Три кофейни

Они стояли в самом людном месте, возле метро, где каждый человек куда-то спешил. Городская суета… Люди подстраивались под время, что контролировало любой их шаг и направления. Ничего особенного, обычный погожий день, только мало кто был этому рад и не замечал, что солнечные лучи не просто ослепляют глаза, а придают контраст этому миру. Яркое среди серых людей – разве это не прекрасно?

– Ты видишь того высокого парня, что стоит в тени? – спросил ее он.

Она посмотрела в ту сторону. Симпатичный брюнет со светлыми глазами курил и смотрел на небо.

– Да, вижу.

– Что ты можешь о нем сказать?

Странный вопрос, подумала она.

– Красивый мужчина, опрятно одет, с чистой обувью и со светлыми глазами. Возможно, женат… нет, точно женат! – уверенно заявила она.

– С чего ты так уверена в этом?

– Как с чего? Разве может такой мужчина быть одиноким? – удивленно спросила она.

Он улыбнулся, посмотрев на нее, и в этой улыбке, как в зеркале, Роза увидела себя полной дурой. Так интересно: у него всегда разные улыбки, никогда одинаковой. Странный он…

– Ты бы хотела его поцеловать? Вот просто подойти и поцеловать?

Роза находилась в недоумении от его вопроса. Конечно, она хотела бы поцеловать этого красавца, но не посмела ответить правду.

– Нет. Что за глупый вопрос? – возмутилась она.

– Роза, я, конечно, не психолог и, возможно, не понимаю женщин так, как хотелось бы мне, но то, как ты прикусила верхнюю губу, глядя в его сторону с приоткрытым ртом, говорит о многом. Просто подойди и поцелуй его! – твердо закончил он.

Этими словами он поставил ее в неловкое положение, она даже отговорок придумать не смогла. Он очень наблюдателен, даже слишком, и то, что он предложил, – это полное безумие, хотя… Почему бы и нет?

– Доверься мне.

Ее руки заметно задрожали, но, высоко подняв голову и выпрямив плечи, она уверенно направилась к парню. Сердце бешено стучало, от волны нахлынувшего адреналина захватило дух. Она всегда мечтала поцеловать красивого незнакомца, но каждый раз это сильно пугало ее, и она отгоняла дурные мысли. А вдруг он женат? А может, я ему не понравлюсь? Пока она шла, в ее голове рождалось много разных версий и вопросов, но только не было сомнения. Роза вспомнила, как доверилась ему на мосту, и до сих пор была за это благодарна. Он знает, что делает… Развеивая свой страх и опасения, она все же подошла к незнакомцу.

– Вы не подскажете, который час? – спросила она первое, что пришло ей в голову.

Он, мельком глянув на часы, коротко ответил:

– Половина второго.

Роза, посмотрев ему в глаза, сделала шаг вперед и поцеловала его в губы. То, что произошло, было просто нереальным, неописуемым, словно сон… Он обнял ее за талию и прижал к себе, как в танце, и, слегка опустив голову, ответил ей взаимностью. Роза закрыла глаза и просто наслаждалась, не думая ни о чем. Ее мысли улетели куда-то далеко, а она застыла в этом незабываемом поцелуе, в этих теплых объятьях, в этом мгновении…

– Мне пора бежать, – отступив в сторону, сказала она.

– А как же…

Она не слышала, что он говорил ей вслед. Она бежала, не глядя под ноги, а завернув за угол, споткнулась и упала. Он ждал ее там же, этот безымянный художник, что вносил в ее жизнь неведомые ей раньше цвета. Подав ей руку, он спросил, не ушиблась ли она, на что Роза отрицательно мотнула головой, сказав:

– Все в порядке. Спасибо…

– Пожалуйста, – улыбнулся он.

– Теперь ответь: ты знал, что все произойдет именно так, а не иначе?

Роза немного начала отходить от поцелуя. От этого ослепительного безумия… Если бы ей кто-то сказал, она бы ни за что не поверила, что это настолько реально и прекрасно. Такое бывает только в фильмах… Просто непередаваемое чувство.

– Я тебе объясню, – начал он, но Роза его перебила:

– Да или нет? – не отступала она.

– Да, я знал. Не сложно было заметить отсутствие кольца на безымянном пальце, как и то, что он никуда не спешит и ни разу не посмотрел на часы. Докурив одну сигарету, он вскоре достал другую и разглядывал небо. Если бы он кого-то ждал, он бы вел себя совсем по-другому, и я бы это увидел. А то, что он ответит тебе взаимностью, было ясно как день: ведь ты прекрасна, Роза, и любой на его месте поступил бы так же…

– Продолжай, – с загоревшимися глазами сказала она.

