К 212-й годовщине «Грозы 1812 года». Россия в Опасности! Время героев!! Действовать надо сейчас!!! Том III. Легенды на любой вкус!

Как пишет единственный отечественный биограф А. Кутайсова А. А. Смирнов, «прекрасно сознавая свои весьма слабые познания в военном деле вообще и в артиллерии в частности, молодой полковник все свободное время отдавал самообразованию. Талантливый и любознательный от природы он с интересом изучал артиллерийскую науку и практику. Недюжинные способности позволили ему быстро освоить профессиональные знания и стать вполне достойным занимаемой должности при таком строгом и требовательном к службе начальнике, каким являлся Аракчеев. И очень скоро станет понятно, что военная стезя – артиллерийское дело – оказалась истинным призванием Александра Ивановича и порочная практика зачисления дворянских детей с рождения в элитные части и столь же порочная практика их чинопроизводства в данном случае оказались не причем.

В период опалы Аракчеева с октября 1799 по май 1803 гг. Александр Кутайсов оставался адъютантом у нового инспектора всей артиллерии генерала от артиллерии А. И. Корсакова. Во многом поэтому А. И. Кутайсов 24 июня 1801 г. был введен в состав «Воинской комиссии для рассмотрения положения войск и устройства оных». Он оказался вместе с дядей в подкомиссии по артиллерии, которая создала первую в России комплексную систему артиллерийского вооружения, включавшую вопросы производства, снабжения, ремонта, организации обучения и боевого применения артиллерии, как рода войск. Предложения комиссии получили высочайшее одобрение, а разработанная ею система стала именоваться «системой 1805 года» или «аракчеевской», по фамилии председателя комиссии». (О нюансах этой стороны профессиональной деятельности А. Кутайсова см. у его биографа А. А. Смирнова).

23 июня 1803 г. А. И. Кутайсов перевелся во 2-й Артиллерийский полк, шефом которого был его дядя.

Со своим полком в составе корпуса генерал-лейтенанта И. Н. Эссена 1-го полковник Кутайсов в конце 1805 г. пошел в Австрию, но прибыл туда спустя несколько дней после Аустерлицкого сражения, когда русские и австрийцы уже потерпели разгромное поражение.

11 сентября 1806 г. Кутайсова производят генерал-майоры и в конце того же года в составе корпуса генерала от инфантерии графа Ф. Ф. Буксгевдена он оказался в союзной России Пруссии, на территории которой начались новые военные действия против Наполеона, сокрушившего Пруссию.

Здесь 14 декабря в бою под Голымином состоялось боевое крещение 22-летнего генерала. Искусно распоряжаясь артиллерией, Кутайсов не допустил огневого превосходства неприятеля и в первом же своем боевом деле показал умение быстро ориентироваться в обстановке и действовать умело и решительно.

Во второй половине января 1807 г. генерал от кавалерии Л. Л. Беннигсен дал решительную битву французскому императору у города Прейсиш-Эйлау (ныне – Багратионовск Калининградской области Российской Федерации). Всей артиллерией армии командовал генерал-майор Д. П. Резвой, а правого фланга – его племянник, генерал-майор А. И. Кутайсов.

Около 10 часов 27 января французы начали атаковать правый фланг русских, но безуспешно. Чувствуя, что это лишь отвлекающие действия, Кутайсов около полудня поехал в центр позиции и стал наблюдать за ходом сражения с одной из батарей.

А дальше случился один из ключевых моментов этой битвы, когда лишь своевременное появление мобильной русской конной артиллерии смогло выровнять ситуацию на левом фланге Беннигсена: III-й корпус «железного» маршала Даву уже сворачивал его к центру и выходил в тыл русской армии. перекрывая ей пути отхода назад.

