Опалённые крылья детства

– Успокойся, рёва. Иди домой, приведи в порядок свои чувства, а завтра приходи, посмотрю, на что ты способна. И чтоб больше никаких слёз!

И никаких платьев! Приноси с собой купальник и тапочки. -

Так Маринка поступила в балетную школу, без экзаменов и конкурсов. Она прозанималась в этой школе шесть долгих лет, четыре раза в неделю, а в периоды выступлений каждый день, никогда, ни при каких условиях не пропуская занятий, как бы не было трудно. У неё было две учительницы, бывшие балерины из Театра. Первая, Эмилия Фёдоровна, обычно проводила повседневные занятия. Она была очень строгой, всегда ходила вдоль станков, где девочки делали упражнения, с длинной палкой – указкой в руке и в любой момент могла ударить ей по невыгнутой коленке или по невывернутому носочку. Было довольно больно, но девочки терпели. Они безумно любили балет и готовы были к любым испытаниям. Балет – это упорный труд. Но как же все радовались, когда приходила другая, главная учительница, Мария Трофимовна. Она тоже была строгой, но её приход почти всегда означал подготовку к постановке танцев или представлений. Сначала обычно все возбуждённо радовались, а потом нервно ожидали распределение ролей. После этого продолжался упорный труд до седьмого пота, бесконечные репетиции, отработка движений и синхронности. Но это уже были танцы. И когда всё отточено, какое же это непередаваемое чувство слияния души, движений, почти невесомости тела и ритма музыки! Ради этого стоило трудиться, безумно уставать и не обращать внимания на боль в суставах.

Когда отработка танцев в классе почти заканчивалась, Мария Трофимовна говорила – А сегодня идём в костюмерную выбирать наряды. – Как же девчонки любили этот момент! Они возбуждённой стайкой проносились по Дворцу, взлетая на верхний четвёртый этаж, почти не касаясь ступенек, к заветной двери костюмерной, за которой скрывалось волшебство перевоплощений. Маринка медленно ходила вдоль рядов костюмов на вешалках и маникенах, как будто попадая в другой мир, мир сказок и грёз. Она рисовала в уме картины, соответствующие каждому стилю нарядов, сопровождая это музыкой и маленькими историями. Этот особенный мир блеска и пышности, яркости и нежности, лиричности и неистовства, трагедий и торжеств побед настолько завораживал её, что она забывала о времени и о том, зачем пришла сюда. Костюмерша теряла терпение и шла на поиски девочки, которая как всегда выбирала костюмы последней.

Девчонки уносили долгожданные костюмы домой, чтобы родители привели их в порядок и подогнали по фигуркам. Потом начинались бесконечные репетиции на сцене. Все, конечно, предпочитали это намного больше, чем немного нудные занятия в классе, но которые, тем не менее, были основой для таких возможностей воплощений.

И вот оно, представление. Как же Маринка любила Театр, этот вечно волнительный праздник! И неважно, что каждому такому торжеству предшествовали упорный труд, ошибки, обиды, разочарования в себе вперемежку с по?том, а порой и со слезами. Но конечный результат, в блеске костюмов и свете рамп в сочетании движений и музыки, стоил того.

Девчонки приходили в Театр задолго до начала представлений. Сначала они шли в раздевалки, наряжались в свои костюмы, приводили в надлежащий порядок волосы, а потом бежали в закулисный мир, где всё было так интересно и ничего не хотелось упустить из поля зрения. Они с восхищением и немного с завистью наблюдали за взрослыми балеринами и балетмейстерами, казавшимися им такими важными и уверенными в себе; смотрели, как работники сцены устанавливали декорации и регулировали свет. А когда из зала начинал доноситься шум суеты собирающихся зрителей, любопытные девчонки находили любые щёлочки в кулисах или незаметно делали маленькие дырочки-глазки в занавесях, чтобы наблюдать за людьми по другую сторону зала. Они уже знали, что выбегая на сцену в свете рамп, уже не будешь видеть никого из зала и не только потому, что там уже темно, но больше потому, что всё внимание будет поглощено ритмом музыки и танца, видением ближайших партнёров и желанием выполнить всё безукоризненно. Да лучше и забыть в этот момент о зрителях, а чувствовать только танец.

