Йо-хо… Хо!

– Мне нужны гарантии, – самоуверенно заявил я.

Мы с Чакой были не в том положении, чтобы выдвигать хоть какие-то условия. Но и Норрис не дурак, он знал, что всех перестрелять он может в любой момент, только денег тогда не получит.

У меня лично выбора, похоже, не было, но спасти Чаку стоило попытаться. Я задумался.

Чака лежал, уткнувшись носом в пол и не видел, как один из боевиков Норриса подошёл к выступу, за которым я прятался. Когда же я собрался выдвинуть требования по освобождению Чаки, он высунул ствол импульсной винтовки из-за угла, направил его мне в лоб и гнусно улыбаясь, заявил:

– Ку-ку, «Вася»! Отдавай бабло!

От неожиданности я опешил, но саквояж из рук не выпустил. Наоборот, впился крепче.

– Я не Вася, – пробормотал я растерянно, – Я Кэп Вержбински!

– Да мне пох… – сообщил бандит. Он понял, что я безоружен и вышел на средину прохода.

На загорелом не облагороженном умом лице застыла маска безжалостного убийцы. Верзила скривил губы и нагло плюнул мне на сапог. Отвратительный харчок зелёного цвета расплескался по дорогой замше.

Гад! Нет, он не на сапог мне плюнул, он прямо в душу мне плюнул! Вне себя от ярости, под дулом винтовки, но я гордо прошипел:

– Не смей так делать больше!

Верзила оторопел, его маленькие свинячьи глазки приоткрылись, на лбу появилась длинная прямая линия глубокого мыслительного процесса. Что-то щёлкнуло, видать, шестерёнки у него в голове, и верзила противно просюсюкал:

– А то что-о-о?..

И тут раздался жуткий «Ба-бах»!

А в следующее мгновение я чуть не оглох от полученной оплеухи.

Сквозь гул в голове, однако, я понял, что это был не верзила. Оплеуху мне выдал воздух, туго сжатый взрывной волной. Из носа хлынула кровь, всё вокруг поплыло перед глазами. Грохот взрыва потонул в диком звоне, который наполнил мою голову и, казалось, всю вселенную.

Верзиле досталось куда больше меня, его накрыла прилетевшая невесть откуда металлическая дверь. Неведомая сила сорвала бандита с места, как травинку, и бросила вглубь коридора. Чака, непонятно каким чудом успевший заползти за груду мусора, обалдело таращился на меня, сверкая белками.

Между нами упала туба гранатомёта, с обеих её сторон вился сизый дымок.

А потом ко мне наклонился Бормотун, наш старый корабельный андропод. Он смешно похлопал манипуляторами по серому комбезу, толи отряхивая пыль, толи приветствуя странным образом. Хорошо, что роботы не потеют. Сколько знаю Бормотуна, но ни разу не видел, чтобы он его стирал.

– Кэ-эп, я спешил! – заявил Бормотун. – Как мог спеши-ил!

Пол рывком ушёл вниз, мы с Чакой взлетели на полметра вверх. Схватив нас за шкирки, как напортачивших котят, Бормотун побежал к выходу.

Мы чуть не погибли, время игр кончилось, настали суровые времена.

* * *

Три дня спустя, очухавшись немного от контузии, я сидел в рубке «Каракатицы» и пил короткими глотками горячий бульон.

Да, бульон! Обычный куриный бульон, синтезированный из отходов и летучих соединений нефти. Хо, наш программист, хакер, симпатичная мне девушка и нелюдимая мегера в одном флаконе, заявила, что берёт на себя роль корабельного врача. Начитавшись древних книг, она решила нас лечить народными средствами. Мол типа лекарства вредят человеческому организму. Будто не из одного сырья с бульоном они делаются в пищевом процессоре?!

Чака немного обгорел, когда его ящик сжёг плазменный выстрел, и Хо назначила ему в качестве заживляющего бальзама, пюре из огурцов с какой-то вонючей добавкой. Теперь Чака лежал в своей каюте, злой как чёрт, и пованивал сероводородом.

А ещё она исключила из рациона алкоголь!

Нет, ну, скажите на милость, где это видано, чтобы человеку, побывавшему в стрессовой обстановке, можно сказать, чуть не погибшему, не давали выпить? Тьфу, ты блин! Бутылка крепкого пойла, градусов этак сорок пять – пятьдесят, вот лучшее лекарство от стресса, а не бульон! Но Хо изъяла всю выпивку и заперла её в своей комнате.

А ещё она перепрограммировала Бормотуна. Он стоял теперь на посту у двери и обнюхивал всех входящих в рубку. Если находил контрабанду алкоголя – орал, как резанный. На боцмана Дрю Бормотун верещал постоянно, словно сканер в космопорту. При этом правда у Дрю не было с собой и грамма спиртного, просто Боцман был проспиртован насквозь естественным способом в кабаках. Поэтому чувствительный нос Бормотуна зашкаливало.

Кроме спиртного, как известно, для настоящего мужчины есть ещё одно замечательное лекарство, помогающее побороть стресс, депрессию и безделье. В некоторой степени очень приятное лекарство, но для его употребления, как вы понимаете, нужна женщина, для комплекта. Чака «намекнул» Хо, что не прочь побороть свою вялость после болезни. И сказал как… Она хладнокровно вырубила его электрошоком и заперла в каюте.

Ну, переборщил, ну бывает… Я прекрасно понимаю Чаку. Хо симпатичная, я бы даже сказал, красивая женщина, все формы при ней. Но ему точно не стоило трогать её за попу…

Кроме домашнего ареста Чака получил ещё одно наказание. Хо в отместку перепрограммировала пищевой процессор, и на все запросы Чаки тот стал выдавать только солёную манную кашу.

Я рисковать шкурой не стал, решил, что и бульон, в качестве лекарства, вполне неплох. Молчал себе потихоньку, пил бульон и думал о мести Норрису…

После того как мы удачно провернули первую и на текущий момент нашу единственную операцию – ограбили курьерский катер, мы получили две совершенно несовместимые вещи. Кучу золота и множество геморроя.

Мы стали преступниками. Сбылись мои детские мечты: «Каракатица» стала пиратским судном, а я – капитаном пиратского судна. Следствие – в любом космопорту нас ждал арест. Всё решили бы деньги, а денег, как это ни парадоксально – не было!