До сих пор идут споры то ли это сделал Кутайсов, по чьему своевременному приказу через его адъютанта поручика И. К. Арнольди (будущего генерала от артиллерии) с правого фланга примчались три конно-артиллерийские роты генерал-майора Н. И. Богданова, полковника князя Л. М. Яшвиля и подполковника А. П. Ермолова, развернувшись с хода на единой позиции, они успели-таки открыть убийственный картечный огонь по атакующим колоннам почти в упор. Враг был остановлен и начал отходить. Положение было спасено, а подошедший союзный прусский корпус А. Лестока своей контратакой закрепил успех.

В тоже время историк русской артиллерии П. П. Потоцкий утверждал, что «когда… настал тот критический момент, которым должна была решиться вся участь сражения, – вот в эту-то роковую минуту прискакал Ермолов, несмотря на глубокий снег, с правого фланга на левый с двумя конными ротами, своей и генерал-майора Богданова… Вскоре, по приказанию генерал-майора графа Кутайсова, адъютант его поручик И. К. Арнольди привел конную роту князя Яшвиля Л. М.». При этом Потоцкий писал, что идея использования конной артиллерии принадлежала генералу графу П. А. Толстому. Следовательно, Ермолов реализовал идею Толстого.

Еще один историк русской артиллерии генерал-майор Г. М. Ратч на страницах «Артиллерийского журнала» в 1861 г. тоже высказался в пользу того, что положение русской армии под Прейсиш-Эйлау спасли Толстой и Ермолов, а не Кутайсов. Вот что говорил он в одной из своих публичных лекций офицерам гвардейской артиллерии: «… Даву немного уже оставалось, чтобы явиться в тылу нашего боевого расположения; но в это время прискакал на выручку Ермолов с 24-мя конными орудиями… Но если бы Толстой не вспомнил о конной артиллерии и она не исполнила бы так быстро и блистательно своего назначения, то 240 орудий, стоявших на фронтальных батареях, без пути к отступлению… " достались бы врагу.

Биограф Кутайсова А. А. Смирнов полагает, что Ратч и Потоцкий в вопросе о роли Кутайсова в сражении при Прейсиш-Эйлау, основывались на свидетельствах участников этой битвы, в частности, очень близкого родственника Ермолова – Д. В. Давыдова, причем, всю жизнь кузены поддерживали добрые отношения. Последний был в ту пору адъютантом П. И. Багратиона, числился штаб-ротмистром лейб-гвардии Гусарского полка и не раз писал потом о действиях русской артиллерии в ходе Эйлаусского побоища. «…Наступление корпуса Даву… заставило графа П. А. Толстого приказать двум этим конным ротам (Богданова и Ермолова – Я.Н.) под командою Ермолова спешить (с правого крыла – Я.Н.) на левый фланг. Прибыв туда, Ермолов, снявшись с передков и оставив при себе самое необходимое количество зарядов, отправил всех лошадей… и передки назад. Граф Кутайсов, прибыв позднее сюда с одной конной ротой, сделал тоже самое… Деревня Ауклапен, зажженная брандскугелями роты Ермолова была… очищена неприятелем… французские войска, покушавшиеся двинуться между возвышениями и нашими ротами… выстрелами из наших тридцати шести конных орудий, потерпели жестокий урон…»

Так или иначе, но племянник, командовавшего в той битве всей русской артиллерией генерал-майора Д. П. Резвого, подававшего наградные списки главнокомандующему Беннигсену, генерал-майор граф А. И. Кутайсов был удостоен ор. Св. Георгия III-го класса. Это был редкий случай, когда награждали военным орденом через класс, ведь Кутайсов не имел низшего IV-го класса этого ордена, с которого полагалось начинать награждение. А один из подлинных героев этого «ключевого» эпизода в ходе Эйлаусского побоища подполковник А. П. Ермолов получил всего лишь ор. Св. Владимира 3-й степени. Потом долго ходило много слухов по поводу этого «награждения», как в армейской среде, где уже тогда у Ермолова был непререкаемый авторитет неподражаемо хладнокровного артиллериста, а к Кутайсову многие относились сквозь призму фаворитизма его отца у покойного императора Павла I. Тем более, что представление шло через… его дядю командующего в той битве русской артиллерией генерала Резвого. Впрочем, так бывает и на войне, в том числе, «a la guerre comme a la guerre», там сантименты не в цене…

