Напокишу. Книга о моем отце

    03.04.2019

Вчера с мамой возвращались с дачи. Мама заговорила о заборе, который расположен в проходе в сторону соседской дачи. Мол, забор сгнил, нужно заменить. Осенью 2017 года папа заменил там несколько жердей, а сам забор хотел установить весной 2018 года. Планам не суждено было сбыться, папы не стало. Он как-то планировал свою и нашу жизнь: наверняка еще множество бытовых вещей ушли вместе с ним, мы уже об этом не узнаем.

    07.04.2019

Вчера был суд по поводу установления места рождения отца. Пришли ответы на запросы из Омска, Устюжны. Из Тольятти ответы пришли только частично. Казалось бы – ближний свет, но что-то мешает людям исполнять свои обязанности в срок. Даже суд им не указ. Впрочем, и судья тоже вздыхал, что в свидетельстве о рождении написан хутор Заручевье, а в свидетельстве о браке – деревня Заручевье. А это уже разные административные деления. В свидетельстве о смерти вообще указано село Вологодское. Которого никогда не было на карте России. Суду еще предстоит выяснить, на каком этапе произошла эта ошибка, искажение. Возможно, это случилось при обмене паспортов в 2002 году. Следующее заседание перенесли на 23 апреля.

Олег, я и папа, 27 декабря 1986 года

    09.04.2019

Мама сегодня на даче упала в теплице, отлежалась и пошла домой. Я уходил из дома и не заметил, что она вернулась. Позвонил лишь по дороге на остановку, а она говорит: «Я уже дома!» И ведь ни слова о травме не сказала.

Через пару часов позвонила Ирина, спросила, не собираюсь ли я домой. Я ответил, что еще надо поработать.

Затем Ирина позвонила еще через пару часов, и только тогда сказала, что мама получила ушиб, они вдвоем съездили в травмпункт, перелома вроде нет, мама одна на автобусе отправилась домой, но что-то телефон ее не отвечает. Я заспешил домой, тут же Ира перезвонила опять: мама взяла, наконец, трубку.

Прошлым летом мама часто падала на даче, получала синяки, ушибы. Стараемся ее не отпускать одну, какое-то время все идет нормально, мы теряем бдительность, и опять что-то происходит. В этот раз (да и в предыдущие тоже) она даже не позвонила, отлеживаясь на даче. Вернувшись домой, пыталась скрыть травму. Когда Ира увидела ее обвисшую руку, она просила никому не рассказывать об этом.

Мемориальный комплекс Хатынь. Папа – второй слева, мама – третья слева, конец декабря 1986 года

К даче у меня двоякое отношение. С одной стороны, мама рвется туда, в теплое время года старается там жить. Опять же – минимальная двигательная активность на свежем воздухе – полезна. Но ведь минимальная же! Постоянно заставляем ее не работать, не перетруждаться. К тому же, вон чего, из-за старости вестибулярный аппарат уже не тот, что в молодости, случаются травмы.

Папа тоже на этой даче и последнее здоровье подорвал, и остаток жизни развеял, потратил. А ведь не стоит вопрос продовольственной безопасности и даже продовольственного обеспечения. Для кого все это? Мы уже давно выросли и можем купить в магазине что угодно. Что за упертость такая? Гори огнем эта дача! Лишь бы мама была жива.

Папу она вымотала всего, жизнь забрала. Это не стало для мамы уроком. Не слушается нас.

Но жива пока мама, активничает. Пусть хоть так. Что с ней поделаешь?

Серия фотографий, снятых Олегом или мной незадолго до моей отправки в армию: папа на даче, 5 июня 1986 года

    14.04.2019

Вот какой был сегодня день.

Из Самары приехал Шамиль Хусаинов, он будет верстать мамину книжку. То есть – с сегодняшнего дня официально началась верстка. Год назад я попросил маму начать писать воспоминания – с тем расчетом, чтобы она написала и об отце. На начальной стадии я не предполагал, во что это выльется.

Сегодня разместили в печать в Ульяновскую типографию книгу воспоминаний о Вадиме Леванове. Большой труд проделан, я занимался этим проектом бок о бок с маминой книгой. Не удержался, в своей главе написал про отца, упомянув полностью его фамилию, имя, отчество.

К концу дня стало известно, что умер Валерий Шемякин. Позвонил Саша Гремин и сослался на Михаила Куракина. Я не поверил такому ненадежному источнику и стал узнавать по своим каналам. К сожалению, это оказалось правдой. С Шемякиным была эмоциональная связь, поэтому всплакнул несколько раз за вечер. Валерий Константинович был у меня в гостях с компанией лет 15 назад. Сейчас сижу в комнате, где мы пировали тогда. Не помню, пересекался ли он с моим отцом.

Папа возле нашего прежнего дачного домика, 5 июня 1986 года

На самом деле, радость по поводу очередного этапа в создании этих двух книжек – она особая: все же оба проекта связаны с человеческой смертью. Но и от кончины Шемякина есть светлое радостное чувство: умер во сне, как праведник. Не мучился, просто не проснулся.

