Ловцы душ

Сделал три шага, держа лампадку в вытянутой руке. И вздохнул с облегчением. На полу лежал не Козоёб, но всего лишь белый песик с волнистой свалявшейся шерстью. С мертвыми глазами и разорванным горлом. И я надеялся, что хозяин как-то да смирится со смертью собаки, приняв во внимание, что он мог и сам оказаться на месте пса.

– Я была очень быстрой, – пояснила она со вздохом. – Он не страдал.

– Доедай, и пойдем со мною, – попросил я.

Она присела над трупиком и впилась в него зубами. Я услышал громкое чавканье и сосание: звук такой, словно кто-то раздавил на полу апельсин и теперь пытался выпить его сок.

Наконец она закончила и встала, улыбаясь. Острые зубы блестели красным.

– Ням-ням, – сказала она.

Я знал: мне придется вернуться сюда, чтобы убрать останки; я не хотел еще сильнее напугать хозяина, что, несомненно, случилось бы, найди он разорванного пса. Я знал также, что мне придется внимательней следить за вампирицей, поскольку та более напоминала дикого зверя, чем человека, и не было никаких гарантий, что она снова не выберется на охоту, едва только проголодается. Правда, как я понял из ее слов, девушка старалась не охотиться на людей, но мне не хотелось, чтобы кто-то увидел, как она выслеживает собак, котов или крыс. Кроме того, я не мог дать гарантий, что однажды голод к человеческой крови не окажется слишком силен.

Утешало одно: объектом ее желания явно буду не я, поскольку, кажется, она некоторым образом ко мне привязана. А значит, если ей потребуется свежая кровь, эту кровь придется для нее достать.

Что ж, в конце концов, в этой местности находилась не одна лавка мясника.

* * *

Ремесленник, нанятый Козоёбом, справился на удивление хорошо. Сделанные им предметы я вложил во вьюки, поскольку пока они не были мне нужны. Я узнал также, где обитает святолюбивый отшельник, и оказалось, что нам, дабы попасть в его скит, понадобиться лишний день дороги. Пока все складывалось по-моему.

– Прощай, Козоёб.

– Прощай, – ответил он, и в голосе его я слышал отчетливое облегчение. – Ты…

– Да, я доволен, – сказал я.

– А значит, мы…

– Больше не встретимся, – закончил я за него. – Только держи язык за зубами и не заставляй меня когда-нибудь появляться снова, чтобы показать твоей женщине и твоему ребенку несколько интересных штучек.

– Тебе не нужно мне угрожать, – отозвался он шепотом.

– Не нужно, – согласился я.

Мой Бог, и куда подевался тот Козоёб, который по пьяному делу вызывал на площадку для поединков имперских солдат и для которого убить человека было как плюнуть?! Насколько же семья и цепи любви ослабляют волю и тело человека! Насколько же делают податливым для любой угрозы, пугливым и беспомощным… Я мог лишь радоваться, что со мной-то подобное несчастье никогда не случится.

Я был уверен, что он меня не предаст. Во-первых, а что он мог сказать? Донести, что инквизитор Его Преосвященства появился у него с худой и вонючей женщиной, требуя постоя? Местные инквизиторы наверняка лишь посокрушались бы о вкусе Мордимера Маддердина. Конечно, он мог поделиться своими подозрениями насчет того, что женщина эта не была человеком. Но такое обвинение нужно было доказывать, особенно если выдвигалось оно против инквизитора. Во-вторых, Козоёб знал, что я не бросаю слов на ветер и не прощу ему повторного предательства. Оттого я полагал, что он попросту обо всем забудет. Кто знает, быть может, забудет настолько удачно, что через год-другой даже перед самим собой не признается, что видел старого товарища?