Паломник. Беседа-путеводитель по Святой Земле

«Ядущий Мою плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную» (6:54).

«Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем» (6:56).

Как настойчиво повторяются эти, уже во многом привычные для нас, и такие страшные, наверное, для них, свидетелей тех событий, слова! Случайны ли эти повторы? Скорее всего, нет. Он вызывал бурю. Он производил панику в сердцах иудеев.

Послушаем еще Иоанна:

«Возроптали на Него иудеи за то, что Он сказал: «Я есмь хлеб, сшедший с небес» (6:41).

И вот еще: «Тогда Иудеи стали спорить между собою, говоря: как Он может дать нам есть Плоть Свою?» (6:52).

Нет, не случайно Он так прямо и кратно повторял эти грозные в своей простоте слова —

вы будете сыты Мною! В закосневших сердцах законоучителей, фарисеев и книжников нужно было произвести бурю, чтобы хоть немножко пошатнуть их, подвигнуть к Живому Богу. И расслабленных Он исцелял на их глазах, и слепые прозревали. И мертвые вставали из гроба (уже в трупных пятнах, – какая ужасающая и разящая подлинностью

подробность!), а они… Вот опять из Евангелия от Иоанна:

«Столько чудес сотворил Он пред ними, и они не веровали в Него, да сбудется слово

Исайи пророка: «Господи! Кто поверил слышанному от нас, и кому… открылась мышца Господня?» Потому не могли они веровать… народ сей ослепил глаза свои и окаменил сердце свое» (12:37—40). Это о древних иудеях, о которых сам Бог сказал в гневе своем: Народ лукавый и жестоковыйный! – это о возлюбленном народе, которому даровал За-

кон и просил лишь одного – соблюдайте свято его, и воздается вам сторицей.

Не соблюли и Закона. А тут является со своей любовью какой-то нищий, и кроме Закона (который все же – десять незыблемых заповедей в своей основе) добавляет еще и Любовь. Выходит, и бойся Бога, и смиряйся пред Ним, да еще и – Люби? Это уже чересчур, не наш это Мессия, не наш Избавитель…

Но так, вероятно, могли рассуждать фарисеи и ветхозаветные законники, а Христос ведь нес Свое Слово прежде всего не им, а Своим братьям-ученикам. Но посмотрите что говорят меж собою они, ошарашенные предложением им – Себя! – «Многие из учеников Его, слыша то, говорили: Какие странные слова! Кто может это слушать?» (6:60). Так свидетельствует любимый ученик, Иоанн. Но и другие евангелисты говорят о том же, пусть не столь резко, но о том же, о том же!..

Вообще «варварство» Новоявленного страшно смущало иудейскую аристократию. И традиций-то Он не соблюдал, и как будто специально злил законопослушных иудеев – именно в субботу, священный для них день, когда нельзя творить ничего, кроме молитвы, исцелял немощных и слепых. Причем нередко прямо в синагоге, на глазах у всех. Словно

бросал вызов. Да, собственно, это и был вызов. – Чтобы отчетливо дошло до закосневших сердец – доброе, пусть и малое деяние, угоднее Его Отцу, нежели пышное славословие. Так Он пытался сказать им: «Не человек для субботы, но суббота для человека»…

Нет, не услышали, не приняли… А Он и к Посту относился весьма либерально, что также возмущало их, ибо не поняли – Он-то и есть Главная Пища.

А как Он со Своими учениками к трапезе приступал? О, это «варварство» возмущало аристократов едва ли не больше, чем нарушение субботы! Прямо руками, обедая, брали пищу и отправляли в рот. А где приличия? А гигиена? И на это был разящий ответ – не то грешно, что входит в уста, но что исходит из уст. Потому что исходит из сердца. А там и озлобление может гноиться, и зависть, быть может, прижилась… и все это отравляет

Слово, исходящее из уст человека. Вот что воистину страшно – отравленное Слово, исходящее из уст, а не простая пища, входящая в уста, даже в Святой Пост. И такая, видимо, сила исходила от Него, что даже заклятые недруги и завистники из среды фарисеев вновь и вновь тянулись к Нему, и задавали хитроумные вопросы, и предлагали разрешить самые каверзные ситуации… и ни от кого Он не отвернулся. Всем давал ответ.

