Обволокнуться тёплой, млечной влагой,
И плыть в мирах, и косной, звёздной тягой
Протягновенный ужас бороздить,
Хотелось раздавить её, такую
Беспомощную, жалкую – тугую,
Мерцающую капельку огня,
Огня, руды, неясного начала,
Чтоб источилась, чтоб иных не знала
Начал, изничтожаясь, – лишь меня!..
Но капелька упругая мерцала
И в бездне бездн, как будто отрицала
Саму возможность безначалья, тьмы,
И я всплывал, влекомый долгим кликом,
И вновь склонялся над безумным ликом,
И вновь сквозь бездны проплывали мы…
………………………………………………….
………………………………………………….
… – «Что, хороша?.. – Уже смеясь, играя,
У зеркала стояла, собирая
Размётанные кудри – ты гляди,
Заснул, никак?.. Оденься, сделай милость…»
***
В жару, в смятенье я гадал: приснилось?
Иль впрямь она колдунья?.. На груди
Под левым, ало вспухнувшем по-детски
Сосочком пламенел тревожный, резкий
Косой рубец… я подошёл, слегка
Коснулся, пальцем проведя несмело…
– «Что это? Нож?..»
– «Он самый… было дело…
Как видишь, не доделали. Пока…»
***
И, одеваясь, в прозаичном тоне
Поведала как сиротой в притоне
Подпольном очутилась…
затворил
Сосед-подонок, благодетель якобы,
В бордель для извращенцев и маньяков,
Где чуть ли не в цепях «гостям» «дарил»
Таких же, как она, сирот, подростков…
В кровавых оргиях, садистских розгах
Зачахла б, как они…
но не смогла
И года издевательств сладострастных
Снести от распалённых, безобразных
Тельцов, набитых златом… и – сбегла.
Точнее, попыталась. Страшно били.
Опять бежала. И опять ловили.
В подвале чуть не насмерть засекли.
Но не могла смириться…