Русичи. Часть первая

ПРОЛОГ

Сколько человеку суждено прожить на этой земле? Год, двадцать или сто лет? Кто может об этом знать, кроме создателя нашего? Кто может знать каковы его дела? Разве в этом ответ, кто он, Бог наш всемогущий? Даждьбог – повелитель солнца лучезарного или Перун – низвергающий гром и молнии с небес бескрайних. Стрибог – повелитель ветров беспокойных, неутомимый странник или же Велес – покровитель богатства и процветания. А может быть мудрый отец – воин, покровитель рода, его защитник и наставник, Сварог славный?

Много в стороне нашей историй чудесных о героях былинных, что родились не от матери – отца, а от землицы родной, и в жилах их текла не кровь людская, а водица чистая, родниковая. Да жили они веками, ограждая род человеческий от зла лютого и звали их не иначе, как богатыри Русские! Так сказывали мудрые, старинные волхвы, бродившие по просторам бескрайней земли Росской. Солнце наше красное за день, да за ночь, не обойдёт того, что сказания добрые в сердца открытые вложатся!

Знал люд мирской, и то, что силу духа русского, не сломать врагу лютому, от того, что её хранит в себе земля родная. И будет ли случайный прохожий у ручья родникового утолять жажду в знойный день, помнит он, что течёт в нём не вода чистая, а кровь богатырей Русских, что даёт ему силы на путь дальний. Или же сорвёт он ягоду сладкую, медовую, яство это станет усладой телу беспомощному в делах его праведных. Так было всегда и будет отныне утверждают сказания древние. На чтобы не уповали супостаты, как бы не очерняли Русь сомнениями в крепости духа русского, никогда им не быть правыми. На том стояла, стоит и стоять будет Русь святая!

Поход руси против Византии – иначе, набег русов на Пафлагонию, византийскую территорию у южного берега Чёрного моря – единственное летописное упоминание, о котором содержится в «Житии Святого Георгия Амастридского». Дата набега в житии не указана и оценивается разными исследователями в пределах восемьсот тридцатого года.

Вот, что говорят об этом набеге славян старинные источники, отожествляя русских с варварами, дикими людьми. Забыв о том, кто они на самом деле.

«В Пафлагонии русь напала на византийский город, Амастриду, расположенный на южном побережье Чёрного моря:

То, что следует далее, и еще более удивительно. Было нашествие варваров, руси, народа, как все знают, в высшей степени дикого и грубого. Что не носят в себе никаких следов человеколюбия. Зверские нравами, бесчеловечные делами, обнаруживая свою кровожадность уже одним своим видом, ни в чем другом, что свойственно людям, не находя такого удовольствия, как в смертоубийстве, они – этот губительный на деле и по имени народ, – начав разорение от Пропонтиды и посетив прочее побережье, достигли, наконец, и до отечества святого, посекая нещадно всякий пол и всякий возраст, не жалея старцев, не оставляя без внимания младенцев, но противу всех одинаково вооружая смертоубийственную руку и спеша везде пронести гибель, сколько на это у них было силы. Храмы ниспровергаются, святыни оскверняются: на месте их нечестивые алтари, беззаконные возлияния и жертвы, то древнее таврическое избиение иностранцев, у них сохраняющее силу. Убийство девиц, мужей и жен; и не было никого помогающего, никого готового противостоять. Лугам, источникам, деревьям воздается поклонение. Верховный промысл допускает это, может быть для того, чтобы умножилось беззаконие, что, как мы знаем из Писания, много раз испытал Израиль. Пастырь добрый не был налицо телом, а духом был с Богом и, в непостижимых судах его читая, как посвященный, лицом к лицу, медлил заступлением и откладывал помощь. Но наконец он не возмог презреть, и вот он и здесь чудодействует не меньше, чем в других случаях. Когда варвары вошли в храм и увидели гробницу, они вообразили, что тут сокровище, как и действительно это было сокровище. Устремившись, чтобы раскопать оное, они вдруг почувствовали себя расслабленными в руках, расслабленными в ногах и, связанные невидимыми узами, оставаясь совершенно неподвижными, жалкими, будучи полны удивления и страха и ничего другого, не имея силы сделать, как только издавать звуки голоса.»

Таким образом, историки описывают первое нашествие Руси на Великий и непобедимый Рим, сочиняя небылицы о русичах более тысячи лет назад:

«В церкви Амастриды русь попыталась вскрыть гроб Святого Георгия в поисках сокровищ, но этого сделать не удалось, у воинов якобы отнялись руки и ноги. По той же легенде, узнав у одного из пленных горожан, что воинов поразил гнев христианского Бога, предводитель приказал отпустить всех христиан и вернуть в храмы церковные ценности, и это спасло воинов.»

Посольство же русов в Константинополь в восемьсот тридцать восьмом году, известное из Бертинских анналов, говорит совсем о другом, интерпретируя всё, как последующий мирный договор. Воспроизведённая в этом источнике дипломатическая переписка императоров Феофила и Людовика Благочестивого свидетельствует о стремлении византийского императора оградить делегацию «росов» от каких-либо опасностей и обеспечить её успешное возвращение на родину. Столь заботливое отношение византийцев трактуется Цукерманом, как их желание сохранить мир с варварами, представляющими серьёзную военную угрозу империи.

