Кровь земли

И с какой стати я вдруг обратился в православие? Родители из Австралии были католиками. Сам до этого не был замечен в посещении культовых учреждений и сооружений.

Вот и пришлось под видом лучшего понимания клиентов посещать католиков, православных, евреев, протестантов, баптистов, адвентистов. В мечеть не ходил, мог привлечь внимание агентов ФБР. Или же, наоборот, местные обитатели могли меня принять за сотрудника этой славной организации. Не нужно мне привлекать ни тех, ни других к моей скромной персоне. У меня своя игра, господа хорошие.

Я мгновенно заснул, а открыл глаза оттого, что стюардесса аккуратно трясла меня за плечо:

– Просыпайтесь. Самолет идет на посадку, поднимите спинку кресла в вертикальное положение, пристегните ремень. Спасибо.

– Ну, вы и горазды спать! Я вот не могу спать в самолете, – глядя на меня, произнес Натан.

– Ничего удивительного. Постоянные командировки, длительные перелеты. Вот и научился спать. Наверное, могу и, как летучая мышь, вниз головой.

– Возьмите мою визитную карточку. Обращайтесь, если понадобится помощь, – протянул он визитку.

– Спасибо.

– Я тут все думал о ваших словах. Не могу выкинуть из головы. Очень неожиданно вы мне показали известные события с другой стороны. Заронили зерно сомнения. Есть Бог или нет.

– Бог есть. Просто примите это как данность. Точно так же, как и то, что мы сейчас идем на посадку. И здесь включается множество неизвестных факторов. Как с постоянной, так и переменной составляющей. Например, гроза, птица. Но все будет хорошо. Пока не вмешается человеческий фактор. Вы можете рассчитать все и вся, но вмешается человек, и все пойдет кувырком. Точно так же, как запустил в свой сад Эдем Бог людей, так они и там сумели устроить бардак. Поэтому при математическом моделировании, прогнозе ситуации приходится учитывать этот деструктивный, дестабилизирующий фактор. Мне больше нравится чистая математика, но на ней много не заработаешь, а счета нужно оплачивать. В том числе и за визиты к доктору.

– Согласен.

Самолет пошел на посадку. Сосед вцепился в подлокотники, на его верхней губе высыпал бисер пота.

Ну вот, подумал я, сам трясешься от страха во время полета, а говоришь, что Бога нет.

Приземлились, нас подцепили и повезли самолет к зданию аэропорта. Судя по суете соседа, ему не терпелось покинуть нутро железной птицы.

Когда последовала команда на выход, я любезно пропустил Натана вперед. Мне болтливые, потные, дурно пахнущие граждане – не попутчики.

Багажа нет, только ручная кладь, не стоять в очереди, не тратить время. Предварительно изучил расположение аэропорта. Тем не менее отсмотрел указатели. Вот и прокатная контора автомобилей. AVIS. Мне сюда.

Миловидная барышня за стойкой. Улыбка в тридцать два зуба.

– Добрый день!

– Здравствуйте!

– Как поживаете?

– Спасибо. Хорошо. Я заказывал автомобиль на имя…

– Секунду. Подождите, пожалуйста, я посмотрю.

– Да. Конечно.

Пока девушка изучает список заказов в компьютере, я осматриваюсь. Тихо. Народ проходит мимо. Походка расслабленная. Ну и что? Я бы сам прогуливался расслабленно, мне же нужно наблюдать, не вызывая подозрения.

– Вот ваш заказ. Нашла. Спасибо за ожидание. Вы заказывали «Тойоту Ланд Крузер», правильно?

– Да, все правильно. Оформляйте.

Для чего мне «Крузер»? В Техасе хорошие дороги. Все просто. Возможно, мне придется кататься по изучаемому участку, а там нет хороших дорог. В лучшем случае грунтовые.

Права, страховка, договор аренды.

– Где вы планируете сдать автомобиль?

– Думаю, что у вас. Вы столь ослепительны, что только срочные дела могут оторвать меня от вашей очаровательной улыбки и бездонных глаз. Так бы и стоял возле вас. Но может статься, что и в аэропорту Хьюстона. Как пойдут дела.

– Очень жаль, что у вас такие срочные дела. – Она смотрела на меня заинтересованно. – Если у вас не получится пригнать автомобиль к нам, то вот список наших офисов в штате и в стране.

– Спасибо, юная фея. До встречи!

– Удачного дня, мистер…

И снова улыбка. И снова глаза.