Ответ столь простой и ясный, что разил, как молния, сердца усомнившихся – именно своею простотой и прямотой разил. Но было одно противоречие, более других мучавшее даже Его учеников: да, их Равви великий человек, пророк. Этого и фарисеи не в силах

отрицать. Но как совместить Его человеческое с Его божественным? Ну почему Он задал им такую задачу?! Если уж Бог, то и Бог, а если уж человек, да еще из почтеннейшего рода Давида, то и скажи так – Человек, а не мучай нас. Меньше в наших глазах от этого не станешь, скорее напротив – понятнее. Но нет, Он – Сын Человеческий. Он это многажды повторял и стоял на этом. Вот что мучило Апостолов до самой Его кончины и Воскресения, до схождения на них Духа Святого. Тогда уже окончательно спали, как пелены, все сомнения их, и сами они вышли в мир с именем Его, непрестанно ощущая в себе Его присутствие. Но прежде того, странствуя с ним по дорогам Иудеи, Израиля, пребывая с ним постоянно, они все-таки время от времени сомневались, сомневались…

Это можно почувствовать при внимательном неоднократном прочтении всех Евангелий – первые сомнения шевелились до брака в Кане Галилейской. Возникали и после него. Но тогда Он был словно бы в одной Своей ипостаси. А после Преображения на Фаворе уже каким-то иным, неуловимо изменившимся стал их Учитель, и это чувствуется – Он раскрылся им Своей новой, потаенной дотоле сущностью Своей, иным измерением. А после Распятия и Воскресения некоторые, даже самые близкие,

просто не узнавали Его и требовали подтверждения…

Не станем винить их за досадное маловерие, а попробуем понять – Что было явлено в мир, Кем и для Чего был послан сюда, на грешную землю Единственный, не имеющий за собою и тени греха.

Глава четвертая

Жертва и приумножение

Да, грешен род человеческий, и грешен, во-первых, изначальным, во многом таинственным для нас грехом Адама и Евы. Это была катастрофа. Библейское предание о запретном плоде дает лишь некоторый намек на какую-то глубинную виновность человека перед Богом. Что крылось в сущности содеянного праотцами – посягание на установленный миропорядок, попытка ли проникнуть в механизм Времени и Веч-

ности? – Мы не знаем. Но чувствуем, что не только яблочко с райской ветки низвело людей на землю. Нам не узнать подлинных и, вероятно, страшных причин падения. Но этого и не надо. Глубинное чувство вины изначально присуще человеку, пусть не всем индивидуумам в отдельности (некоторые вообще глухи к понятию греха, как такового), но присуще Человечеству, Душе человеческой в целом. И этого довольно, чтобы понять – мы изгнаны с небес нашим Творцом за дело. Так нам и сказано – будете искупать свои грехи потом и кровью в земной юдоли. Очиститесь, покаетесь, как должно, – откроются вам пути обратно, в свой настоящий, небесный Дом. Но вот, века проходят за веками, тысячелетия за тысячелетиями, а человечество все горше увязает в своих мелких и не очень мелких земных грехах. И все чаще слышны разговоры не о Прощении нашем и

начале Новой жизни, а о новой катастрофе. Ибо люди чувствуют, что деяниями своими и «учеными» достижениями переполняют чашу терпения, и вот-вот может грянуть с небес… что? – новая кара? Но ведь мы – творения Господа, и не всуе сказано, что Бог возлюбил нас пуще всех прочих тварей земных. Мы – дети Его, Отца небесного, а детей, особенно

напроказивших, отцы наказывают – в любови и гневе отцовском. Вспомним, что мы не враги Ему. Врагов уничтожают, а детей наказывают во исправление их, но не в пожелание погибели им. И вот, нагрешивший и наказанный род человеческий уже тысячи и тысячи лет в скорбях и утешениях мыкает свое на земле. И видит Творец, что нет, никак не справиться роду людскому самостоятельно, слишком слабо и неразумно Его дитя

для искупительного подвига. Но это же – дети Его, Он любит их, и Он посылает знамения, он вдохновляет пророков, Он помогает, дает нам десять незыблемых заповедей – только руководствуйтесь ими, соблюдайте их, и все будет хорошо…

Хорошо не становится. Слишком абстрактно и теплохладно воспринимают люди эти заповеди – не возгордись, не солги, не укради. Ибо живут люди не столько духом, сколько плотью, а плоть требует своего – накорми меня, напои меня, одень, обогрей, и тогда я, наверное, о душе, как должно, похлопочу…

Короче говоря, живут в основном по принципу «хлеб всему голова». Не душа, значит, а плоть. Она как-то понятнее, ближе. «Своя рубашка ближе к телу», – что-то вроде того. А

чтобы утолить плоть, приходится грешным человечкам и прилгнуть порою, и чужое пригрести, а даже и – убить, пусть в самых крайних случаях. И видит Творец все это и, наверное, решается – нет, не убедить этих лукавых и жестоковыйных (гордых, значит, непоклонных), закосневших и разнежившихся в хлябях земных грешников, не убедить только словом. Оно скользит по их сознанию, а душу и тело не проницает. Значит, Слово надобно пресуществить, воплотить в самом буквальном и окончательном смысле. А ведь Слово было у Бога. И Слово было Бог. И, значит, Он Сам есть троичная сущность этого Слова! И Бог идет на крайнюю, быть может, последнюю Свою Жертву – Он протягивает руку помощи еще раз. Да как протягивает! Он отдает людям Своего Сына, то есть