Раз уж суждено умереть, и выбора нет, то хотелось бы покинуть этот мир как Шемякин. Или хотя бы как мой папа: там тоже все произошло достаточно быстро. Я ведь до сих пор не в силах опомниться, так внезапно это случилось.

    15.04.2019

Вчера исполнилось 30 лет с того момента, как мы живем в нашей квартире по ул. Куйбышева, д. 36, кв. 45. Мне эту дату папа напомнил когда-то. Так и засело в голове: 15 апреля.

Была мысль сходить в этот день на старую квартиру: мы жили на ул. Победы, д. 70, кв. 57. Так и не собрался. С той квартиры осталось изрядное количество фото с папой. Олег, наверное, снимал. А может, и я несколько кадров сделал. С нынешней квартиры папиных фотографий негусто: два кадра в 2005 году и четыре кадра в 2017-м.

Папа возле мини-теплицы, 5 июня 1986 года

    16.04.2019

Несколько дней назад обнаружил на сайте ТЛТтаймс свою давнюю запись от 4 августа 2011 года. Среди прочего там было следующее:

– Погиб мой папа. Он мыл окно (пластиковое, между прочим!), оперся на него, и вывалился с 6-го этажа. В своем сне я видел папин труп, я звонил друзьям, рассылал по социальным сетям это сообщение. Мне было так горько, так ужасно.

Я этого страшного сна совсем не помню. Очевидно, эмоциональных последствий он не оставил. Папа мне вообще не снится: ни в ностальгическом контексте, ни в трагическом. Хоть бы во сне его увидать, хоть бы во сне.

Сейчас полшестого утра. В семь поедем с мамой на кладбище, навестим наших, приберемся после зимы. Пора уже.

    20.04.2019

Сегодня состоялось третье заседание суда. Пришли ответы на все запросы, но в документах наблюдалась все та же путаница: нельзя было достоверно определить, на каком этапе в папины документы вкралась ошибка с неточным указанием места рождения. Несмотря на то, что на основании имеющихся документов нельзя было сделать однозначный вывод, судья вынес решение в мою пользу. Это не значит, что заменят свидетельство о смерти и непременно укажут, что отец родился в Заручевье, а не в каком-то ином месте. Вывод суда – лишь о том, что я действительно являюсь сыном своего отца. Пока не знаю, устроит ли такая формулировка нотариуса. Судебное решение можно будет получить через пять дней.

Папа отдыхает в дачном домике, 5 июня 1986 года

Насколько я понял, когда в 2002 году проходила единая замена всех российских паспортов, папе в паспорт в графе места рождения вписали несуществующий населенный пункт – село Вологодское. Впрочем, в ответе на запросы указано, что в Чагодощенском районе Вологодской области села Заручевье тоже не существует. Что неудивительно: села не стало после войны.

    23.04.2019

Я никогда не был близок с отцом, хотя и жили вместе всю жизнь. Даже воспоминаний не осталось: не было совместных игр в детстве, не было общих дел в более позднее время. Мы даже ни о чем не разговаривали: не обсуждали книги, фильмы, спектакли, не говорили о политике, спорте. Даже погоду не обсуждали.

При всем при этом смерть отца стала для меня тяжелейшей травмой, от которой я не могу оправиться до сих пор.

В моей жизни с самого детства всегда присутствовала только мама: и как наставник, и как друг, собеседник.

Если смерть отца была воспринята мной так эмоционально, то что же со мной будет, когда не станет мамы?

    24.04.2019

Наконец-то сегодня приснился отец. Но, правда, в дискомфортной, конфликтной ситуации.

Папа моет картошку на обед, 5 июня 1986 года

Прихожу домой, а домашние на моем рабочем столе навели бардак: вывалили все из ящиков стола, рассыпали в беспорядке. Олег, например, какой-то сухой суп с вермишелью рассыпал по полу, я его горстями собирал. На столе среди завала бумаг и предметов лежал пакет с метолом или гидрохиноном – вскрытый, содержимое вывалилось. Рядом на краю дивана, опершись о спинку, сидел отец. Я в гневе схватил разорванный пакет с содержимым и швырнул отцу в лицо. Тот сидел молча, обсыпанный порошком, и смотрел на меня. Я заплакал, бросился извиняться, стряхивать химреактив с папиного лица. Папа молча пошел в ванную смывать порошок. По планировке это было похоже на нашу квартиру на ул. Победы, 70, где мы жили 30 лет назад, как раз в апреле исполнился этот тридцатник. Вот пока папа мылся, я и собирал с пола вермишель с приправами и сушеными овощами, которую рассыпал Олег.

Весь сон не помню, там еще какие-то детали были. Странный, непонятный сон. Беспокойный.

    28.04.2019

Был вчера в травматологии, суде, управляющей компании и в нотариальной конторе. В травматологии – потому что моя старенькая мама уже такая хрупкая, что сама себе наносит увечья, если оставить ее без присмотра. В управляющей компании – потому что в маминой комнате нужно заделать щель под подоконником, всю зиму дуло, дует и сейчас.

Папа на даче, 5 июня 1986 года