Это был новый Дом.
Новый дом на пригорке сухом, среди сосен.
И всё лето служил человеку уютный навес…
А когда холодком,
Огоньками в листве засигналила осень,
Свою женщину за руку взяв,
Он повёл её в сумрачный лес…
Вторая Глава
1
И привёл человек свою женщину к стройной, могучей,
Золотистой сосне. И вперил в неё взор свой дремучий,
И перстом узловатым в неё
Ткнул и молвил: «Вот – дом!..»
И заплакала женщина: «Спятил…
Даже если ты выдолбишь эту колоду, как дятел,
Разве это жильё?
Ствол, конечно, большой. Но и ты ведь большой, Человече!
Даже встанешь внутри,
Даже я тебе встану на плечи,
Дети встанут один за другим —
Разве все мы поместимся там, в домовине стоячей?
Плохо там, человек, без уюта, без пищи горячей…
Ты не будешь таким?..»
2
Долго плакала глупая и проклинала свой выдел.
Но большой Человек не ударил её, не обидел.
Нежно хрупкие плечи обнял…
Он давненько приметил – хоть сила и ум в его власти,
Но из этого в жизни ещё не составить всё счастье…
И безумному внял:
Он увидел, что мягкое, косное в мире едва ли
Не важнее сухого и строгого…
Ночи такие бывали,
Где лишь слабость, и слёзы, и стон
Иссекали блаженства и светы из мути кромешной,
И любил свою женщину слабою, глупою, нежной
И туманной, как сон…
3
Так для искр нужен трут —
Искры в камушке влажном таились —
Чтобы, ярко блеснув, долго жили в миру и змеились.
Для корчаг из крутых корневищ
Нужен угол прохладный, сухой (рядом с кадкой дубовой). —
Зачерпнёшь в летний зной мягкой влаги кусок родниковый,
Жар в груди утолишь…
Он давненько приметил что влажное, косное много
Благодатней и лучше, чем то, что разумно и строго,
Расположено к приумноженью себя,
Чутким сердцем он внял – блеск сухого, как мысль, совершенства
Одинок в этом мире,
И жить без разлитий блаженства
Можно лишь не любя…
4