«Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том III. «Первый диктатор Европы!»

Понимая, что удержать несомненно более сильного неприятеля (порядка 20 тыс. чел.) не удасться, благоразумный Барклай-де-Толли своевременно отдал приказ к ретираде.

Преследуя отступающих русских, французы ворвались в редут напротив Колозомба и захватили 6 пушек. 3-й егерский полк отходил по дороге к Нове-Място, отбиваясь от наседающих французов. В это же время враг атаковал Тенгинский пехотный полк, который занимал позиции в лесу и до этого успешно отражал все попытки французов на его участке форсировать р. Вкра. Получив приказ к отступлению, «тенгинцы» вышли из леса и на них тут же навалились французы. С ружьями наперевес, с музыкой и барабанным боем, русская пехота кинулся на врага и штыковым ударом расчистила себе дорогу к отступлению.

Интересно, что русские потери оглашены не были, тогда как по донесению Ожеро французы потеряли 66 убитыми, а 452 чел. были ранены.

Также 11 (23) декабря 20-тысячный образцовый III-й корпус «железного маршала» Даву, с которым был сам Наполеон (этот фактор всегда повышал боевой настрой солдат Великой армии), встретился под Чарново с вчетверо уступавшим ему 5-тысячным отрядом графа Остермана-Толстого (9 бат. пехоты, 2 эскадр. кавалерии, один казачий полк, 14 полевых и 6 лёгких орудий).

Крепко знавший свое кровавое ремесло («окуренный порохом» славных суворовских побед во 2-й русско-турецкой войне 1787—91 гг.), Остерман-Толстой занял позицию западнее городка Чарново, расположенного на берегу реки Нарев. Её приток Вкра прикрывал правый фланг и центр русских. Для атаки французам при любом раскладе надо было переходить через реку.

Утром того дня Наполеон провел рекогносцировку и решил атаковать неприятеля ночью. Предстояло под покровом темноты форсировать реку Вкру и разгромить заметно численно уступавшего французам врага. Прямо напротив русского центра, там, где Вкра впадает в Нарев, находился небольшой остров. Еще 20 декабря на него поспешили высадиться солдаты из дивизии Морана. Деревушку Помихово, располагавшуюся напротив правого фланга русских, но на другой стороне Вкры, тоже успели занял французы – из дивизии Гюдена. Пользуясь этим, Наполеон готовился к переправе одновременно в двух местах: с островного плацдарма и со стороны Помихова. Причем, наступление должно было начаться по условному сигналу: через час после того, как войска увидят пожар в Помихово.

Короткий зимний день подходил к концу.

В 16 часов французы подожгли Помихово. Однако опытнейший вояка граф Остерман-Толстой ещё с утра 11 декабря заметил там подозрительное скопление вражеских войск и догадался, что Наполеон готовится что-то предпринять именно оттуда. Увидев, что Помихово заполыхало, русский генерал уже не сомневался, что это условный сигнал к атаке и отдал приказ своим войскам занять позиции для отражения вражеской атаки.

В 17 часов многочисленная французская артиллерия открыла огонь, а затем, как только стемнело, противник двинулся вперёд и с острова, и с правого берега р. Вкра по мостам, на лодках и паромах. Русский авангард под командованием генерал-майора графа Ламберта (6 егерских рот) некоторое время сдерживал французов, но вскоре Остерман-Толстой приказал ему отойти, чтобы сберечь людей от сильного огня вражеских орудий. Переправившиеся французы двинулись колоннами на русские пушки, выставленные перед основной позицией Остермана-Толстого. Они тут же были встречены убийственными картечными залпами, затем были атакованы егерями и отброшены назад – к реке.

Уже через полчаса, получив подкрепление, французы снова устремился вперёд. Они вплотную приблизились к позициям русской артиллерии, но опять были стремительно контратакованы и отброшен Ростовским пехотным полком.

