История страны в материалах судебных дел. 1918—1953

«Обычно будущий ученый узнает о своей науке из уст другого ученого, более опытного и старшего – своего учителя. Ландау не мог ни у кого учиться квантовой механике. Не потому, что не было хороших учителей, а потому что самой квантовой механики тогда еще не существовало. Он до всего должен был доходить сам»[10 - Ландау Л. Д., Румер Ю. Б. Что такое теория относительности. Советская Россия. 1975.].

В 1924 году Ландау говорил Румеру на коллоквиуме по теоретической физике:

– Подобно тому, как все хорошие девушки уже разобраны и замужем, так и все хорошие задачи уже решены. И вряд ли я найду что-нибудь среди оставшихся.

Но он нашел свою, последнюю, по его словам, хорошую задачу – «квантование движения электрона в постоянном магнитном поле» (диамагнетизм Ландау). Произошло это на рубеже 20-30-х годов прошлого столетия, в период своей полуторагодичной научной командировки в Европу, где Ландау общался с родоначальниками квантовой механики В. Гейзенбергом, В. Паули и Н. Бором. Последнего всю жизнь называл своим единственным учителем.

Талант Ландау в полную силу проявился в стенах Украинского физтеха в Харькове, где он возглавил теоретический отдел. При Ландау УФТИ превратился в элитный мировой центр теоретической физики. В 1934 году Академия наук СССР приняла решение о присуждении Ландау без защиты диссертации ученой степени доктора физико-математических наук. В следующем году он стал профессором… И тогда же впервые попал в поле зрения НКВД.

Круг научных интересов Ландау в УФТИ многогранен – происхождение энергии звезд, дисперсия звука, передача энергии при столкновениях, рассеяние света, магнитные свойства материалов, сверхпроводимость, фазовые переходы веществ из одной формы в другую и движение потоков электрически заряженных частиц.

За свою недолгую жизнь Ландау успел сделать много. Но даже если бы его расстреляли в 38-м, что вполне могло произойти, то и тогда бы его имя осталось в истории. Ведь до своего ареста он успел разработать несколько теорий – уже упомянутую теорию диамагнетизма свободных электронов, теорию фазовых переходов второго рода, а также теорию доменной структуры ферромагнетиков, получив вместе с Е. М. Лифшицем уравнение движения магнитного момента (уравнение Ландау-Лифщица). Кроме того, он ввел понятие антиферромагнетизма как особой фазы магнетика, вывел кинетическое уравнение для плазмы в случае кулоновского взаимодействия, впервые получил соотношение между плотностью уровней в ядре и энергией возбуждения…

По мнению Г. Горелика, биографа Ландау, тот был очень необычным человеком, сочетавшим глубину и мастерство экстра-класса в мире науки с чертами подростка в делах мирских. На самом деле такое сочетание, – научная мудрость и беспомощность, дилетантизм в жизненных вопросах, – не редкость среди крупных ученых. В то же время, вряд ли соответствуют действительности утверждения о том, что, полностью отдаваясь науке, Ландау не обращал внимания на дела мирские. На первых порах он активно участвовал в общественной жизни страны и тех институтов, в которых работал, горячо поддерживал Советскую власть. Трансформация его отношения к власти произошла в середине 30-х годов, после того как начался разгром Харьковского физтеха.

Архивные документы НКВД показывают, что тучи над Ландау сгустились вскоре после того как по его приглашению в УФТИ приехал из Свердловского института физики талантливый ученый Моисей Абрамович Корец. 28 ноября 1935 года он был арестован как участник контрреволюционной подпольной группы, проводивший «разложенческую» работу среди сотрудников УФТИ.

Показания на Кореца, как наиболее активного участника этой группы, дали несколько человек. Один из них, институтский чекист П. Кравченко утверждал, что, по заявлениям Кореца, уровень УФТИ в связи с переходом на оборонную тематику «теоретически снижается», а потому необходимо «бороться против оборонной тематики». В «контрреволюционную группу», по словам Кравченко, входили Шубников, Ландау, Розенкевич, Обреимов[11 - Подробнее см.: Павленко Ю. В., Ранюк Ю. Н., Храмов Ю. А. «Дело» УФТИ. 1935—1938, Киев. Феникс. 1998. с.183—184.].