…Между прочим, все тот же Д. В. Давыдов пишет: «…Так как генерал Резвой приказал составить списки… отличившихся, то граф Кутайсов потребовал их от Ермолова. Представляя их, Ермолов сказал: «Благодарю, ваше сиятельство, что вам угодно известить меня, что вы были моим начальником во время битвы (курсив мой – Я.Н.)"… На военном олимпе – нет места для двоих; полководческая слава самая ревнивая из всех страстей, поскольку она добывается морем крови (своей и чужой) и смертями «бес числа» (с обеих сторон)…

А что же пишет по этому поводу главный фигурант этого «жаркого дела» сам Алексей Петрович Ермолов – фигура культовая в русской артиллерии той поры? Но весьма желчная и крайне амбициозная! В третьей публикации своих записок – в 1865 г: «Вышли награды за Прейсиш-Эйлауское сражение. Вместо 3-го класса Георгия, к которому удостоен я был главнокомандующим, я получил Владимира. В действии сделан участником мне артиллерии генерал-майор граф Кутайсов. Его одно любопытство привело на мою батарею, и как я не был в его команде, то он и не мешался в мои распоряжения. Однако же, не имевши даже IV-го класса, ему дан орден Георгия III-го класса. В реляции хотели написать его моим начальником… Князь Багратион объяснил главнокомандующему сделанную несправедливость, и он, признавая сам, что я обижен, ничего, однако же, не сделал».

Биограф Кутайсова А. А. Смирнов уточняет: «Действительно, конно-артиллерийская рота Ермолова по диспозиции не входила в состав артиллерии правого крыла русских войск на Прейсиш-Эйлауской позиции, которой командовал Кутайсов. Рота Ермолова состояла в арьергарде Багратиона, который, войдя на основную позицию армии, оставил свою артиллерию за правым крылом. Своим замечанием Ермолов словно хочет подчеркнуть, что не подчинился бы требованию Кутайсова о переброске своей роты на левый фланг, в чем можно вполне усомниться. Кстати сказать, Толстой, чье указание, если верить Давыдову, исполнял Ермолов, тоже не являлся прямым начальником Ермолова. Вряд ли думал Ермолов о степени подчиненности во время сражения, а если и думал, то прекрасно понимал, что всей артиллерией армии командовал дядя Кутайсова. Почему-то это подчеркивают только когда речь идет о награде. Да и обе конные артиллерийские роты арьергарда фактически поступили в резерв правого фланга, как сказано в „Истории отечественной артиллерии“, а следовательно, подчинялись Кутайсову. Вероятно, амбиции Ермолова проявились только в его записках, спустя много лет. Даже если верить, что Ермолов якобы пожаловался Багратиону в 1807 году на несправедливость с его награждением за Прейсиш-Эйлау, то нельзя забывать, что с семьей Кутайсовых у Багратиона были весьма близкие отношения, ведь мать Александра Ивановича была посаженной материю Багратиона на его свадьбе 2 сентября 1800 года. Поэтому вряд ли стал бы Багратион активно оспаривать награждение Кутайсова. И если уж быть до конца объективным, то нельзя умолчать, что Ермолов получил-таки орден святого Георгия III-го класса за действия в бою под Ломитеном через четыре месяца. Так что его жалобы и ходатайства его начальников не были безрезультатны, хотя такая позиция не делает ему чести».

Кампания 1807 года продолжалась и 24 мая в бою под местечком Ломитеном Кутайсов командовал артиллерией отряда генерал-лейтенанта Д. С. Дохтурова и умелым руководством боевыми действиями артиллерии способствовал успеху. Наградой Кутайсову стал ор. Владимира 3-й ст.

Через пять дней, 29 мая Кутайсов снова отличился в бою под городом Гейльсбергом, командуя артиллерией правого фланга, куда начальник артиллерии Резвой перебросил часть резервной артиллерии. Умелой организацией артиллерийского огня на угрожаемом участке удалось воспрепятствовать неприятельским атакам.