– Дело в том, что ты сама не сделала бы этого из-за одного глупого стереотипа: если мужчина красив и опрятно одет, он, несомненно, занят. Как и мужчина, увидев красивую женщину, никогда к ней не подойдет, потому что думает, что она замужем. Вот почему ты до сих пор одинока, Роза…

Как-то так он и представлял себе ее квартиру. Большая, бежевого цвета обои визуально делали ее еще больше и просторнее. Запах духов в прихожей. Не особо приятный аромат на кухне говорил о том, что там что-то испортилось. Высокие потолки, красивый интерьер… Как оказалось, Роза жила в полном достатке. Было ли это заслугой ее бывшего мужа или ее собственной – трудно сказать, но все же он больше склонялся к первому. Огромная спальня, размером с его собственную студию. Незастеленная кровать, белый лифчик на стуле… К его приходу она явно не была готова.

– Извини за беспорядок, я сейчас приберусь, – второпях сказала она.

– Не стоит, – возразил он.

Пока он разливал в бокалы вино, обстановка становилась романтичнее. Тихая классическая музыка, приглушенный свет… Он сидел в черной наглаженной рубашке, а она в красном платье. Это платье нравилось ему, оно прекрасно сочеталось с цветом помады. Глоток за глотком, вино пьянило Розу, и она становилась более открытой, уверенной в себе. Прекрасной…

– Давай потанцуем, – взяв его за руку, предложила она.

– С удовольствием.

Он держал ее за талию, а она, обхватив руками его шею, смотрела ему в глаза. Они медленно ходили по кругу, без ритма и чувства танца. Роза терлась об его щетину, нежно покусывая подбородок, потом расстегнула рубашку и начала водить рукой по его груди, а затем ниже…

– Роза, нет! – застегивая пуговицы, сказал он.

– Что не так? – огорченно воскликнула она.

– Все не так!

Выйдя из гостиной, он немедленно направился в прихожую и, набросив на себя плащ, хлопнул дверью…

Роза находилась в полном отчаянии. Разбив бокал и сняв с себя платье, она бросила его на пол и, открыв бутылку, вылила на него оставшееся вино. Сигареты… Она хотела курить и, не глядя под ноги, зацепила пяткой осколок. Босиком она направилась в кухню, достала пачку сигарет из верхнего ящика и, не открывая окно, закурила. Глубокие затяжки, учащенное сердцебиение. Ее рука дрожала, и соленые капельки с подбородка падали на обложку книги.

«…Тошнота. Первым и нежданным звоночком нашего счастья была ее тошнота. Задержка, частые боли в пояснице и повышенная усталость говорили сами за себя. Мы спешно направились в больницу. Когда доктор подтвердил “диагноз”, мы находились не в темном коридоре отделения, а в глазах друг у друга, наполняющихся взаимностью… Тот день был настолько красив, что, будь я художником, сотворил бы шедевр и посвятил его ей. Тот день дышал воздухом будущих, первых вдохов. Улицы были залиты ярким, каким-то необычайным светом, даже после захода солнца, на ночном небе зажигались звезды, словно в ожидании вспышки новых, открытых миру глаз.

Колокольчики в детской, бантики и вязаные носочки. С каждым днем наша спальня наполнялась новыми игрушками и ощущениями, горячими поцелуями и теплыми объятьями. Нелепыми капризами и старыми платьями, которые ей больше не подходили.

Я представлял ее матерью… Ведь еще недавно мы лежали одни на этой кровати, и казалось, что вот оно, счастье. Ее глаза, улыбка и даже скользящая по щеке слезинка. Я видел в ней женщину – верную и покорную, неподвластную мне, но преданно-гордую и до боли желанную… Это так непривычно – впервые назвать ее матерью. Это так необычно, ведь отец – тоже не просто слово, мне нужно стать им. Мне нужно быть… Не прятать себя в горьком стакане, когда в пылу ссоры она оттолкнет меня. Крепче держать – я знаю, для нее это огромное испытание. Не отпускать ее руку, разве немного ослабить. С ней я сильнее, чем есть на самом деле. Я справлюсь.

Каждый следующий месяц звенел, как колокольчик, напоминая о том, о чем мы не забывали ни на минуту, ни на мгновение. Когда я смотрел на нее, она все чаще смущалась и говорила о том, что сильно поправилась за эти четыре месяца. Меня это волновало меньше всего на свете. Я всегда поддерживал ее, не считая это постыдным. В какой-то степени мне самому становилось некомфортно от того, что в ее мыслях темнели такие нелепые версии и догадки, что я могу уйти и бросить ее из-за лишних килограммов или измученных бессонницей глаз. Я очень старался предотвратить пожар еще до его возгорания, как и сигареты – я прятал их, как прятал и ключи, – ей было сложно, я знаю. В такие моменты нет больше слов “я” и “не буду”, приходится идти на уступки и поступать правильно, ведь каждая ошибка может оказаться роковой.

Частые перемены ее настроения, нервные срывы на пустом месте – это было настоящим испытанием для меня. Я с улыбкой вспоминал те первые дни, когда она у меня оставалась, и понимал, что они по сравнению с этими были еще цветочками. Мне казалось, что я начал сходить с ума…