Через три месяца Корец был приговорен спецколлегией Харьковского областного суда по обвинению в агитации за срыв оборонных заказов к полутора годам лишения свободы. Освободили его досрочно, дело было прекращено «в связи с недостатком материалов обвинения».

Однако в секретном послании харьковских чекистов своим воронежским коллегам отмечалось‚ что прибывший на их территорию Корец вскоре вновь будет арестован, поскольку «является одним из активных участников контрреволюционной группы и ближайшим другом руководителя этой группы троцкиста профессора Ландау».

В этом документе Ландау, пожалуй, впервые был назван главным заговорщиком.

Почему же «троцкиста» Ландау не арестовали уже тогда? Точно неизвестно. Возможно, потому, что Ландау был человеком известным. И не только у нас в стране. Позже, в день его ареста, Капица писал Сталину, что утрата Ландау для мировой науки, «не пройдёт незаметно и будет сильно чувствоваться». Похоже, что «органы», а значит и Сталин, хорошо знали об этом и без Капицы. Чашу терпения Вождя переполнит лишь сообщение НКВД о листовке, в которой Ландау, принимавший участие в ее составлении, сравнил Сталина с Гитлером и Муссолини. Но это произойдет в 38-м. А в декабре 1936 года ограничились его увольнением из института. Ландау перебрался в Москву, где возглавил отдел теоретической физики во вновь созданном Институте физических проблем. Там он работал над теоретическим обоснованием сверхтекучести жидкого гелия. А в это время НКВД уже раскручивало новые дела – «Ландау-Румера-Кореца» и «Шубникова-Розенкевича-Горского»…

Лев Васильевич Шубников, руководитель лаборатории низких температур УФТИ, был арестован 5 августа 1937 года. В тот же день задержали руководителя лаборатории радиоактивных измерений Льва Викторовича Розенкевича, а 21 сентября – руководителя рентгеновской лаборатории Вадима Сергеевича Горского. В ноябре их расстреляли на основании решения «высшей двойки». А перед этим «выбили» у Шубникова и Розенкевича показания на их «соучастников» – Ландау, Румера, Обреимова, а также физиков-иностранцев А. С. Вайсберга и Ф. Г. Хоутерманса. Все они также были арестованы.

Дело в отношении первого директора УФТИ Ивана Васильевича Обреимова прекратили незадолго до начала войны. В тюрьме он написал научный труд «О приложении френелевой дифракции для физических и технических измерений», за который в 1946 году был удостоен Сталинской премии. Вайсберг и Хоутерманс[12 - После того как в Германии к власти пришли фашисты, Фридрих Георг Хоутерманс перебрался в СССР, где возглавил в УФТИ ядерную лабораторию. Опубликовал семь научных работ, две из них в соавторстве с И. В. Курчатовым. Арестован 1 ноября 1937 г. На основании постановления ОСО при НКВД СССР от 25 апреля 1940 г. был выдворен из СССР как нежелательный иностранец. Сотрудничал с фашистским режимом, работал в Имперском физико-техническом управлении. В послевоенные годы трудился в Центре физических исследований при Бернском университете.] были выдворены за пределы СССР.

В апреле 1940 года Обреимов, обращаясь в письме из лагеря к академику С. И. Вавилову, просил его «озаботиться» о своем научном наследстве, в том числе о разработках совершенно новой темы «рентгенографического анализа и кинетики образования промежуточных фаз при образовании твердых растворов». Обреимов писал, что этой темой успешно занимался «В. С. Горский, которого я считаю исключительно сильным физиком, с признаками гениальности». Он не знал, что Горский к тому времени был уже расстрелян. Как и его «подельник» Шубников, создавший первую в СССР криогенную лабораторию, в которой удалось обнаружить сверхпроводники второго рода.