В разгромном для русской армии сражении под Фридландом Кутайсов командовал артиллерией правого крыла. Когда же началось отступление за реку Алле, артиллерия Кутайсова переправилась организованно и почти без потерь. Наградой его храбрости и распорядительности в этом проигранном русскими сражении стала шпага с украшенной алмазами рукоятью и гравированной надписью «За храбрость». Недаром уже в Тильзите, где состоялись и взаимные награждения, и смотры войск, знакомясь с показательными действиями одной из артиллерийских рот русской армии, которую представлял Кутайсов, начальник французской гвардейской артиллерии бригадный генерал Ж. Ларибуасьер вполне серьезно заметил: «Ваша артиллерия так хороша, что Вам надобно избегать одного – перемен и усовершенствований в ней!»

В 1809 г. Кутайсов был назначен начальником артиллерии отдельного корпуса генерала от инфантерии князя С. Ф. Голицына, направленного против австрийцев во исполнение союзного договора с Наполеоном. Однако вскоре, не произведя ни одного выстрела, корпус был возвращен в Россию.

В следующем году Кутайсов получил длительный отпуск для поездки за границу. За полгода пребывания в Вене Кутайсов научился свободно говорить и писать по-турецки и по-арабски. В результате он стал настоящим полиглотом: 6 языков, в том числе, 4 европейских – французский, немецкий, английский и итальянский. Из Вены Кутайсов переехал в Париж, где усиленно занялся изучением математики, архитектуры, фортификации и артиллерии, особенно баллистики.

Он усердно штудирует труды легендарного реформатора французской артиллерии Жана Батиста Вакетта де Грибоваля (1715—1789) и генерала Жана (-Филиппа или -Жозефа?) Дютейля де Бомона-младшего (7.VII.1738—25.IV.1820) – известного теоретика артиллерии, автора популярных в ту пору трактатов по военному делу, в частности, «Об использовании новой артиллерии в маневренной войне» (1778/88? г.). Дютейль-младший первым стал призывать к превращению артиллерии из привычного в прошлом придатка к пехоте в отдельный род войск, способный самостоятельно вести наступательные действия во взаимодействии с пехотой. В частности, он рекомендовал вести артиллерийский огонь, в первую очередь, не по батареям противника, а по его живой силе, переключаясь на вражескую артиллерию только за неимением других целей или же, если ее пушки наносят слишком большой урон французским войскам.

Элегантно и скромно одетого молодого человека 25-ти лет можно было почти ежедневно встретить на лекциях известнейших французских ученых или застать за чтением научных работ в библиотеках. В первой половине дня он подобно губке буквально поглощал знания, целиком окунувшись в науки. «Надобно спешить учиться, а то придет старость, а там и смерть!» – любил он повторять среди коллег по ремеслу. По вечерам Кутайсов старался «на практике» проверить то, что узнал нового по утру, ведя с французскими генералами и офицерами беседы об использовании артиллерии в прошедших боях, стараясь максимально учесть информацию о практике боевого применения артиллерии недавнего противника.

Как и большинство русских генералов и офицеров он чувствовал приближение неизбежного нового столкновения и понимал необходимость подготовки к нему своих артиллеристов.

Летом 1811 г. Кутайсов вернулся в Санкт-Петербург и активно включился в работу «Комиссии по составлению военных уставов и положений» под руководством военного министра генерала от инфантерии М. Б. Барклая де Толли. Результатом деятельности Комиссии явилось «Учреждение для управления большой действующей армии», утвержденное императором Александром I 27 января 1812 года. Немало сил, знаний и боевого опыта вложил Кутайсов в составление глав, отделов и параграфов «Учреждения», посвященных Полевому артиллерийскому управлению, начатых генералом от артиллерии (1807), А. А. Аракчеевым, влиятельным государственным деятелем в военном ведомстве России той поры.

Именно по «Общим правилам для артиллерии в полевом сражении» Кутайсова русская артиллерия была реформирована и воевала с наполеоновскими войсками в 1812 г.