Осматриваю машину. Заказывал нейтральный цвет. Подали серебристый. Неплохо. Черный смотрится вызывающе, такие машины выбирают государственные чиновники. Белый тоже бросается в глаза. Серебристый – в самый раз.

Вроде целая. Бак наполовину полон. Пойдет. Не ругаться же с ними, что бак не полон. По дороге заправлюсь.

Трогаюсь, торможу, проверяю тормоза. Поднимаю капот, проверяю уровень масла, нет ли явных потеков технических жидкостей. Не по-американски, но по-фермерски, по-крестьянски. Ничего, пусть думают, что я приехал на свою родину.

Техасский акцент подделывать не собираюсь. Они «проглатывают» согласные, и такое ощущение, что постоянно что-то жуют. Штат, где любят все большое.

Все-таки второй по площади штат Америки после Аляски. Некоторые жители мечтают отделиться от США, считая, что их незаконно присоединили. Во время их Гражданской войны они сражались против Вашингтона.

Считают, что федеральное правительство незаконно отнимает у них большую часть доходов в государственную казну. Нефть – почти 70 % от всей добываемой нефти в стране, крупнейшие урановые рудники – вот откуда атомная бомба, гелий, полиметаллические руды. Богатый край. Это не говоря уже про сельское хозяйство.

Эх! Прокачусь! Только нужно соблюдать правила дорожного движения, не хватало мне привлекать к себе внимание дорожной полиции.

Есть список участков. Маршрут я проложил заранее. Понимаю, что нельзя сильно привлекать к себе внимание, да и задание нужно отрабатывать только в указанном районе. Кто знает, может, на этих участках «трудится» кто-то из наших разведчиков или их негласных помощников.

Но и просто двигаться в сторону объекта оперативной заинтересованности – глупо.

Легенду я в офисе озвучил, сотрудники постарались на премию. Были участки куда более привлекательные, чем «мой». И без обременения, то есть ничьи.

Значит, катайся по ним под легендой изучения – никто не будет возмущаться. А здесь – собственность.

По пути следования у меня три участка. У каждого нужно немного покрутиться.

Добрался до нужной территории уже ближе к закату. Остановился, чтобы размяться и осмотреться. Устал как собака, спать хочется. Сейчас доберусь до мотеля в этом городишке, поужинать, пиво в номер, и спать!

Шоссе пустынное. Только что-то непонятное далеко на обширной территории происходит. Взял цифровой бинокль. Навел на объект, приблизил…

Люди. Что-то делают возле законсервированных скважин. Может, обслуживают? Подкрашивают трубу с клапаном аварийного сброса избыточного давления газов? Чего-то много их там. И одеты не так, как рабочие на буровых…

Рабочие на буровой не будут ползать по земле, подкрадываясь к вышке. Другие стоят, наблюдают. Непонятно. И тревожно.

Что-то слишком много народу. А это что? В небе?

Мать вашу за ногу, начальнички! Вы куда меня втянули-бросили?! Квадрокоптер! Платформа с четырьмя пропеллерами. Такой в магазине не купишь, такие используют военные. Оснащен видеокамерами, улучшенная передача, хорошая оптика, усиленные аккумуляторы. Прикрывает с воздуха.

Я быстро убрал бинокль. Активно замахал руками и двинулся к машине. А вот и патруль.

Поехали, поехали, поехали! Газу, газу, газу! Не быстро. Без суеты. Я – обычный бизнесмен, а не шпион. И веду себя соответственно. Остановился, размялся, облегчился.

В мою сторону едет армейский джип. Вряд ли армия будет здесь раскатываться. Хотя… не так далеко база морской пехоты. Но что ему делать на этом участке? Здесь не полигон. Опять непонятно.

Или не военные? Американский военный патруль передвигается парами. На двух машинах. И машины у них оснащены для патрулирования. С ручным пулеметом.

А здесь одна машина.

Охрана? ЧВК (частная военная компания)? Тоже хрен редьки не слаще. Скорость в пределах нормы. Смотрю в зеркало заднего вида. Машина с патрулем затормозила на месте моей стоянки. Вышли трое, один с винтовкой, издалека не видно, но похоже на «М‑16». Они осматривают участок. Это хорошо, что я справил малую нужду прямо на обочине. Это сразу заметно. Легендировано.