В связи с делом Шубникова, которого признали агентом немецкой разведки и обвинили в том, что он хотел уничтожить криогенную лабораторию, Ландау написал 15 августа 1956 года обращение в Главную военную прокуратуру: «Говорить о его вредительской деятельности в области физики низких температур совершенно абсурдно, учитывая, что он как раз является одним из создателей этой области у нас»[13 - Архив Военной коллегии, надзорное производство №44—024554/56.].

Между тем, в 1938 году Ландау сам оказался одним из действующих лиц «театра абсурда». Той же рукой он написал в тюремной камере совсем другое: «К началу 1937 года мы пришли к выводу, что партия переродилась, что советская власть действует не в интересах трудящихся, а в интересах узкой правящей группы, что в интересах страны свержение существующего правительства…»[14 - Цит. по: Горелик Г. Е. Физики и социализм в архиве КГБ, Свободная мысль, 1992. №1, с. 45—53.].

Таким признанием Ландау обрекал себя на смерть. И сделал он это, заметим, не под пытками, которые к нему не применялись, если не считать угроз и психологического прессинга. Причины, по которым были даны признательные показания, становятся понятны после изучения материалов его дела, согласно которым обвинение не было полностью сфальсифицированным (в отличие от большинства других так называемых «контрреволюционных» дел)…

Ландау был арестован 28 апреля 1938 года, как член антисоветской организации «Московский комитет Антифашистской рабочей партии». В те же часы в подвалы НКВД доставили М. А. Кореца и Ю. Б. Румера. Сотрудники НКВД стали «пасти» их задолго до ареста. Согласно агентурным донесениям, каждый шаг «участников контрреволюционной группы» фиксировался:

«Профессор Румер, 5.Ш-38 г. на вечере в Доме Ученых со своим приятелем профессором доктором Ландау, заявил мне: «Читали, что делается в правящих кругах, сплошь изменник на изменнике сидит, а ведь почти все были руководителями страны. Ничего себе, хорошенькое правительство, состоящее из агентов охранки, предателей, убийц. И сидящие на скамье подсудимых и оставшиеся один другого стоят».

«18.IV Корец у себя на квартире представил источника двум лицам, назвавшим себя Ландау и Румер. Из бесед Кореца с источником ясно, что Ландау и Румер полностью посвящены в проводимую подготовку к выпуску антисоветских листовок».

Через несколько дней эта листовка, приуроченная к первомаю, была готова:

«Товарищи! Великое дело Октябрьской революции подло предано. Страна затоплена потоками крови и грязи. Миллионы невинных людей брошены в тюрьмы, и никто не может знать, когда придет его очередь… Разве вы не видите, товарищи, что сталинская клика совершила фашистский переворот?! Социализм остался только на страницах окончательно изолгавшихся газет… Товарищи, организуйтесь! Не бойтесь палачей из НКВД. Они способны только избивать беззащитных заключенных, ловить ни о чем не подозревающих невинных людей, разворовывать народное имущество и выдумывать нелепые судебные процессы о несуществующих заговорах…».

Некоторые исследователи ставили под сомнение факт участия Ландау в написании этой листовки. Между тем, из материалов дела следует, что с идеей ее изготовления и распространения во время первомайской демонстрации Корец действительно обращался к Ландау. Последний согласился просмотреть текст и внести свои правки. Он поставил лишь одно условие – не называть ему имен участников этой акции, опасаясь, видимо, что не выдержит пыток.

Ландау продержался три месяца. «Сломали» его в августе, предъявив оригинал листовки, написанной рукой Кореца, а затем и его показания. Ландау тоже вынужден был «признаться» в том, что еще в 20-е годы встал на «антимарксистские позиции в области науки», а в УФТИ входил в состав антисоветской группы физиков.

Неминуемая смерть Ландау от меча революционного правосудия была предотвращена великими физиками Петром Капицей и Нильсом Бором. Осенью 1938 года последний отправил на имя Сталина вежливое письмо, в котором писал, что до него «дошли слухи» о «печальном недоразумении» – аресте профессора Ландау. А Капица добился его освобождения, написав на имя Л. Берии личное поручительство.