По мнению британского учёного Томаса Кендрика, начало девятого века было отмечено борьбой русов за контроль над торговым путем по Днепру. Согласно Кендрику, торговым походам варягов препятствовали хазары, жившие в низовьях Днепра и северном Причерноморье, подстрекаемые Византийской империей. Походы варягов увенчались изгнанием хазар из района современного Херсона. После этого варяги предприняли набег на южное побережье Чёрного моря и разграбили там в Пафлагонии византийский город Амастриду. Упоминание набега варягов на Амастриду содержится в жизнеописании византийского епископа святого Георгия Амастридского. О том, в какие годы был совершён этот набег, не известно (наиболее вероятно, в восемьсот тридцатые годы). Кендрик считал, что если это произошло в самом начале века, то не исключено, что предводителем варягов мог быть тот же легендарный Бравлин, который возглавлял набег на крымский Сурож.

Правда ли, нет, что сказано в писаниях иноземных? Да только молва в народе о богатырях русских, побивших не токмо хазар, но и покоривших половину царства Византийского, и по сей день, ходит иная.

ГЛАВА 1

Велики просторы на Руси-матушке! Птица устанет крылом махать, из конца в конец её пролетая. А уж путнику, добраться и того труднее. Ладно бы летом, когда от зноя, в прохладном тёмном лесу, умолкают самые голосистые пташки, а на открытых полянах зреет душистая, вкусная земляника, да местами поспевает лесная малина, душа поёт голосистым соловьём, вдоволь наслаждаясь дальней дорогой. Но вот лютой, холодной зимой… Когда метели завывают голодным зверем, а стволы вековых деревьев, под тяжестью налипшего на них снега, трещат и ухают, словно древние старцы под грузом сумы, то из живности радуются ей только стайки красногрудых клестов, со свистом перелетая с ели на ель. А что уж говорить о путниках? Не многие отважатся в этот сезон года на дальнюю дорогу. Разве нужда, да неотложные, государственные дела сподвигнут человека на путь неблизкий.

В такую ненастную погоду и появились среди леса, на заметённой снегом дороге, две тройки лошадей, запряжённых в сани. Грудью раздвигая непролазные сугробы, они, пыхтя тащили вперёд тяжёлую поклажу, иногда переходя на хрип, а ездовые, сидевшие на топчанах, с головой укутавшись в овчинные тулупы, молча охаживали подопечных плетьми, совсем не жалея уставших животных. На санях, позади кучеров, в дорогих собольих шубах, и не менее тёплых шапках, устроились важные люди. На каждые из саней они расселись по двое. А замыкали обоз десять всадников, бодро сидевшие на рысаках. Утопая в снегу не меньше, чем кони, запряжённые в тройки, они, подгоняемые хозяевами, тоже упорно лезли вперёд. На широкие плечи воинов были накинуты лисьи шубы, спасавшие их от мороза, а на головы, до самых бровей, натянуты заячьи шапки. Густые усы и длинные бороды на их лицах давно засыпало инеем, и лишь открытые, широкие глаза светились несгибаемой решимостью добраться до заветной цели, как можно быстрее и без происшествий.

Казалось, что люди были озабоченны лишь дорогой, погодой, да мрачным окружением леса, словно строгим надсмотрщиком, окружавшим их на этом отрезке пути, однако это было не так. Ехавшие на санях впереди, будто не замечая недружелюбного поведения зимы, тихо беседовали между собой на тему, волновавшую их больше, чем капризы природы.

– Ох, Бажен! Мне чудится, что лезем мы из огня, да в полымя! Знамо дело, богатырь он славный! Да токмо, сколько раз мы золотом да серебром подкупали Варягов, чтобы они выступили против его? Думаешь он всё забыл? Хоть на вече и решил народ наш звать его на помощь, но опасаюсь я, что накличем мы беду на себя тем самым!

Глубоко вздыхая, обратился один из них к другому. На что тот, поднимая воротник собольей шубы выше, ответил товарищу:

– Перун с нами, Верослав! Не допустит он гнева Княжеского! Кабы мы были в силах справиться с хазарами, разве дело дошло бы до решения такого?

Приятель тяжело закряхтел, не ответив ему на вопрос, и Бажен продолжил:

– То-то и оно! Я и сам, не раз, задавал себе вопрос, нужно ли нам звать на помощь Бравлина? Да только отвечал всегда однозначно, если не хотим спины гнуть под игом Хазарским, нужно! Мы единый народ! Мы одной крови! На Копище боги у нас одни! И помощи нам просить больше не у кого, как у брата своего, русича! Это понимаем мы, а значит, и он!

Он замолчал. Не проронил ничего и собеседник, видимо, обдумывая слова товарища. Но после некоторого молчания, вдруг, поинтересовался:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.