В начале 1812 г. Кутайсов замещал до 20 февраля инспектора всей артиллерии русской армии генерала от артиллерии барона П. И. Меллера-Закомельского во время его продолжительных поездок. Россия усиленно готовилась к предстоящей войне, начала которой ожидали в ближайшие месяцы. Готовился и Кутайсов. Его напряженная работа по фактически первого боевого устава полевой артиллерии («Общие правила для артиллерии в полевом сражении») завершилась перед самым началом Отечественной войны 1812 года.

С началом военных действий Кутайсов был частым гостем в арьергарде, ведь русские войска отступали в глубь страны, отбиваясь от наседающего противника.

Так в бою при деревне Кочергишки 23 июня Кутайсов командовал российской артиллерией, которая не только остановила неприятеля, но и принудила его отступить. В ночь на 24 июня Барклай де Толли приказал Кутайсову принять временное командование над всем арьергардом армии. Поручая это ему, Барклай де Толли не освобождал его от обязанностей начальника артиллерии всей армии.

Пять суток арьергард Кутайсова в упорных боях сдерживал наседавшего неприятеля. 14 июля Кутайсов снова оказался в арьергарде в бою при селе Какувячине близ города Витебска и был ранен в ногу. 15 июля Кутайсов командовал артиллерией в арьергардном бою на речке Лучесе под Витебском. 22 июля 1-я и 2-я русские армии наконец соединились под Смоленском.

После их неудавшейся попытки обойти неприятеля и атаковать части левого фланга его центральной группировки, они сами оказались под угрозой обхода, предотвращенной мужественными действиями отряда генерал-маора Д. П. Неверовского.

4 августа Смоленск обороняли полки 2-й армии, а в ночь на 5 августа их сменили части 1-й армии, поддержанные 27-й пехотной дивизией Неверовского.

Кутайсов казалось был всюду, хладнокровно распоряжаясь действиями артиллерии. Он успешно и умело поддерживал артиллерийским огнем отражение атак французов на Малаховские ворота и предместье Раченки.

…Кстати сказать, после успешного отражения вражеских ударов многие генералы решили просить Барклая де Толли продолжать оборону Смоленска и на следующий день, не ведая, что противник начал обход города. Зная, что Барклай де Толли отличал и любил Кутайсова больше других, попросили его доложить главнокомандующему просьбу генералитета о дальнейшей защите Смоленска. Выслушав Кутайсова, Барклай де Толли ответил: «Пусть всякий делает свое дело, а я сделаю свое». 6 августа русские войска продолжили отступление к Москве…

Войска отступали двумя колоннами, которые должны были соединиться в районе селения Лубино у Валутиной горы. Этот пункт прикрывал отряд генерал-майора П. А. Тучкова, который в упорном бою 7 августа сдерживал попытки неприятеля перерезать дорогу и воспрепятствовать выходу второй колонны на магистраль, по которой уже двигалась первая колонна войск. Когда оставившие Смоленск русские войска 8 августа подходили к Соловьевой переправе, оказалось, что большая часть артиллерии запоздала в пути и могла быть отрезана неприятелем.

Узнав об этом, Ермолов срочно послал к ней Кутайсова с задачей максимально ускорить движение артиллерии. И Кутайсов привел артиллерию, воспользовавшись условием 13-го пункта «Общих правил», разрешавшим для ускоренного передвижения пешей артиллерии сажать орудийные расчеты на лафеты, передки и зарядные ящики или как тогда командовали: «На орудия, садись!».

Каждый день отхода армии от Царева-Займища до Бородина Кутайсов напряженно работал, готовя артиллерию к генеральному сражению, которого ждали со дня на день. Когда же позиция была выбрана и определено общее размещение войск на ней для предстоящего сражения, Кутайсов сам проверил расположение каждой артиллерийской роты, огневую позицию каждой батареи, уточнял секторы обстрела, добиваясь перекрытия огнем всего пространства на подступах к основной позиции. Его стараниями был создан сильный и мобильный артиллерийский резерв и каждое орудие было обеспечено оптимальным возимым боекомплектом выстрелов.