Пока враг не пошел в атаку снова, Остерман-Толстой успел передислоцировать свою артиллерия, которой как показала первая фаза боя, выпала основная нагрузка в отражении врага. Батарею тяжелых орудий, стоявшую напротив Помихово, сменили легкие пушки (мобильные конные батареи), а ее перевезли на главную позицию западнее Чарново. Русские артиллеристы только-только успели закончить перемещение своей артиллерии, как противник двинулся в свою третью атаку. Если на главной позиции его вновь отразили, то на помиховской переправе артиллерийская рокировка не помогла: здесь солдатам Остермана-Толстого пришлось отступить. На помощь им был брошен батальон гренадеров. Ему удалось остановить продвижение французов. Тем не менее, осторожный Остерман-Толстой решил не искушать судьбу и отдал приказ отступить к Чарново. Сначала туда была отправлена тяжёлая артиллерия под прикрытием Павловского гренадерского полка. На оставленных позициях её опять сменила лёгкая подвижная артиллерия. И вовремя. Враг в четвёртый раз перешёл в наступление, но и эта атака была отражена. Спустя полтора часа французы вновь ринулись в бой. В кровавом рукопашном бою их опять остановили.

Уже в четыре утра, т.е. перед рассветом, Остерман-Толстой, не преследуемый противником, все же, отступил к Насельску.

В бою под Чарново обе стороны, по сути дела (если, конечно, уместно такое шахматное сравнение?) «сыграли в ничью» (в тоже время, если учесть, что русские все же отошли, то французы одержали тактическую победу или «по очкам»), причем, потеряли почти поровну: по тысячи убитых и раненных. Правда, если говорить о потерях детально: то под Чарново у русских было убито 319 чел. и ранено 550, а французов – 807 человек без учёта потерь в кавалерии.

Узнав про столкновения с французами, которые произошли у передовых русских отрядов Барклая-де-Толли (при Сохочине и Колозомбе) и графа Остермана (при Чарново), главнокомандующий русской армией фельдмаршал граф М. Ф. Каменский полностью поменял свои планы.

По его распоряжению корпус Беннигсена возвращался к Стрегочину, Буксгевден должен был направить дивизию Дохтурова – в Голымин, а Тучкова – в Маков. Анрепу и Эссену 3-му велено было находиться у Попова. В свою очередь, сводный отряд князя Д. В. Голицына (3 полка с 18 орудиями) по приказу Каменского был отправлен к городу Слубову как резерв корпуса Беннигсена, где к отряду присоединилось ещё 3 полка.

В Слубове Голицын обнаружил, что к городу уже подходят французские войска, причём, сразу с двух сторон. У него не оставалось другого выхода как отступать на Голымин. Неожиданно начавшаяся оттепель и дожди превратили дороги в болото. Из-за этого русским даже пришлось бросить часть своей артиллерии.

Переправившись через Вкру и Нарев 12 (24) декабря, после жаркого дела под Чарново, Наполеон переработал (или доработал согласно изменившейся обстановке?) план разгрома русской армии.

Своим правым крылом он собирался захватить переправу через Нарев у Пултуска, отрезав своему противнику путь к отступлению, а левым выйти в тыл главным силам русских и сокрушительным ударом уничтожить их. По приказу императора корпус Ланна, усиленный одной пехотной дивизией из корпуса Даву и одной кавалерийской из конного резерва Мюрата, двигался к Пултуску с задачей построить там предмостное укрепление и держать оборону. Тогда как Сульт, Ожеро, Даву, гвардия и кавалерия Мюрата наступали бы на Голымин, Маков и Рожаны с целью отрезать неприятельской армии путь отступления к Остроленке. В свою очередь, Бернадот, Ней и Бессьер должны были, отбросив прусский корпус Лестока, тоже выйти в тыл русским – только через г. Млава.

Противники принялись беспрерывно маневрировать. Правда, из-за отвратительной погоды – шёл снег с дождём и дороги превратились в болото – все происходило очень медленно.

К вечеру 12 (24) декабря передовые части Беннигсена подошли к Стрегочину, а авангард корпуса Ланна подошёл к Пултуску, который оказался уже занятым войсками Багговута. Главнокомандующему Каменскому стал понятен план Наполеона и он приказал корпусу Беннигсена немедленно, ночью, спешить к Пултуску. Только-только основная часть русских войск успела покинула Стрегочин, как его занял корпус Даву, отрезав 11 отставших из-за плохих дорог полков. Им пришлось обходными дорогами двигаться к Голымину и Пултуску, причём, из-за непролазной грязи было брошено более 50 орудий и это при том, что потеря пушек (т.е. материальная часть!) в армии каралась очень сурово: без наград оставалась вся воинская часть.