Сколько же за эти шесть лет было концертов, балетных представлений и поездок! Маринка наивно думала, что уже нашла своё место в жизни и никогда с этим не расстанется, пока мама, устраивая свою собственную судьбу, не увезла её вместе с сестричкой очень далеко из этого чудесного города на Волге, захлопнув навсегда для неё дверь в этот столь любимый и притягательный мир…

Но это всё будет потом, а пока Маринка возвращалась домой, ещё не отойдя от стрессов и рыданий, но уже довольная, что её всё же приняли в балетную школу. Ведь вот упрямица, всегда получала, что хотела, по словам бабушки – ни мытьём, так катаньем…Отец, желая усилить важность момента, завёл дочку в гастроном и купил ей самую большую шоколадку «Алёнку». Девочка очень любила шоколад, но времена были не из лёгких, когда люди часами выстаивали очереди за хлебом. Каждый член семьи стоял по часу – два, потом его менял другой, потому что выстоять очередь в несколько часов одному было физически просто не под силу… Люди плотно стояли друг к другу, не дай Бог, кто-то влезет между ними вне очереди. Детям очень редко переподало что-нибудь вкусненькое, а уж тем более шоколад. Лишь иногда по праздникам им вручали по маленькой плитке дешёвого шоколада. А тут такое богатство! Как же Маринка могла не любить своего папочку?! Но через пару месяцев отец опять исчез. Мама с грустью, и почему то пряча глаза, сказала, что его снова отправили в важную командировку.

4

Наступило время идти в школу, первый раз в первый класс. Маринка усердно училась. Она не выносила, когда её ругали, а если это и случалось, девочка надолго замыкалась в себе и очень страдала. Поэтому она старалась всё делать так, что бы её нико не ругал, и чтобы все близкие люди любили её и гордились ею. Особенно отец!

Однажды, возвращаясь из школы, девочка встретила у подъезда соседку и приветливо ей улыбнулась, а та, не долго думая, спросила ребёнка

– Когда уже твой отец вернётся из тюрьмы? -

– Из тюрьмы? Моего отца отправили в важную командировку. -

– Командировку? Что за бред! Он командируется из одной тюрьмы в другую. – Это был как жуткий гром средь ясного дня. Сердце девочки сдавило тяжёлым обручем. Она ошарашенно выкатила и без того огромные глаза и стала кричать на соседку

– Неправда! Он хороший, лучший, а ты противная, гадкая…-

Безмозглая соседка ехидно усмехнулась и упорхнула. Маринка почувствовала такую тяжесть в ногах, что не могла двинуться с места. Она обессиленно уселась на ступеньку и тихо, но горько расплакалась. Неизвестно, сколько времени она просидела так, пока другая соседка, вошедшая в подъезд, молча не отвела девочку на третий этаж к двери квартиры и нажала на звонок. Дверь открыла бабушка, впустив всхлипывающую внучку внутрь. Маринка молча уселась на диван и уставилась мокрыми глазами в пустоту. Её плечики временами вздрагивали, в голове стучало, а грудь придавило тяжестью камня, от которой она не могла избавиться ещё долгие годы.

Вечером девочка сумбурно рассказала вернувшейся с работы маме о случившимся, постоянно перебивая себя волновавшими вопросами, с болью и надеждой глядя матери в глаза и не получая ответов. Только через некоторое время Маринка услышала

– Ладно, в следующий раз поедем к твоему любимчику вместе, и ты обо всём его спросишь сама. -

Потом мама закрылась в другой комнате с дедом и бабушкой, и они о чём-то очень долго спорили приглушёнными голосами.