«Отлил» мужик. Смотрит, народ в поле копошится. А что он там делает? Взял бинокль, посмотрел. Вроде ничего любопытного. Сел и дальше двинул по своим делам. Все в пределах нормы. На месте стоял не более пяти минут.

Если запись ведется, то видно, как я вышел из машины, потянулся, растер зад, спину, сделал несколько маховых движений руками, ну и все остальное… При себе компрометирующего нет ничего, ну, кроме денег. Это мой личный фетиш. Они помогают чувствовать себя мужчиной, самцом во всех пониманиях смысла этих понятий.

В случае погони я уйду от них, но надолго ли оторвусь? Это их территория, их земля, по радиостанции сообщат, перехватят. Да, и этот квадрокоптер, видно, что сопровождает меня.

Что же вы там скрываете в поле? И зачем моим командирам понадобился именно этот участок? Отправили бы какого-нибудь молодого да ретивого помощника военного атташе из посольства. Даже если и поймают, то вышлют на Родину. Но он приедет с информацией и живой. А тут…

Можно было бы, конечно, развернуться, вернуться в Нью-Йорк, отбить срочную шифрованную депешу, мол, товарищи командиры, нет возможности выполнить это смертельно опасное задание.

Толпа вооруженного народа, охрана с земли и воздуха, имеются ли технические средства обнаружения и защиты, мне неведомо. Но задание самоубийственное. И не жалко вам тех усилий и средств, что вложили в меня, чтобы я «прирос», вжился в «легенду»? Тогда пойдет автоматически такая «засветка» всех моих контактов, что надо будет готовить большой транспортный самолет «Геркулес» для эвакуации всей агентуры, что когда-то была завязана на меня. Кстати, «Мария» и «Руслан» тоже сгодятся.

Кстати, и «родители», и «жена с ребенком», все мои контакты тоже под подозрением. АНБ контролирует все звонки по телефонам, всю электронную почту. Как за рубежом, так и внутри страны. Все данные хранятся в специальном хранилище. Дата-Центр АНБ в штате Юта – громадный комплекс. Туда стекается вся информация. Вся – значит вся.

Все телефонные переговоры в мире, которые были перехвачены. Весь интернет-трафик почти со всего мира. Все, что подключено к Интернету. Все чеки, все банковские операции, местоположение вашего телефона, все ваши СМС, все ваши телефонные книги, что занесены в телефон. Буквально все!

И если вами заинтересовались спецслужбы, то начинается сопоставление. Все звонки поднимаются, анализируются компьютером, выдается сжатая информация, бывает, и развернутая в случае надобности.

Единственное, что меня останавливало от разворота автомобиля на сто восемьдесят градусов, – это тот, кто подписал мне задание. И приоритет… «Монолит».

Здесь не то что зашивать самостоятельно аппендицит, здесь ты – никто, и звать тебя никак, и номер твой по списку – шестой, а если понадобится, то и сам лоб себе зеленкой мажь, чтобы инфекция с пулей не попала в мозг.

Ты ради выполнения задания можешь погибнуть, можешь и провалиться, но ты обязан выполнить его. Как хочешь, умри, но сделай! Попадешь в застенки – вытащим. Обменяем тебя на дюжину придурков-инициативников из России, что из-за денег побежали в посольство США шпионить против своей страны.

Неужели так важен этот нефтеносный участок? Или если его взорвать, то будет так ощутимо, что США капитулируют? Если это так, так я сам готов взорваться, броситься в скважину с гранатой.

Только скатаюсь и извлеку «контейнер резидента». Там много чего любопытного имеется, даже небольшой переносной зенитно-ракетный комплекс широкого спектра действия. Может отрабатывать как по воздушным низколетящим целям, так и по надводным объектам, наземным. По внешнему виду – прямоугольный чехол. Из очень дорогой кожи. Выглядит солидно, массивно. Кофр, да и только! Пять ракет к нему.

С «контейнером резидента» можно выкосить всю охрану этого участка подчистую и заложить фугас.

Много чего там имеется. Взрывчатка тоже присутствует. Все это на случай войны. А также в особый, угрожаемый период. Тогда уже не будет посольств, все будут либо эвакуированы, либо захвачены, либо ликвидированы.

