Рой

– Это да… – согласился Эрген. – Кумулятивный боеприпас сделал бы его на раз. Вот только если хоть один раз промажешь, а точнее он уйдет после попадания живым, то… следующего, где-нибудь через полгода, уже не факт что пробьешь. По крайней мере, пулями его уже точно будет не взять. А пока справляемся. Эти сволочи даже на моей памяти были похлипче. Собственно, этот монстр следующее звено эволюции. Раньше Видз такого на полпути бы раздербанил.

– Вот блин… Надо тогда теперь сети с собой таскать, чтобы он своими конечностями в ней путался…

– Хорошая мысль, – кивнул Эрген. – Действительно не помешает, причем не только против крамбов, но и еще против пары подобных гадов. Другое дело, что на все случаи жизни средствами все равно не напасешься, так что лучше таскать с собой побольше патронов и смеси для огнеметчика и кислотника. Но для крамба, если они теперь все такие стали, действительно стоит заказать. Хотя не думаю, что заказ удовлетворят…

– Почему?

– С таким вооружением мы станем опасны уже для хозяев, если вдруг решим взбунтоваться, чтобы если не завоевать свободу, то по крайней мере попытаться убить своих поработителей. Ведь данными гранатами уже вполне можем подбить боевого дрона, что для нашего пулевого оружия практически неуязвим.

– Ясно.

Владислав получил возможность посмотреть на обитателей бункера вживую, а точнее в данном случае вмертвую, более пристально, а то до сего момента было как-то не до разглядывания. Насекомовидные твари выглядели отвратно, какие-то белесые с отчетливо виденными прожилками кровеносных сосудов, или что там у насекомых течет вместо крови… Глаза у разных видов разные, у кого-то темные бусинки, у кого-то белые с красными точками зрачков. У иных вообще глаза атрофированы и затянуты кожицей.

Роев вообще был удивлен, что они у всех не атрофировались и не исчезли при жизни в полной темноте. Впрочем, что-то подсказывало ему, что некоторые виды перешли на иной диапазон зрения, тот же инфракрасный или вовсе аналог «прибора ночного видения».

Впрочем, осмотром на предмет обнаружения новых видов, скорее, занимались краснокожие. Более того, особенно хорошо прожаренные тушки они с удовольствием жрали прямо на месте, благо большая часть удушливого дыма куда-то рассосалась, хотя, как Роев уже знал, вентиляция здесь не работала – плотно забита биомассой. Так что вполне вероятно, что дым и прочие продукты горения уже переработаны растительностью.

– А ты местную живность пробовал когда-нибудь? – поинтересовался Владислав у Эргена, кивнув на «индейцев», как он их окончательно прозвал для себя, что увлеченно хрустели чем-то словно чипсами.

Эрген кивнул.

– И как?

– Смотря что. Потом проведу ликбез о вкусовых качествах местной флоры и фауны, что можно жрать, а что не стоит даже при угрозе голодной смерти. Сейчас не до кулинарии…

Может, и не до кулинарии, а бойцы все же то и дело подбирали и складывали в тачки тушки различных тварей, больше похожих на скорпионов. Тараканьими лапками баловались только краснокожие. От крамба тоже оторвали ноги, как и подобрали отстреленные пулеметчиком боевые лапы. Значит, на ужин обещали быть местные деликатесы.

В туше этого мини-босса уровня уже кто-то копошился, не то поедая, не то откладывая яйца с личинками, так что туда щедро плеснули кислотой, а то оглянуться не успеешь, как оттуда полезет всякая пакость, так и норовящая тебя укусить, причем уже эволюционировавшая и более приспособленная в ответ на агрессивные действия огнем и кислотой. Сталкерам такого счастья не надо. Чем позже появятся более защищенные особи, тем лучше.

Так что понятно неудовольствие бойцов, когда выяснилось, что дверь сектора была открыта и туда смылась куча этих тварей разной степени поджаренности и изъеденности кислотой. Это значит, что если их сразу не сожрут, как слабых и из-за искалеченности не способных дать отпор, другие твари и они смогут в каком-нибудь закутке немного восстановиться, то дадут более продвинутое в плане защищенности потомство. Так что вся надежда, что их там все-таки захавают.

Это тут, где сталкеры выбили почти всех монстров и у оставшихся хищников есть более доступная еда просто в гигантских количествах, так что не нужно отвлекаться на охоту даже за ослабшими особями, у них был гораздо более весомый шанс на передачу потомству, скажем так, технического задания на свое генетическое усовершенствование. А потому им нельзя было дать вырасти и разбежаться.

14

Ужин получился просто высший класс, особенно если сравнивать с тошнотворными сухпайками. Прихваченную с собой живность варили, запекали в углях и жарили на огне. Все это сдабривали различными соусами – от тривиального, томатного, до каких-то навороченных: кислых, сладких, острых… Дешевыми, конечно, типа тех, что выдают в самолетах, но по здешним реалиям это ценилось как ресторанное блюдо высшего класса.

– Откуда богатство? – кивнул Владислав Роев на эти пакетики.

– Да выдают нам в качестве поощрения, – криво усмехнулся Эрген. – Вообще, это излишки из каких-то пайков, которыми не воспользовались. В иных офицерских комплектах сразу несколько на выбор кладется. Вот нам и скидывают, что остались неупотребленными.

Роев понятливо кивнул.

– А чего тогда обычные сухпаи ими не сдабриваете?

