Ученица мертвой белки. Книга 1

– Хочу, чтобы вы уяснили сразу. Повторять не буду: каждый из вас дал добровольное согласие, и это обсуждению не подлежит. Запомните, выход отсюда только один – пройти все три ступени!

– Что это за ступени и как их проходить? – неожиданно для самой себя вымолвила Янка.

Тамара взглянула поверх ее макушки, отвечая голой стене за спиной девушки:

– Терпение, дорогие мои! Каждая ступень – кроме разве что первой – тайна, и на данный момент даже для меня. Это своего рода экзамен, испытание, призванное продемонстрировать овладение полученными в нашей Академии навыками и знаниями.

– В Академии? – послышался женский голос с первой парты.

– Да, Катарина. Это самая что ни на есть настоящая Академия, школа, но в отличие от обыкновенной здесь учат необыкновенному! – Стрекоза возвела вверх указательный палец, и все устремили взоры в потолок. Обманка – тот был светел и пуст. – Считайте, что вы попали в Хогвартс! – взвизгнула она, картинно улыбнувшись.

Никто не спешил разделить ее воодушевление.

– Чему нас будут учить? – спросила Катарина.

Тамаре пришлось отвлечься – ввели русского: бледный, с забинтованной левой рукой, опустив голову, он плюхнулся за парту.

– Вот и славно, – прокудахтала Тамара. – Все снова в сборе. Ты что-то спросила, Катарина?

Улыбчивая девушка повторила вопрос, теребя косу – то накручивая на палец, то отпуская.

– Обучение будет направлено на развитие ваших природных талантов. У каждого из вас свой особенный, уникальный дар. Наша задача как педагогов – превратить дар в навык, умение, научить его использовать, отточив мастерство до совершенства. Минуя третью ступень, вы удостоитесь звания мастеров.

– А что насчет первой ступени? – осмелился выступить толстяк, подрагивая голосом. – Вы сказали, остальные ступени – тайна, кроме первой. Позвольте полюбопытствовать: что вы имели в виду?

Стрекоза недовольно поморщилась.

– Ах, да… первая ступень… Забудьте о ней! Для всех вас она уже пройдена.

Удивленные лица, словно шесть разом включенных прожекторов, внимали сцене, в центре которой Стрекоза играла бенефис.

– Да-да, и нечего зыркать. Первая ступень позади. По правде сказать, ступенью ее можно назвать с натяжкой. Лично мне представляется наиболее точным ее определение как вступительного экзамена. Все помнят первый контакт с нашими людьми? Что предшествовало тому, как вы оказались в автомобиле? Янку, к примеру, сбила машина на пешеходном переходе.

Если бы Янка не онемела, шокированная услышанным, она бы, разумеется, возразила: никакая машина ее не сбивала, фальшивые полицейские обманом увезли ее. Но, как обухом ударенная, она хранила молчание, предоставив Тамаре возможность говорить дальше.

– Все вы смутно помните (если помните вообще), что произошло сразу после несчастного случая. Вы неосознанно в минуту опасности применили заключенные в вас, скрытые от вас самих силы. Выражаясь доступнее, вы создали собственные проекции, скопировали себя вовне силой мысли, оставив умирать у тротуара, корчиться в агонии собственные произведения. Во внешнем мире умирают оставленные вами следы, а сами вы – здесь, в условиях комфорта и в полном здравии следуете вверх по лестнице мастерства! Поистине непостижимо! И вдумайтесь только – это лишь первая ступень!

«Следы… – Янку задело слово. – Вот бы взять и поменяться местами с собственным следом…» В те минуты ей до смерти не хотелось быть тем, кто его оставил.

– Я помню, как меня застрелили, – гробовым голосом произнес русский. – Очнулся в полицейской машине. Думал, приснилось.

– Вы – невероятно мощный маг, Дмитрий! – Тамара коснулась забинтованной руки русского.

Так впервые в стенах Академии Янка услышала упоминание о магии.

– Знаю, – ответил русский.

«Повезло», – сверкнуло в голове у Янки. На время в классе воцарилось молчание. Многое отдала бы Янка, чтобы узнать, о чем молчат другие: понимают ли что? Или для них творящееся в подземелье среди скал такой же темный лес, как для нее самой?

Выждав, как анаконда перед прыжком, Стрекоза возвестила громогласно и радостно:

– Теперь, ребятушки, я не вижу препятствий к тому, чтобы начать первый урок. Итак, приступим!

Тамара потерла ладони друг о друга, и Янке представилось, что они вот-вот высекут искры.

– Откровенность – фундамент успеха в любом деле.

И в первую очередь откровенность перед самим собой. На вопрос «почему вы?» мне известен ответ.

