Поэмы пылающего ангела. 141—210-й взгляды на изображение лика святой Лузии и касания духа её

В бессмертье любовное искренне верю.

Любовь – плод сладчайший на жизненном древе,

Что не по земному желанна, чиста.

Русское Древо Мира. Вышивка К. Далматова, 1880 г.

Молитва во время мытья полов

    (Сто сорок четвёртое касание)

Вон, разум, из сознанья! Ты мешаешь

Сосредоточившись в любви благоговеть

И, пламенной средою восхищаясь,

Ей подражая, рифмами гореть:

Свечой, костром быть, пещью иль горнилом,

Огнём сердечным сущее объять,

Коснуться в духе губ и сердца милой

И в радости единой полыхать…

Ты, я, огонь бушующий в притворе…

Его не чуя, сторож драит пол.

Столпы огня – живой души основа.

Нечувствие их – худшее из зол.

Не видящему огнь не чувственна и святость.

Ведро грохочет. Мыльная вода

Струится между ног. Она, о радость,

Не причиняет пламени вреда…

Я ж прочь иду. Мокры следы сандалий.

Вокруг же сонмы солнц. Средь них, Лузия, мы…

Любовь, как всполохи твои странны,

Безумны и прекраснозвёздны дали!

Предчувствие вознесения

    (Сто сорок пятый взгляд на изображение девственного лика святой Лузии,
    что в притворе церкви её имени в Сидаджи Нова в Белу-Оризонти)

На чьей груди духовной замереть,

Лжи не боясь и не страшась лукавства,

Доверясь, от ошибок не сгореть?.. —

Ты, ты…

Любовь к тебе – изысканное яство.

Вкусил – в душе божественный покой.

Я сердцем запах вечной жизни чую.

И, побеждённый суетой мирской,

Слабея телом, духом торжествую.

Убогий – будто немощный старик —

Народов и времён сильнейший телом…

Но почему твой взгляд в меня проник?

Моя любовь, ты что на самом деле? —

Не слабость, не-ет, не омраченье чувств,

Ты – смысл и суть бытья, предназначенье.

Любя Лузию, Вышнему клянусь,

В святой любви превозмогая тленье.

Умру, как все, о да… Но огненным лучом

Я вознесусь, безумствуя бесстрастно

В любви, смеясь: над мною смерть не властна…

Молюсь… Как царь, в благоговенье облечён.

Изменение образа