Эпоха перемен. Часть 2

Велика Русь-матушка, и много в ней найдется укромных уголков, куда, при желании, можно упрятать нежеланных людей. Валаамский архипелаг считался святым местом ещё со времён княгини Ольги. Много чего на протяжении веков повидали стены Валаамского монастыря. Неоднократно совершали на него набеги шведы. В 1917 году, когда от России отделилась Финляндия, к ней перешёл и Валаамский архипелаг. Во время Советско-Финляндской войны Валаамский монастырь подвергался бомбардировке советской авиацией. Обитателям монастыря пришлось его покинуть. В 1944 году Валаам стал советским.

И вот теперь в бывшем монастыре был организован дом инвалидов войны и труда. Обслуживающий персонал по оргнабору собрали из разных уголков страны. Тогда во многих, разрушенных войной деревнях было голодно. А тут давали жильё, работу, подъёмные. Конечно, с медицинским образованием людей было мало, но обходились. Для санитаров специальное образование не обязательно. Также в столовую люди нужны да по хозяйству.

Инвалидов тоже привлекали на трудотерапию. Костю с Валентином пристроили в мастерскую. Те же, кто по состоянию здоровья работать не могли, болтались без дела целыми днями. Хуже было с теми, у кого не было ни рук, ни ног, которых здесь называли «самоварами». Со своими культями они были совершенно беспомощны. Их надо было кормить, поить, обмывать. Санитарам это доставляло мало удовольствия. На день санитары этих «самоваров» подвешивали в мешках на дерево. В течение всего этого времени люди были предоставлены сами себе. Ни попить, ни наоборот. Естественные надобности часто приходилось справлять прямо под себя. Вечером их снимали с дерева и кое-как приводили в порядок. Но запах от этих людей всё равно исходил довольно стойкий. Одним из таких «самоваров» был бывший танкист Михаил. Валентин часто беседовал с коллегой. Когда приятели покупали водку, Валентин наливал стакан Михаилу и поил его с руки.

Праздник 7 ноября отмечали все. Водка лилась рекой. Пили и инвалиды, и обслуживающий персонал. Приятели, приняв изрядную долю спиртного, уснули ещё днём. Дольше всех пировали крепкие санитары. За этой пьянкой забыли о Михаиле. Так он ночью и замёрз, подвешенный в мешке. Когда утром его хватились, труп уже остыл. Санитары утащили его на погост и закопали прямо в мешке. Ни гроба, ни памятника, ни креста. Приятели были потрясены самой смертью Михаила и отношением к покойному.

– Как скотину закопали и всё.

– Мы все для них просто скотина, – вздохнул Костя. Он не мог успокоиться с самого приезда. – Нет, Валёк, ты подумай. Люди верой и правдой защищали Родину. И это стоило им здоровья, потери конечностей. И вместо благодарности, создания им человеческих условий, нас держат здесь почти как заключённых.

– Они и говорят, что создали нам человеческие условия для жизни.

– И эти условия они называют человеческими? А нас спросили, согласны ли мы жить в таких условиях? Не спрашивали! Покидали, как мешки, в товарняк и здесь выбросили. За что? В чём наша вина?

– Наверное, в том, что портим общий вид города и настроение «строителям коммунизма».

Обсуждение этой проблемы повторялось периодически. Возмущение вспыхнуло снова после смерти Михаила.

– Надо что-то делать, Валёк. Надо как-то отсюда выбраться. Иначе нас всех постепенно так закопают. Ты посмотри, что здесь делается. Люди спиваются, потому что не видят будущего. Некоторые от безысходности кончают с собой. Другие ходят полуголодные, потому что уголовники их обкрадывают. А энкавэдэшники как будто этого не видят.

Так уж повелось в мире, что там, где появляются уголовники, они наводят свои порядки. Если не найдётся силы, которая сможет им противостоять. Здесь как-то фронтовик увидел, что уголовник стащил еду у «самовара» и заступился за него. Завязалась драка. Фронтовик и уголовник сражались на костылях. Фронтовик изловчился и сбил уголовника с ног. Он наклонился над поверженным уголовником и предупредил:

– Запомни, гнида. Ещё кого-нибудь обидишь, зашибу! Понял?

