БИТВА

Нет, пусть уж бодаются, до сокрушения лба…

А вообще-то, жена, ты не так уж глупа.

Я и сам не ведаю, за что полюбил тебя,

Мы же ведь тоже разные, и даже очень,

Сколько веков друг на друга смотрели, скрипя

Сердцем, как пустая капуста и выдранный кочень…

– Да-да, мой любимый, я помню, как было под сердцем темно,

Холодно, розно, бессмысленно. Покуда не стали одно.

А теперь я люблю тебя, милый, затмила миры

Наша любовь. Нет миров. Есть только ты, только я.

– Ну, видишь как просто – вышли из глупой игры,

И вот, завязались меж нас все узлы бытия.

Я заврался, наверное… слишком сложно я говорю…

– Говори, говори, мой любимый, любого боготворю!

Стихии

Как назвали стихии в давние-предавние времена,

Так себе и живут они, гордые именованьем,

И всё только растут, и никак не меняются их имена,

Которые не выкорчевать никаким корчеваньем —

Хоть крест-накрест, хоть вкривь, хоть вкось, хоть ты как.

Просто было – Детство. И так их назвали – по-детски.

А потом времена повзрослели, и крест воздевши в руках,

Осознали – никак от себя, бывших младенцев, не деться.

Просто было Детство. Потом Взросленье пришло.

Но имена как были, такими остались. И даже

Каждое имя стихии плотью новою обросло.

«Поганьством» ныне зовут. А детство как же?

Детство свято. Но ведь и Взросленье серьёзно.

А солнце-огонь – Ярило, а земля – Матерь-Дивия-Жива.