Л. Д. Ландау выпустили из заключения ровно через год после ареста. 28 апреля 1939 года было вынесено постановление о прекращении дела с передачей Ландау на поруки.

М. А. Корец был осужден за контрреволюционную пропаганду к десяти годам лагерей. В 1942 году ему прибавили еще «десятку» – по той же статье. В общей сложности он провел в лагерях 14 лет, затем до 1958 года находился в ссылке.

Ю. Б. Румер также был приговорен к десяти годам лишения свободы. Наказание отбывал в «шарашках», а после войны – в енисейской ссылке…

Ландау не поехал в Стокгольм за получением Нобелевской премии. Официально – по причине автокатастрофы. Но высказывается мнение, что его бы туда вряд ли отпустили бы, даже в случае если бы со здоровьем у него было все нормально. В МГБ, а затем и в КГБ СССР, его считали классическим антисоветчиком – регулярно слушал передачи заграничного радио, считал несчастьем для России, что Сталин оказался на вершине власти, а в связи с событиями в Венгрии заявлял, что «наши решили забрызгать себя кровью».

Вот лишь две выдержки из опубликованных агентурных донесений и данных «прослушки» за декабрь 1956 года:

«Наша система – это диктатура класса чиновников, класса бюрократов. Я отвергаю, что наша система является социалистической, потому что средства производства принадлежат никак не народу, а бюрократии».

«Успех демократии будет одержан лишь тогда, когда класс бюрократии будет низвергнут. Если наша система мирным путём не может рухнуть, то третья мировая война неизбежна, со всеми ужасами, которые предстоят. Так что вопрос о мирной ликвидации нашей системы по существу есть вопрос судьбы человечества».

Этого было более чем достаточно для того, чтобы сделать Ландау «невыездным» и лишить его возможности участвовать в международных конференциях. Например, получив в 1956 году приглашение на Международный конгресс по теоретической физике в Сиэтл, он лично обратился к Н. С. Хрущеву за помощью, но получил отказ. Причины были изложены в «Справке КГБ СССР на академика Л. Д. Ландау», составленной в 1957 году по запросу Отдела науки ЦК КПСС, а опубликованной впервые в 1993 году[15 - Исторический архив, 1993, №3, с. 151—161.].

По поводу своей работы над атомным проектом Ландау не раз говорил, что эту работу ему навязали и что он был низведён до уровня «учёного раба». Тем не менее, вклад Ландау в создание ядерного оружия оказался очень весомым[16 - Подробнее в статье С. С. Илизарова «Я низведен до уровня «ученого раба…» (атомный проект – Ландау – ЦК КПСС) // Наука и общество: История советского атомного проекта (40-е – 50-е годы).]. Его группа «вручную» справилась с проблемой‚ за которую не взялись американцы (отложив ее до наступления компьютерной эры). Проблема эта – расчёт «слойки» для первой советской термоядерной бомбы‚ в которой чередовались слои с ядерной и термоядерной взрывчаткой. За эту работу Ландау был удостоен в 1954 году звания Героя Социалистического Труда. Но еще важнее, что участие в атомном проекте, возможно, спасло академика от новых репрессий.

Известно, что в период проведения послевоенной кампании по борьбе с космополитами, ее вдохновитель Ю. Жданов выдвинул против Ландау целый набор серьезных по тем временам обвинений. Тогда было принято решение отстранить Капицу, Ландау, Ландсберга и некоторых других «антипатриотов» от преподавания в МГУ. Сначала закрыли несколько кафедр на физико-техническом факультете, а затем и сам факультет. Петра Капицу, кроме того, сместили с поста директора Института физических проблем АН СССР. Но до арестов дело не дошло. Берии удалось убедить Сталина, что это нанесет ощутимый вред обороноспособности страны. А после смерти Сталина Ландау категорически отказался от своего дальнейшего участие в атомном проекте, заявив, что больше никогда заниматься этим делом не будет. И слово свое сдержал.