– Да, понял, – прохрипел уголовник.

Фронтовик успокоился и уже собирался подняться. В это время в руке уголовника появилась алюминиевая ложка с рукояткой, заточенной, как бритва. Этой рукояткой уголовник полоснул фронтовика по горлу. Тот рухнул рядом с уголовником и затих. Власть уголовников была установлена. Тем более что эта категория людей в стране была начальству как-то ближе…

– Ну и что ты, Костя, предлагаешь?

– Бежать надо отсюда!

– Куда бежать? На всём острове инвалиды. Бежать с острова можно только на пароходе. Для этого надо попасть в Сортавалу. А это пограничный город. Если пограничники поймают, то из монастырских стен больше не выйдешь.

– Может, нам полозья приделать к нашим каталкам? И зимой по замёрзшей Ладоге перебраться.

– Во-первых, тебе вряд ли кто-нибудь тропу накатает. Если зимник и есть, то там есть и движение транспорта. Нас заметят и вернут. А если идти по целине, то будем проваливаться в снегу и толкаться на руках 20 километров, мы не выдержим, замёрзнем по дороге.

Этот разговор проходил как бы между делом, когда приятели в мастерской изготавливали крест на могилу Михаила. Костю как будто что-то осенило:

– Слушай, Валёк. Я, кажется, нашёл выход. Мы можем уплыть на плоту. Подберём небольшие брёвна, чтобы вдвоём кантовать смогли. Доски и верёвки здесь тоже есть. Вёсла выстругаем.

– Это мысль, – согласился Валентин.

Всю зиму и весну приятели заготавливали материалы. Каждую досточку или небольшое брёвнышко потихоньку перетаскивали к берегу и прятали в кустах. Припасли сухари и кое-что ещё из продуктов. С наступлением лета к побегу всё было готово. В назначенный день после завтрака отправились в лес, якобы по ягоды. Добрались до заветного места на берегу и быстро начали вязать и сколачивать плот. Когда плот был уже собран, Валентин вдруг смущённо заявил Косте:

– Знаешь, Костя, я решил не ехать. Я вдруг подумал: куда я поеду? Семья от меня отказалась. Мне что, опять милостыню собирать? И жить по подвалам? А тут хоть кормят и крыша над головой, своя койка.

– Ты что, Валёк, какая койка? Койки мы и там найдём. И побираться ты не будешь. Устроимся работать куда-нибудь в артель инвалидов. Руки-то у нас есть. И применение им мы найдём. А ты говоришь, койка. Если здесь остаться, то она тебе надолго не понадобится. Это ты и сам знаешь. Так что не дури, поехали!

– Не могу сказать, что ты меня здорово убедил. Но и тебя не могу одного отпускать. Ещё утонешь без меня.

Отплытие состоялось во второй половине дня. Чтобы каталки не ездили по плоту при качке, приятелям пришлось привязать себя к плоту. Вначале гребли бодро, потом начали уставать. Движение замедлилось. Дело шло уже к вечеру, а берега ещё не было видно. А тут ещё ветер начал крепчать, и качка усилилась. Уже совсем стемнело. Терялись ориентиры, и уже неизвестно было, в каком направлении надо плыть. Но вот вдали замаячили какие-то огоньки. Долгожданный берег! Приятели сразу взбодрились и начали грести живее. Мешал только боковой ветер, сильно раскачивающий плот. В какой-то момент налетела боковая волна такой силы, что сравнительно лёгкий плот перевернулся. Поскольку гребцы были привязаны к плоту, то они так и остались под плотом вниз головой… Плот ещё долго гоняло по Ладоге. Когда его прибило к берегу, трупы уже разложились. Так и закончилась одиссея двух советских фронтовиков: лётчика и танкиста.

Глава 2

Нас вырастил Сталин…

«Слепец не тот, кто таковым родился, а зрячий, не желающий глянуть правде в лицо».