Но на данном этапе, дабы заложить фундамент для будущих достижений на ниве овладения магическим искусством, вы должны сами себе ответить на этот вопрос. Ибо только так вы обретете полное понимание, ви?дение тех ростков, которым предначертано цвести и плодоносить. Вам предстоит вспомнить необычный случай из прошлого, событие, когда вас коснулось дыхание Силы.

Ребята переглянулись, зеркаля всеобщее замешательство. Парень, сидевший перед Янкой, обернулся – приятное лицо, мимолетный взгляд, – казалось, они уже встречались, казалось… Не найдя поддержки, он отвернулся, исчезнув из ее мыслей. Ребята продолжали вертеть головами. Один русский сохранял неподвижность и невозмутимость, один он понимал, о чем толкует Стрекоза.

Наблюдая общую растерянность, строгая учительница взяла вожжи в свои руки. Ударив указкой по столу толстяка, у которого от проступившего на затылке пота по белому шарфу-кашне расплылось маслянистое пятно, она твердо и четко проговорила:

– Начнем с тебя, Ежи!

Ерзанье в миг прекратилось, все уставились на парня. Ежи, нервно сглотнув, произнес чуть слышно:

– Простите, но я ничего такого не припомню.

Приблизившись к парню на шаг, Тамара нацелила на него помутневшие окуляры. Ежи глядел на нее ни жив ни мертв, дыхание его – стесненное и частое – взрезало томительную тишину. Янка ожидала, что в ход вновь пойдет указка. Но нет… Арсенал Тамары кишел разнообразием. Училка порывисто сдернула с переносицы стрекозьи очки, обнажив на удивление узкие раскосые щелочки глаз, источавших холодную злобу. К своему стыду (будь стыд уместен) Янка ощутила облегчение, когда Стрекоза остановила свой ядовитый взгляд не на ней, а на бедном толстяке. Несчастный вдруг неестественно скрючился, лицо скорчилось в гримасе боли и отвращения, ладони потянулись к лицу, но медленно, рывками – каждый следующий рывок сопровождался спазмом лицевых мышц, будто парень изо всех сил противился самому себе. И вот его дрожащие пальцы нащупали кончик кашне. Резко сжав ткань до белых пятен на коже, его руки потянули кончик вниз – лицо снова замерло в ужасе, еще ниже – и шарф затягивается вокруг шеи в узел, рука опускается ниже – узел сильнее стягивает шею, на плотной коже – красные пятна, вены вздулись, за алыми капиллярами потухли зрачки. Под ядовитым взглядом Стрекозы Ежи сам затягивал шарф петлей на собственной шее. Сраженный зрелищем, демонстрирующим превосходство сверхчеловеческой силы, класс застыл в испуге.

– Прошу… – слабый голос шелестом ветерка, случаем проскользнувшего через вентиляционную решетку, прозвучал сколь смело, столь же неуместно. Убийственные стрелы Тамары сменили ориентир, подарив полуживому Ежи спасительный глоток воздуха.

– Прошу… – повторил парень, спину которого вместе с нехитрыми узорами джинсовой ткани, Янка успела изучить вдоль и поперек, – не мучайте его! Дайте время, и он вспомнит!

Не ведающая устали училка, в два счета преодолев расстояние до другого ряда, с указкой наизготовку встала в угрожающей близости от Янки, та невольно подалась назад. Одежда Стрекозы издавала запах – премерзкий запах нафталина.

– Эмпатия, Мартин, это неплохо, – проскрипела Тамара, целясь в парня указкой, – но есть нюанс: помимо восприятия чужой боли жизненно важно научиться распознавать подходящее время и место для проявления сострадания. В противном случае ты играешь против себя самого. Я не собираюсь противиться твоему желанию принять на себя его боль. В путь!

Указка уперлась Мартину в подбородок, Янке уже мерещились на ее конце голубые отсветы пламени, готового вырваться на свободу. В этом Хогвартсе подземелья учителя не знали пощады. Парень поднял голову, мужественно встречая суровый взгляд Стрекозы.

– Рассказывай! Рассказывай вместо него! А ты, Ежи, вспоминай, да поскорее! Весьма вероятно, история Мартина станется быстротечной, – проговорила она, оценивая Мартина со всевозрастающим интересом.

Глава 5

Дом мертвеца

– Палка… – беззвучно произнесли губы Мартина.

– Что-что? – Парень играл с огнем, с каждой секундой подогревая интерес властной наставницы. – Что ты бормочешь? Изволь выражаться внятно!

Конец указки вспыхнул синим.

– Палку… уберите… пожалуйста. Я помню. Я расскажу.

Только Янка, будучи близко, видела, каких усилий стоило парню выговорить слова. Его трясло от страха, и дрожь передавалась ей. Но он говорил, невзирая на близость пламени, и голос становился громче. Парень держался молодцом.