Вот тогда на первый план выступают нелегалы. «Кроты». Они по своим заранее проработанным ходам подбираются на стратегические объекты и уничтожают их. Перерезают коммуникации, парализуют жизнедеятельность. Отравляющих веществ нет, и химического оружия тоже нет. Когда в «школе» я поинтересовался почему, ведь эффективно же, человек в маске просто ответил:

– Они не могут длительное время храниться в обычных условиях. В случае повреждения контейнера возможна утечка. И тогда это поставит вас на грань провала или нанесет вред вашему здоровью или жизни. Газоанализаторы также могут уловить следы этих веществ. Крайне нестабильны и менее эффективны, чем им приписывают.

Все просто.

На указанные периоды у меня тоже имеются цели и объекты, которые подлежат уничтожению.

Я постоянно проверяю готовность и возможность тайного проникновения и уничтожения их. Какие? Хм. Не скажу. Но одно могу сказать, что теракт 11 сентября 2001 года – это всего лишь жалкая демонстрация. Привлечение внимания. Вернее, отвлечение внимания. Как фокусник, что выпускает красивую девушку на сцену. Пока мужики подбирают слюни, а женщины рассматривают ее наряд, ловкий делец проворачивает обман – фокус.

Настоящая диверсия не предназначена для таких вот показушных мероприятий. Ее цель иная. Парализация, максимальный ущерб при минимальных затратах.

Это как боксеры на ринге. Один машет руками, создавая вокруг себя воздушные потоки, устраивая сквозняк, в надежде, что противник простудится, а другой выбирает момент, быстро, как удар стилетом в сердце, поднырнул, ударил, отошел. И гигант падает без сознания. И дыхание к нему рефлекторно вернется только секунд через двадцать.

Имел честь общаться с резидентом, который вернулся на Родину после почти сорока лет службы за кордоном. Он всю службу провел сапожником на рынке в столице одной ближневосточной страны. Но имел агентурную сеть, которая покрывала всю страну и часть соседней, а также надежные источники в правительстве. Когда понадобилось, сумел привести в действие всю свою сеть, и переворот не удался. Мятежники были схвачены, а у руля осталось лояльное нам правительство. И так три раза!

Никто не сумел раскрыть его. Он по-прежнему чинил обувь и шил на заказ новую, ничуть не хуже, чем мировые бренды. Простой сапожник на рынке. Не миллиардер, не министр, не родственник королю.

Однажды он был на грани провала, когда один из местных чиновников похвастался на приеме во французском посольстве парой лакированных туфель, мол, и мы тоже можем!

Французы не поверили и пошли посмотреть на местного умельца. Предлагали хорошие деньги, чтобы тот перебрался во Францию. Отказался резидент, ссылаясь на возраст, незнание языка, нежелание уезжать со своего базара и от своей клиентуры. Не поймут же люди, мол, на старости лет погнался за длинным франком.

Тогда дипломаты стали ему делать заказы. Даже приносили модные журналы и показывали модели, что им понравились. Дед кряхтел, говорил, что для новых моделей нужна новая колодка и нужно время. Они соглашались, и он делал!

Не все делал сам. Некоторые изготавливались в Москве лучшими сапожниками страны в секретных цехах военной разведки. Резидент, сильно рискуя, согласовывал с Центром и устанавливал в обувь радиозакладки. Иногда эти закладки устанавливали в Москве и переправляли дипломатической почтой «деду». Риск был велик, но игра стоила свеч, получили доступ к французским секретам. Тоже неплохо.

Может, что и еще было, но мне это неведомо. Перечисленного достаточно, чтобы понять, что не столь важно играть роль миллионера, сколько важно быть на своем месте. Сапожник вроде бы, а сколько дел добрых сделал!

Часто возникает вопрос в ходе подготовки: а как же так, что готов совершать негуманные, криминальные вещи на чужой территории? Это же античеловечно!

Есть долг. Долг выполнить задание! Есть долг перед Родиной. Страна пребывания редко вынашивает планы по благоустройству России. А вот для ослабления ее, уничтожения, расчленения – это ежесекундно.

И есть совесть. Совесть – выполнить свою работу и спасти свою страну. Своих родных и близких.

И если ты выполняешь свою работу так, что приносишь пользу Родине, – это и есть Честь!

Еще три мили, и вывеска поведала о том, что я прибыл в городок Гринвилл. Основан три года назад. Численность населения 500 человек.

Сразу заправка и маленький магазинчик при ней.

Еду тихо. В США свои особенности. Тот, кто выезжает со двора, имеет преимущество, у него главная дорога, и я не знаю, как в этом тихом уголке любят кататься, может, кто и выскочит.

Мне нужен бар. Хочу есть. И в горле пересохло.