    Цицерон, древнеримский оратор.

– Это как же большевистская пропаганда забила людям голову, – удивился Дмитрич, – что многие до сих пор не прозрели. По просьбе ветеранов в Москве к 65-летию Победы собирались вывесить плакаты с изображением Сталина!

– И это не только в Москве. В регионах России сейчас множатся портреты, бюсты, скульптуры «отца всех народов». Недавно по одному из телеканалов проходила дискуссия о Сталине. Так там Проханов утверждал, что имя Сталина – это народная святыня, то знамя, которое необходимо для модернизации.

– Но, по-моему, – заметил Аркадий, – для развития страны как раз необходимы свобода, инициатива и самоуправление.

– Это, может, в других странах нужна свобода, – вступил в спор Николай Харитонович. – А в России нужна сталинская централизация и хороший кнут, чтоб расшевелить народ. России свобода вредна. Вот дали свободу олигархам, они Россию грабят, и деньги за границу переводят. А правительство потом призывает для осуществления модернизации иностранных инвесторов. Прямо смешно. Да отобрать надо у олигархов всё, что наворовали, вот и будут средства на модернизацию. Попробовал бы кто-нибудь при Сталине переводить деньги за границу! Сразу бы в тюрьму упекли.

– Какие знакомые речи! Так и слышится призыв «вождя мирового пролетариата»: «Грабь награбленное!». И «отец всех народов» это дело продолжил.

Видно, соскучился ты, Харитоныч, по всеобщему ГУЛАГу. А за попытку перевода денег за границу можно было запросто под расстрел попасть. И тут обратите внимание вот на что. Коммунистическая пропаганда всё время нас убеждала, что Октябрьская революция освободила народ от тяжёлого царского гнёта. Но вот при царской власти можно было и за границу поехать, и деньги туда переводить.

Про применение смертной казни вообще говорить не стоит. Смертная казнь была отменена ещё Елизаветой Петровной. За время правления Екатерины II были казнены двое убийц архиепископа Амвросия, – Василий Мирович за попытку переворота и бунтовщик Емельян Пугачёв с пятью сподвижниками. При Александре I зачинщики Чугуевского бунта умерли во время наказания шпицрутенами. Император Николай I повесил пятерых декабристов. Разве можно это сравнить со многими сотнями тысяч людей, расстрелянными при советской власти? Да ещё и семьи расстрелянных отправляли в лагеря. Не жалел Сталин людишек, мог уничтожать в любых количествах. И сколько Зла должно быть в народе, чтобы это приветствовать! – вздохнул Дмитрич.

– Это Зло ещё от Батыя пошло, – пояснил Юрий Сергеевич. – Добавилось к этому и многовековое крепостное право, и деспотическое правление. Потому и победила в России чумная идея большевизма, что попала на благодатную почву. И народ наш не только заложник этого Зла, но и соучастник. Это ведь наши люди устраивали массовые митинги по поводу ареста очередной группировки «врагов народа» и призывали «размозжить им головы, как бешеным собакам». А детей заставляли отрекаться от арестованных родителей. И эта ненависть черни к частной собственности. Мы тут говорили о войне. Так вот когда наши войска входили в Германию, то солдаты не столько грабили, сколько уничтожали чужое добро.

– Так это из ненависти к врагу, – возразил Николай Харитонович.

– Из ненависти уничтожают врага. А имущество уничтожают из зависти к чужой благоустроенной жизни. И подтвердилось это много позднее, когда некоторые селяне начали выходить из колхозов и организовывать собственные хозяйства. Так другие из зависти поджигали фермерские хозяйства. Казалось бы, возьми и тоже организуй такое хозяйство и не завидуй соседу. Так ведь не могут. Без палки работать не могут. Вот им и нужен хозяин, который железной рукой наведёт порядок. И хотя многие становятся жертвами этого порядка, они всё равно рукоплещут Сталину. А чтобы этот порядок выглядел прилично, начинается поправление, подделка истории. Начиналось это с «Истории ВКП (б)». В своё время ещё Лев Троцкий писал:

«Я обвиняю Коминтерн… в систематической фальсификации идей, фактов, цитат, в интересах правящей клики Кремля. Кодифицированный сборник такого рода фальсификаций «История ВКП (б)» переведён на все языки человечества и издан в СССР и за границей в десятках миллионов экземпляров. Я берусь доказать перед любой беспристрастной комиссией, что в библиотеке человечества нет книги более бесчестной, чем эта «История».