…Между прочим, не секрет, что потеря орудия в ту пору считалась таким же бесчестьем, как и потеря знамени. Поскольку артиллерийские подразделения и части не имели знамен, этот подход перешел и на полевую артиллерию. В результате артиллерия в бою снималась с огневой позиции при первом же подозрении, что ей угрожает опасность захвата орудий неприятелем. Из-за этого далеко не полностью использовались возможности столь грозного оружия, как артиллерийское орудие. Более того, в рескрипте от 24 августа 1812 года Александр I предписывал: «…Тех командиров артиллерийских рот, у которых в сражении потеряны будут орудия, ни к каким награждениям не представлять». И все же, накануне третьего дня генерального Бородинского сражения, после немалых раздумий, понимая значение предстоящей битвы и роль в ней артиллерии, в конце дня 25 августа Кутайсов пишет по-французски распоряжение, незамедлительно разосланное всем начальникам артиллерийских бригад 1-й и 2-й армий, ибо Кутузов назначил его начальником артиллерии соединенных армий: «Подтвердить от меня во всех ротах, чтоб оне с позиций не снимались, пока неприятель не сядет верхом на пушки. Сказать командирам и всем господам офицерам, что, отважно держась на самом близком картечном выстреле, можно только достигнуть того, чтобы неприятелю не уступить ни шагу нашей позиции. Артиллерия должна жертвовать собою; пусть возьмут вас с орудиями, но последний картечный выстрел выпустите в упор, и батарея, которая таким образом будет взята, нанесет неприятелю вред, вполне искупающий потерю орудий». Понятно, что главный смысл этого распоряжения – снять с артиллерийских командиров ответственность за потерю орудий в бою, что вело, как правило, к наказанию их, как бы мужественно не действовали их подразделения. Против такого порядка выступал еще ранее и А. П. Ермолов. И вот теперь эту ответственность Кутайсов брал на себя…

Рассказывали, что ночь перед Бородинской битвой Кутайсов, беседуя с несколькими избранными друзьями вроде бы… сказал: «Желал бы я знать кто-то из нас завтра останется в живых?» Якобы по запискам Д. В. Давыдова: «… Он был поражен словами Ермолова, случайно сказавшего ему: «Мне кажется, что завтра тебя убьют». Возможно, Давыдов записал это со слов самого Ермолова, но ответ Ермолова оказался пророческим.

Александр Иванович Кутайсов пропал без вести во время героической контратаки А. П. Ермолова на «Батарею Раевского», захваченной было солдатами генерала Бонами. Нашлись лишь его ор. Св. Георгия III-го класса и золотая наградная сабля. Как он погиб не видел никто. (Все версии и детали этого подробно изложил биограф Кутайсова А. А. Смирнов.)

Зато потом было очень много разных разговоров (приложил к ним руку и М. И. Кутузов, умевший «перевести стрелки с „себя любимого“» на всех остальных) о том, что именно его гибель привела к «беспорядку» в обеспечении артиллерии боеприпасами, а это, в свою очередь, стало якобы одной из причин тактического проигрыша Бородинского сражения. И это при том, что место резервной артиллерии было определено диспозицией к сражению, доведенной до всех командиров корпусов, а ими, в части касающейся, и до подчиненных им командиров соединений и частей, в том числе и до командиров артиллерийских бригад пехотных дивизий. К тому же, биограф Кутайсова А. А. Смирнов пишет, «что Кутайсов еще 25 августа доложил Кутузову о всех сделанных по артиллерии распоряжениях к предстоящему сражению, как свидетельствовал адъютант главнокомандующего Михайловский-Данилевский».