Почти в самом начале улицы стоит бар. Запарковался. Народу немного, человек пять. Сел за стол.

Официантка. Чуть за тридцать. Блондинка. Неплохая фигура. Это хорошо. Она привлекает к себе взоры мужского населения бара, отвлекая от меня.

– Здравствуйте. Как поживаете?

– Спасибо. Хорошо.

– Что будете заказывать?

– Какое дежурное блюдо?

– Жареные ребрышки.

– Отлично. Беру. Кукурузный хлеб, соус.

– А пить?

– Пиво.

– Lone Star.

– Здорово.

Кто бы сомневался, что в Техасе дежурное блюдо не мясное. И у них огромные порции. Едят здесь мясо кто как хочет, можешь приборами, а можешь и руками. Пиво, что я заказал, – это техасское пиво. Мне нравится другое, «Октоберфест». Его, правда, делают в Канаде. Но, коль я в Техасе, в глухомани, буду пить, что в наличии.

Принесли пиво, налил в стакан. Остальные обитатели этой забегаловки пили из бутылок.

Сидящий за соседним столиком мужчина с газетой обратился ко мне:

– Вы откуда?

– Из Нью-Йорка.

– Далеко забрались. Дела?

– Дела. А вы чем занимаетесь?

– Жду.

– Работы?

– Работа вроде бы есть, а вроде бы и нет ее.

– Деньги платят?

– Платят.

– Пособие по безработице?

– Можно и так сказать.

– Да. Времена нынче нелегкие. Вы нефтяник?

– Да. Буровой мастер. А вы тоже нефтяник?

– Когда-то имел отношение к этой отрасли. Сейчас в свободном поиске. Ищу подходящий участок. Есть мысли? Может, что подскажете? Каждый труд будет вознагражден.

– Ничего вы, мистер из Нью-Йорка, здесь не найдете. Ничего вам здесь не светит. Возвращайтесь домой или попытайте счастья в другом месте. – И мужчина демонстративно уткнулся в свою газету.

Все присутствующие внимательно прислушивались к нашему разговору, но молча.

Когда беседа закончилась, они так же молча вернулись к своим делам.

Принесли мое блюдо.

– Скажите, тут есть гостиница, мотель?

– Есть. Поедете по улице, через два поворота повернете налево и там увидите мотель.

– Спасибо.

Ребрышки были восхитительны! А соус! Как можно описать восторг? Вот то же самое! Неописуемо! Чудесно! Восхитительно! Ел руками, кукурузный хлеб, видимо, пекли здесь же. Горячий, пышный. Уф! Наелся. Объелся! Хорошо! Теперь до постельки, и спать! Завтра начну кататься и общаться! Ох, как хорошо-то! И не такой уж плохой этот городишко!

Уточнил, во сколько они открывают заведение, где готовят «пищу богов». Оставил щедрые чаевые. Я еще вернусь сюда!

Неспешно поехал в мотель.

Нормальная дорога между домами. Все в асфальте. В Америке есть такой нюанс: если подъезд к дому заасфальтирован, то владелец дома платит налог на землю, а если нет – не платит. Некоторые семьи из поколения в поколение не асфальтируют подъезды, чтобы не платить налоги.

Что сразу насторожило в этом городишке, так то, что все дома одинаковы. Абсолютно все! Как под копирку. Одинаковые крыши, одинаковые двери. Разница только в том, что по одну сторону улицы высажены хвойные деревья, а по другую – лиственные. В принципе, этого не может быть! Казармы на военной базе, и те отличаются друг от друга, не то что эти дома.

Да, в США существует типовая застройка. Есть определенные дома по типовым проектам. Но чтобы все по одному проекту… Братья-близнецы.

Такого даже не было в наших тренировочных лагерях. В Подмосковье выстроены поселки с домами из разных стран. Один поселок – мини-США. Второй – мини-Англия. Наверное, таких поселков много. Но я был только в трех.

Там представлены дома из разных штатов, из разных климатических зон. От Калифорнии до Аляски. Там и улицы, разметка, все как в предполагаемой стране пребывания. Как зайти в дом. Какие замки типовые. Как их открывать без ключа. Где гардероб. Как устраивают типовые тайники в этих домах. Какая бытовая техника используется на кухне. Как ее включить и использовать. Много чего интересного можно увидеть в домах чужой страны.

Так, например, как ездить на машине по США? Правый поворот на красный сигнал светофора можно делать, а в каких случаях нельзя?