– Да что там Троцкий, – возмутился Николай Харитонович. – Тоже мне праведника нашли! Троцкий в своё время предлагал преимущественно развивать производство средств потребления. А Сталин ещё в 1931 году заявил, что если мы за 10 лет не нагоним того, в чём мы отстали из-за татарского ига и бездарного царизма, то нас сомнут.

– Стоп, Харитоныч, – остынь. Во-первых, и во времена «бездарного царизма» Россия неплохо воевала, во всяком случае, на чужой территории. И если бы не разлагающая пропаганда большевиков, то по окончании Первой мировой войны тоже была бы в числе стран-победительниц. Во-вторых, если бы Сталин все предвоенные годы не помогал Германии и не заигрывал с Гитлером, то никто бы нас не смял. В-третьих, Троцкий был прав в том, что нельзя откладывать улучшение благосостояния народа на долгие-долгие годы. Но мы сейчас не говорим об ошибках Троцкого. И ты, Харитоныч, не уводи нас в сторону. Это общая привычка коммунистов. Мы говорим о его конкретном высказывании, об «Истории ВКП (б)». И разве в этом он не прав? Разве можно всерьёз относиться к «Краткому курсу истории ВКП (б)»? Да и другие книги того периода написаны так, что всего хорошего в стране мы достигли только благодаря мудрому руководству товарища Сталина.

Но если быть честным, то и всё плохое тоже совершалось под его руководством. Например, жуткие репрессии и голодомор. Но это коммунисты предпочитают сваливать на Ягоду, Ежова, Берию. Просто «случайно» все руководители НКВД оказывались такими кровожадными, а система тут ни при чём. В КПСС во всех звеньях от ЦК до первичной парторганизации было такое правило: когда речь шла о положительных примерах, то это всё под руководством парторганизации. Если же речь заходила о плохом, тут назывались конкретные виновники из числа администрации. А уж серьёзные достижения могли свершаться только под мудрым руководством Генсека.

Такая же фальсификация проходила и после войны. В войне должен быть один, главный победитель. Сталин не хотел делиться славой с Жуковым, как тот после Халхин-Гола не хотел делиться славой со своими соратниками. Но Жукова не постигла их участь. Его не расстреляли, а отправили командовать военным округом. А военная история начала переписываться, и все победы приписывались Сталину. Вот так и создавался миф о том, что Сталин выиграл войну. То же происходило и в других областях. Вся коммунистическая пропаганда работала на то, чтобы создать миф, будто все наши достижения совершаются под «мудрым руководством» этого диктатора.

– Да какой он диктатор?! – не унимался Николай Харитонович. – Ведь благодаря ему в стране была принята такая демократическая Конституция, которую справедливо называли сталинской. Народу было предоставлено столько прав, появилась возможность свободно выбирать во все органы власти достойных людей! – Харитоныч, ты сам-то веришь в то, что говоришь? Какие свободные выборы? Да во все годы советской власти в списки для голосования вносился только один человек! Этого одного выдвигала партийная организация. А тут был принцип такой: пусть малограмотный, хоть пьяница и гуляка, но свой, коммунист. И из кого выбирать? Как продвигать действительно достойных? Так что все эти конституционные права оставались только на бумаге. Лучшее подтверждение этому – массовые репрессии, происходившие как раз после принятия Сталинской Конституции.

– Но вы забываете, что именно Сталин провёл индустриализацию и коллективизацию страны. Ведь даже Черчилль признал, что «Сталин принял Россию с сохой, а сдал – с атомной бомбой».

Дискутировал с Харитонычем, в основном, Дмитрич. Но тут в разговор вмешался Юрий Сергеевич.