До одной все сбили шишки,
Растоптавши их в труху,
Чтоб не выросли Детишки,
Чтобы не был на слуху
Елей род, не смел родиться,
Не была ему хвала.
Слёзы капают – живица
Ели густо, ведь смола…
Позасохли грустно ветки,
Все ободраны дотла…
Как же тяжко в горя клетке,
В кипятке кипеть котла…
Нервно с страха вся трепещет,
Свыкнув с долею своей…
Пир Злодеи правят резче
Вкруг и над, ярясь сильней!
«Помоги, Сосна?подружка,
Отведи напасти прочь!»
Но… той сбита вон макушка
У самой. Нельзя помочь.
Ей ломают с треском сучья,
Вон швыряют шишки в пасть,
Раздирают тело крючья…
Как пьянит безумных власть!
Им нужна, вишь, древесина,
Запихать весь мир чтоб в гроб.
Вот неистовство и сильно
Миру бьёт с размаха в лоб!
Что пред ними Одиночка,
Даже крепок коль на вид?
Против встать – ох, заморочка,
Хоть в душе и боевит…
Потому и Зло живуче,
Что ему отпора нет,
Прёт нахально и могуче,
Добиваясь вновь Побед.
А Деревья разобщённо
Всё корпят, свой чтя мирок,
Жизнь ведя порабощённо, —
Под себя подмял так рок.
Как, не знают, сбросить иго,
Страшно горестен удел,
Счастья ждут, хотя бы мига.
Кто его?то не хотел?!
Так и сохнут, вырождаясь,
Вдрызг потрёпаны Судьбой,
В них засохла жизни завязь,
Радость вон дала отбой…
Все отвыкли от цветенья,
Ни семян нет, ни плодов,
От Стихии пораженье,
Все безвольны средь оков…
Гнётся тонкая Рябина
Не от ягод – скрючил гнёт…
И с другими та ж картина,
В них дух вольный не живёт…
Потому рыданья, стоны
Всё слышны и тут и там,
Злу безвольные поклоны,
Не чужды его кнутам…
О кустах, цветах нет речи,
В них подавно нету сил,
Их песок зарыл по плечи,
Сверху тоже притрусил…
Но всему ведь жить охота,
Появился коль на свет,
Да чтоб лучше – в том забота
До скончанья дивных лет.
Вот и смотрят напряжённо,
Где б защиту заиметь,
Чтоб воспрянуть озарённо,
Гнёта вон разруша клеть!
Взор вкруг рыщет, затуманен…
Вдруг восторг слетает с губ!
Видят, в диком этом стане
Непреклонный есть. То Дуб!
Как Стихии неподвластен,
Что так сил ему даёт,
Отражая все напасти,
Не впадает в тяжкий гнёт?