История освоения космоса в материалах судебных дел

Полеты в космос и создание ракетно-космического щита страны – результат напряженного труда сотен ученых, конструкторов и инженеров. Все работы проводились в обстановке строгой секретности и поэтому выполнять их должны были люди, облеченные высочайшим доверием партии и правительства. В реальности же многим из них довелось побывать в статусе «контрреволюционеров». И даже «врагов народа». Сегодня хорошо известно, что в числе таковых оказались даже генеральные конструкторы С. П. Королев и В. П. Глушко, не говоря уже о сотнях других инженеров и конструкторов ракетно-космических систем. Кто-то из них провел в лубянских подвалах всего несколько дней, кто-то – годы, немалое число было расстреляно.

Конструктор Роберто Людвигович Бартини, которого Королев называл своим учителем и говорил, что без него «не было бы спутника», был арестован в феврале 1938 года, обвинен в шпионаже в пользу Муссолини и приговорен «тройкой» к 10 годам лагерей. До 1947 года он трудился в «шарашке» – ЦКБ-29.

Юрий Васильевич Кондратюк (А. И. Шаргей), еще до революции рассчитавший оптимальную траекторию полёта к Луне, в июле 1930 года был арестован по обвинению в контрреволюционном вредительстве и через год осужден на 3 года лагерей.

Лев Робертович Гонор, директор НИИ-88, в котором после войны работал Королев, был арестован в феврале 1953 года. Учитывая национальность Гонора, ему стали «шить» дело не только о вредительстве, но и о шпионаже в пользу израильской разведки. Но до конца дело не довели по причине смерти Сталина. Уже в апреле Гонор был освобожден…

А в 30-е годы, незадолго до начала войны, был практически разгромлен Реактивный институт, в котором работали многие ученые и инженеры, стоявшие у истоков космической программы. Директор института И. Т. Клейменов проходил руководителем сфабрикованного НКВД антисоветского заговора. Он, якобы, установил «контрреволюционную связь» со своим заместителем Г. Э. Лангемаком (оба расстреляны), а тот уже, по версии следствия, вовлек в организацию С. П. Королева и В. П. Глушко.

Рассказ о судебной эпопее конструктора космических кораблей №1 Сергея Павловича Королева – во второй части этой книги. А в этой главе упомянем других конструкторов. Прежде всего – это Валентин Петрович Глушко, основоположник отечественного жидкостного ракетного двигателестроения.

В. П. Глушко

Глушко был арестован 23 марта 1938 года. Допрашивали на Лубянке с применением физического насилия. В итоге он вынужден был подписать чистосердечное признание о том, что якобы участвовал в антисоветской организации и по заданию этой организации «проводил вредительскую подрывную работу в оборонной промышленности и занимался шпионской работой в пользу Германии».

Глушко осужден Особым совещанием при НКВД СССР по статьям 58—7 и 58—11 УК РСФСР к заключению в исправительно-трудовом лагере сроком на восемь лет, но через некоторое время переведен в «шарашку» – конструкторскую группу 4-го Спецотдела НКВД при Тушинском авиамоторостроительном заводе. Здесь он трудился до 1940 года, потом был переведен на Казанское моторостроительное производственное объединение, где продолжил заниматься разработкой вспомогательных самолетных установок ЖРД с насосной подачей топлива. В 1942 году В. П. Глушко стал главным конструктором КБ-2. В июле 1944 года досрочно освобожден со снятием судимости – за выполнение работ, имеющих важное оборонное значение. Реабилитирован в 1956 году.

Судебная эпопея В. П. Глушко описана довольно подробно. Поэтому наш дальнейший рассказ о других соратниках С. П. Королева и В. П. Глушко, которые столкнулись с репрессивной машиной НКВД.

Ближайшим его соратником был Борис Викторович Раушенбах. В 30-е годы он увлекся планеризмом, не раз ездил испытывать планеры в Коктебель, где познакомился с Королевым и многие годы работал вместе с ним вместе в сфере космического ракетостроения.