Через несколько дней Елена с дочками ушла от родителей, поселившись на некоторое время в квартире знакомых, уехавших в отпуск. Получить государственную квартиру в то время было практически невозможно. Люди стояли в очередях на жильё десятилетиями. Маленькое женское семейство начало почти цыганский образ жизни, переезжая из одной квартиры на другую, живя в каждой не более 2–3 месяцев. В то время нелегко было найти кого-либо, кто сдавал бы жильё на длительный срок. Они перевозили незамысловатый домашний скарб на тележке из одной части города в другую, чаще по вечерам после Елениной работы. Да в темноте было и меньше шансов, чтобы кто-то из знакомых или учеников встретил бы их в таком виде. Платить за машину для перевозки вещей несколько раз в год было нечем. В семье почти постоянно была нехватка денег. А по утрам Елена отводила дочек в школу, показывая им дорогу от нового жилья, чтобы на следующее утро они смогли найти дорогу сами. Елена работала учителем математики сразу в двух местах, дневной школе и вечернем институте. У неё просто не хватало на всё времени. Дети рано приучились к самостоятельности. Старшая дочка Светлана была не в восторге от частой смены обстоятельств жизни. Одной из главных черт её характера было постоянство. А младшей Маринке всё больше и больше нравились перемены в жизни. Ей доставляло удовольствие ходить далеко пешком в школу, часто по разным дорогам. Да и школы менялись часто. По ходу она сочиняла всякие истории о том, что видела вокруг. Частенько это были истории-страшилки, как продолжение её ночных кошмаров. Потом юная фантазёрка рассказывала всё это своим куколкам, потому что друзей у неё практически не было. Девочка просто не успевала их заводить, оставаясь всегда и везде новенькой. Она рано научилась читать книжки, потому что чаще всего находилась дома одна. Сестрёнка всегда была занята, у неё были свои дела, свои подружки, с которыми она проводила свободное время, стараясь как можно чаще уходить из дома. Да ещё они и учились в разные смены. Мама дома почти не бывала. Маринка очень любила свою мать, видела, что она всё время уставшая, и старалась освободить её почти от всех домашних хлопот, переложив бо?льшую их часть на свои детские плечики. К тому же она старалась учиться только на «отлично», чтобы не расстраивать своих близких людей, и чтобы они ею гордились. Кроме того, девочка была лучшей конферасье на всех школьных представлениях, обладая громким приятным голосом и умением артистически читать стихи. А ещё у неё был балет! Жизнь казалась разнообразной, занятой и насыщенной. Скучать было некогда.

5

В один из дней Елена, как и обещала, взяла Маринку с собой на свидание к отцу, по которому девочка, не смотря ни на что, сильно скучала. Она никак не могла понять, как такой человек как её отец, мог оказаться в тюрьме. Он, исполняющий мечты, морской офицер, закончивший два института, очень умный человек и с руками, про которые люди говорили, что они «золотые», потому что всё, к чему он прикладывал их, получалось чётко, правильно и просто здорово!

Елена с дочкой вышли из автобуса в очень пустынном месте, долго шли по дороге, потом ещё по какому-то бесконечному пустырю. Всё вокруг казалось безжизненным и немного жутким. Потом перед глазами открылась ещё более безрадостная картина длинных, серых, запылённых бараков, окружённых высоким забором из колючей проволоки. Две женщины, взрослая и совсем маленькая, остановились, не доходя до больших, с облупленной краской ворот, и начали чего-то ждать, пока не увидели вдалеке огромное движущееся облако пыли, которое, приближаясь, обрисовалось в колонну движущихся мужчин, на первый взгляд жутко похожих один на другого, в одинаковых серых грязных одеждах, одинаково стриженых, с грязными вымученными лицами. Вдруг головы всех, как по команде, повернулись в одном направлении, где стояли два существа женского пола, очень чистых и свеженьких, особенно контрастных по сравнению со всем, что было вокруг. Выражения лиц в одно мгновение изменились, показывая в сером однообразии сущность каждого. Все лица меняли взгляды, одни удивлённые, другие настороженные, третьи выжидающие, злые или добрые, сожалеющие, предупреждающие или масляно-хитрые, почти раздевающие. Маринке стало растерянно жутко при встрече внимания такого множества стольких разных мужских глаз. Она, как могла крепко, прижалась к матери, когда вдруг встретила взгляд улыбающихся, светящихся теплотой и любовью глаз, глаз отца. Маринка не могла поверить, что её яркий кумир находится в столь сером, жутком, печальном окружении, но она уже не видела и не чувствовала ничего, только эти любимые глаза, согревающие, зовущие, обнадёживающие, защищающие. Серая толпа просочилась сквозь серые ворота, которые с грохотом захлопнулись, поглотив и ожидаемое существо. Простояв ещё немного, чтобы отойти от тяжёлого давящего впечатления встречи с колонной заключённых, обе женщинки направились к другим, меньшим воротам, впускающим посетителей этого мрачного учреждения. Остановившись в узком тёмном коридорчике перед другой дверью, Елена быстро обмотала вокруг своего тела под платьем шарф и под него напихала пачки с чаем, сигаретами, печеньем, а вокруг тела дочки, также под платьишком, приспособила связку с баранками. Маринка наблюдала за быстрыми действиями матери ошарашенными, ничего не понимающими глазами. Ей было неприятно всё это, а с дополнительной ношей под платьем, она, юная статная балерина, чувствовала себя неловко толстой и неуклюжей.