В то же время, всем, кто пытался списать на погибшего Кутайсова свои промахи, ответил участник и историк Бородинской битвы, обер-квартирмейстер 6-го пехотного корпуса в 1812 году поручик И. П. Липранди: «Смерть Кутайсова несомненно была важною потерею для России, но… она не имела того важного последствия, которого Кутузов ожидал в день Бородинского сражения. Пред генеральною битвою… и по высокому мнению… о Кутайсове, нельзя предполагать, чтобы он не сделал распоряжений о снабжении зарядами тех батарей, которым бы встретилась в том надобность… Тайна или неизвестность этих распоряжений не могла с ним погибнуть. Весь его штаб и начальники полков остались. Места, занимаемые этими последними, были известны, и в этом случае каждый батарейный начальник знает, как распорядиться, не прибегая даже к начальникам артиллерии при корпусах, которые все должны были иметь распоряжение по этому предмету (накануне или заблаговременно), если оно было только сделано, и если было необходимо делать его. Если же распоряжения никакого сделано не было, и если оно было еще и необходимо – в таком случае Кутайсов не может стоять на такой точке славы, которая ему приписывается. Распоряжения главного начальника артиллерии при армии относительно запасов имеют пространный круг действия тогда, когда дело идет о сосредоточении артиллерийский рядов из разных арсеналов к точке действий, и верный расчет времени их прибытия и расходования. Но в день битвы круг его действия не столь значителен в отношении снабжения зарядами частей, расстрелявших их. На линии в 5 верст каждый предварительно должен знать, где он может получить снаряды, и все, конечно, знали… Относительно же, что „в иных местах наши легкие орудия должны были действовать против неприятельских батарей“, то это началось еще и при Кутайсове, когда дело не совершенно завязалось, и когда еще можно было помышлять о подобных распоряжениях. И если Кутайсов не сделал этих распоряжений, то стало быть не было в том особой необходимости».

И последнее на эту тему!

Лучше всего по поводу использования русскими артиллерийского резерва в ходе Бородинской битвы на этот вопрос ответил историк А. П. Ларионов. Еще в 1962 г. в специальном исследовании он доказал, что «все 296 орудий резервной артиллерии приняли участие в Бородинском сражении. Главный артиллерийский резерв находился под контролем Кутайсова, и все роты резерва вводились в бой по его распоряжению. Русская артиллерия на наиболее угрожаемых участках непрерывно подкреплялась резервами. Это обеспечивало стойкую оборону. <<…>> Из артиллерийских рот 1-й Западной армии не участвовали в сражении 2-я конная рота донской артиллерии и оставшиеся на правом фланге 8-я и 44-я легкие роты».

Кутайсову не удалось завершить корректировку «Общих правил для артиллерии в полевом сражении» на основе опыта боевого применения артиллерии в 1812 – 1814 гг. Однако и то, что их утвержденный вариант действовал в этот период, обеспечило эффективное применение полевой артиллерии. «Общие правила для артиллерии в полевом сражении» – этот первый боевой устав полевой артиллерии Российской Императорской армии, стал достойным памятником талантливому человеку герою Бородина генерал-майору и кавалеру графу Александру Ивановичу Кутайсову, чей безымянной могилой стала священная Бородинская земля.

Его «завещанием» стал приказ по артиллерии 1-й армии, ставший своего рода «заповедью» для русских артиллеристов: «Подтвердите во всех ротах, чтобы они с позиции не снимались, пока неприятель не сядет верхом на пушки. Сказать командирам и всем господам офицерам, что, только отважно держась на самом близком картечном выстреле, можно достигнуть того, чтобы неприятелю не уступить ни шагу нашей позиции. Артиллерия должна жертвовать собой. Пусть возьмут вас с орудиями, но последний картечный выстрел выпустите в упор»…

Надо отдать должное русским канонирам – под Бородино они бились не щадя живота своего, «выжимая» из своих пушек максимум возможного, вплоть до разрыва орудий от перегрева в клочья, в одночасье уходя вместе с ними в Солдатское Бессмертие…

Туда же отправился и их 27-летний командующий!

Таковы Гримасы человеческих судеб: выдающийся артиллерист-генерал погиб, пойдя по своей воле в штыковую контратаку…