанимали репититоров для первоклашек, не обсуждали суммы для подарков учителям. Я хотел ей написать, что тебя Лиза надо «отсоеденить», как в недавно пересмотренном фильме «Прекрасная зелёная», но не стал. Сила общественного влияния, помноженная на телемагическое воздействие, оказывает мощное воспитательное воздействие на умы современного человека.