Или в Англии у машин руль справа. И как ездить на такой машине с механической коробкой передач? В теории легко, попробуйте на практике, да и перестраиваться сложно, тем паче при движении по кольцу!

Не знаю, как обучали наших движению в Китае или Египте… Там нужно иметь особый талант.

А в этом Гринвилле… Не нравится. Как в казарме. Как в военном тренировочном лагере. Даже хуже.

Да и те люди в униформе на поле и дороге… Этот населенный пункт уже совсем не нравится. Надо быть осторожным. Предельно осторожным.

Ехать нужно неспешно. Тот, кто выезжает из дома, имеет преимущество проезда. Не хватало мне еще попасть в аварию.

Только подумал, и тут… Нет, не машина, которая резко стартанула от ворот… Мяч справа вылетел из двора под мою машину, и мальчишка следом…

Тормоз, руль резко влево, чуть газа, чтобы уйти с линии удара. Удар! И тишина! Ребенок должен заплакать, если жив! Жив?! Удар слабенький был! Да и ребенок был маленький. Ему много и не надо! Голова меньше мяча! Японский городовой! Мать твою душу!

Впервые за много лет захотелось заорать на чистом русском мате! От души! В ветровое стекло, чтобы оно лопнуло от моей ярости, пошло трещинами и вылетело на капот!

Коробку передач на «паркинг», ручник затягиваю одним рывком. Как долго выходит ремень из замка! Отшвыриваю ремень. Он не успевает спрятаться в стойку, ударяет по рулю.

Ходу! Плевать, что машина стоит почти поперек. Подождут! Прошла всего пара секунд, а кажется, что не меньше получаса! Сердце вырывается из груди! Мозг подсознательно просчитывает всевозможные варианты, что говорить в полиции. С судимостью в Америке ты – никто. Никогда не поднимешься, можно сворачивать свое резидентство и возвращаться на Родину! И труд десятков, а то и сотен людей, чтобы я «пустил псу под хвост»?!

Не закрываю дверь, обегаю машину. Малыш лежит на животе на земле и дергается. Ну, жив… Это уже хорошо.

Автоматически отмечаю, что на двери небольшой отпечаток детской руки. След как будто не кровавый, а типа джема. Знаю, как выглядят кровавые следы…

Мальчишка пытается ползти под машину. Плохо получается. Аккуратно поднимаю его. Он сердито смотрит мне в глаза. Вроде цел. Ощупываю его, не отводя взгляда от его лица, снимая реакцию по боли. Он просто смотрит на меня. В области ребер начинает хихикать и пытается вырваться. Боится щекотки. Нормально. Неужели пронесло? Пацан пальцем показывает под машину и что-то говорит на своем языке. Бу-бу-бу! Я пригнулся. Злополучный мячик. Ногой достаю его из-под машины и, пиная перед собой, несу мальчишку в сторону дома, откуда он, по моим предположениям, выскочил. Там стоит женщина, руками закрывая рот, чтобы сдержать крик. Глаза круглые, зрачки расширены от ужаса.

Подхожу ближе и спрашиваю:

– Мадам, ребенок ваш?

Она молча кивает, не отрывая рук ото рта.

– Заберите!

Ох, как много мне хотелось сказать в лицо этой курице! Овце драной! Дуре набитой! У нее вместо мозгов папье-маше! Таким размножаться нельзя! Все равно не уследит за потомством! Все погибнут!

И как потом перед людьми в Центре оправдываться, мол, не усмотрел! А на хрена тебя тогда, сукина сына, учили езде на автомобиле! До инстинкта, до рефлекса! Как отрываться от наружного наблюдения, да так, чтобы в аварию не попасть! Или уходить от погони! Чтобы ты мины объезжал, чтобы от пуль ускользал! Ты должен смотреть и видеть! Предугадывать ситуацию! Управлять ею, а не плыть на дощечке по течению. Вот эта школа и спасла мне выполнение задания, а мальчишке – жизнь!

Мамаша протянула руки и, схватив мальчишку, прижала его к себе. Взгляд по-прежнему безумен.

– Мадам, вам нехорошо? Вам помочь?

Она лишь слабо кивнула головой. Взгляд почти немигающий, смотрит на меня, прижимает ребенка и непрерывно его гладит.

Я вернулся к машине и подогнал ее к дому. Быстро огляделся. На удивление, свидетелей нет. Тихо. За шторами, что ли, наблюдают?