– Так говорю же, что поощрение. Можно устроить пару-тройку таких вот ужинов, а на большее не хватает. И потом, солдатский сухпай сколько ни улучшай – лучше он почему-то почти не становится, только добро впустую переводишь. Такие вот дела.

– Ясно…

– Эх, сейчас бы под такое дело чего покрепче выпить, – с тяжелым вздохом посетовал пулеметчик.

«Это да, – мысленно согласился Владислав. – Под такие деликатесы действительно неплохо было бы хлебнуть хорошего винца, да и вообще после такого выхода неплохо бы стресс снять».

Вкус у местной живности был специфический, но весьма недурной, особенно если с приправами. Бокал вина под такой деликатес действительно бы не помешал, но увы, ничего спиртосодержащего хозяева в принципе не давали. Потом по возращению желающим дадут какого-нибудь дешевого пойла или наркоты, а на задании это только лишние потери спровоцирует. Ведь кто-то обязательно употребит для храбрости до, а не после рейда для расслабона.

– А что по растительному миру? – спросил Роев с прицелом на будущее.

Все-таки, несмотря на все местные ужасы, он все еще не оставлял возможность побега именно внутри бункера Древних. Никаких конкретных планов не было, но и оставаться рабом не собирался по определению, так сказать, лучше умереть свободным, чем таскать для хозяев каштаны из огня.

А что до его интереса по растительной пище, так общеизвестно, что одним мясом питаться нельзя. Нужна и растительная еда. Клетчатка. Если нет в достаточном количестве хорошо усвояемой растительной пищи, то побег становится бессмысленным.

Хотя, как заметил Роев, «индейцы» ели что-то растительное: какие-то стручки, корешки, листики… Но как-то у него доверия это не вызывало, и потому их съедобность хотелось бы уточнить у людей привычного вида. А то, как говорится, что хорошо индейцу, то бледнолицему – смерть.

– С этим намного хуже. Сам понимаешь, большого желания жрать местную траву, мох или, тем более, плесень ни у кого нет. Тут живность стали употреблять только в виде дополнения к пайкам в качестве приправы.

– Что, совсем ничего нет? Аборигены же что-то едят…

– На то они и аборигены, – кивнул Эрген, – находят какую-то растительность, похожую на ту, что потребляли в естественных условиях наверху, мы не едим.

– Что, неужели совсем не интересовались?

– Нет. По большому счету это никому не нужно. Другое дело мясо. А растительность… Выглядит очень уж неприглядно, особенно когда они что-то с потолка срывают.

Взглянув на потолок, Владислав понятливо кивнул. Даже на вид свисающие «сопли» вызывали тошноту.

– Понятно…

– В общем, если хочешь узнать об этом больше, то поговори с ними… если найдешь с ними общий язык, – хмыкнул Эрген, явно намекая, что дело это безнадежное.

«Паршиво. Можно, конечно, некоторое время посидеть на мясной диете, пока не выберусь на поверхность, но кто бы мне сказал, что из растений можно употреблять на поверхности? – подумал Роев. – Разве что эти краснокожие?… Значит, в побег нужно уходить как минимум вместе с ними, для чего нужно найти с индейцами общий язык. Да и остальных тоже бросать не стоит. Чем нас больше, тем выше шансы на выживание. Хотя тут тоже как посмотреть…»

Думать о побеге дальше Владиславу не хотелось. Мысли слишком общие, никакой конкретики, а значит, бессмысленно. В конце концов, сидеть в бункере не дело, значит, нужно из него выбираться и сделать это так, чтобы тебя не засекли, а следовательно, уже известный вход, контролируемый из дота, отпадает. То есть искать другой выход?

«Собственно, где искать этот выход? И как долго его буду искать?! Да и если вдруг найду, то с чего я взял, что база меня выпустит из своего нутра?!» – задавался он вопросами, на которые не было ответов.

В общем, думать о побеге пока было слишком рано. Не говоря уже о том, что выжить здесь в одиночку, мягко говоря, сложно. А если уж на то пошло, то вероятность благополучного исхода стремится к нулю. Вот если во время рейдов удастся обнаружить выход на поверхность, то тогда уже можно будет о чем-то думать конкретно.

Ночь прошла спокойно, на этот раз твари во тьме не мерещились, ибо Роев их повидал в реальности в запредельных количествах, так что уже не испугать.

А наутро сталкеры вновь пошли в «красную зону». Теперь им предстояло проштурмовать вход в блок-ветку. Причин имелось сразу две. Во-первых, требовалось провести хотя бы поверхностную разведку и узнать, что там к чему, ну и собрать артефакты, если получится. Во-вторых, требовалось зачистить пространство, куда чистильщики будут складывать всю ту биомассу, что скопилась на пути вниз.

Дверь, ведущую в блок-ветку, вновь открывали краснокожие, и снова, как только дверь была открыта и оттуда густо полезли первые обитатели, в дело вступил огнеметчик.

Впрочем, он тут же уступил место кислотнику, потому как огонь местных обитателей не брал.

– Так, что тут у нас? – попинал прорвавшиеся поджаренные тушки Эрген. – Сколопендры… М-да, не самый удобный противник…

Вид этих сколопендр был ужасен. Размером сантиметров сорок, толщиной с руку, спереди восемь остроконечных лап, потом идет тельце-брюшко, а сзади еще шесть пар маленьких лапок. Заканчивается хвостом-шипом. Из восьмиглазой головогруди торчат жвалы… Отвратное зрелище.