Главнокомандующий русских решился на генеральное сражение с Наполеоном под Пултуском и приказал всем соединениям своей разбросанной «по городам и весям» армии, двигаться к этому городу, на усиление корпуса Беннигсена.

На следующий день – 13 (25) декабря – Наполеон с гвардией и резервной кавалерией Мюрата внезапно остановился в Насельске. Запутанные манёвры русской армии, связанные со стягиванием всех сил к Пултуску, привели его в недоумение. Войска Каменского, блуждая разными дорогами, раз за разом оказывались на виду разных корпусов Великой Армии. Не понимая истинных причин этих передвижений, Наполеон решил, что его противник готовит какую-то западню. В конце концов, проанализировав показания пленных и донесения лазутчиков, император убедился, что все «хитроумные манёвры» русской армии связаны с неразберихой в управлении и продолжил наступление на Голымин.

И тут в русской ставке случилось «нечто»: в ночь на 14 декабря, «в три часа по полуночи», главнокомандующий, фельмаршал милостью покойного императора Павла I, граф Михаил Федотович Каменский внезапно вызвал к себе генерала от кавалерии Леонтия Леонтьевича Беннигсена и вручил ему письменное распоряжение: «Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией… Думать должно о ретираде в наши границы, что и выполнить сегодня…», после чего покинул армию, несмотря на увещевания Остермана-Толстого, Беннигсена и графа Толстого. Бугсгевден со своим корпусом поспешил выполнить последний приказ Каменского: начать ретираду.

Тогда как Беннигсен со своим 40 – 45-тысячным корпусом (скорее, целой армией?) решил оставаться на позиции под Пултуском, чтобы выиграть время и дать возможность разбросанным частям русской армии соединиться.

Свои войска он построил в три линии. В первой: 21 батальон 2-й и 3-й пехотных дивизий, затем на расстоянии 300 шагов ещё 18 батальонов, и наконец в третьей линии 5 батальонов из 5-й и 6-й пехотных дивизий. Отряд Барклая де Толли – 3 егерских полка и 2 батальона пехоты, охранявшие дорогу на Голымин, – прикрывал правый фланг, заняв позицию в кустарнике. На расстоянии версты перед первой линией пехоты встали полки регулярной кавалерии, а перед нею заслоном расположились казаки. Для защиты Пултуска, был выделен отдельный отряд Багговута – 10 батальонов, 2 эскадрона драгун, 600 казаков и 1 батарея.

В 10 часов к Пултуску подошёл маршал Ланн с пехотными дивизиями Сюше и Газана и кавалерийскими – Монбрена и Беккера (дивизия Гюдена из корпуса маршала Даву пришла на поле боя немного позже).

Ланн расположил свои силы (ок. 20 тыс. солдат), лишь в две линии: в первой – дивизия Сюше (без 40-го пехотного полка), во второй – дивизия Газана и 40-й полк. На правом фланге Сюше был Клапаред (1 легкопехотный и 1 кавалерийский полки) – он должен был противостоять Багговуту; в центре – Ведель с 64-м пехотным и одним батальоном 88-го полка. На левом фланге встали остальные батальоны 88-го и 34-й пехотный полк. Их поддерживали драгуны Беккера. Левое крыло французов было закрыто от русских лесом. В связи с чем, противостоявший ему Барклай-де-Толли не мог определить истинных сил противника. Свою немногочисленную артиллерию Ланн разместил в центре и на левом фланге.

Не подозревая, что его противник имеет двойное превосходство в силах, азартный Ланн решился на сражение.

Двигаясь впереди своего корпуса с двумя эскадронами кавалерии с целью разведки, он обнаружил на равнине перед Пултуском только казаков и выдвинутые вперёд войска правого и левого крыльев русских. Главные силы Беннигсена в это время были скрыты от взглядов французов за возвышенностью, расположенной перед Пултуском. Только уже основательно ввязавшись в бой, Ланн осознал, насколько силён его противник. Вполне возможно, что зная заранее соотношение сил, он бы не принял боя и отошел назад.

В 11 часов Клапаред по приказу Ланна атаковал Багговута. Вначале французы успешно отбросили русскую кавалерию и казаков, после чего сошлись в упорной схватке с 4-м егерским полком. Одновременно Ведель напал на Багговута с фланга. В свою очередь, Беннигсен своевременно отправил на помощь обороняющимся войскам графа Остермана-Толстого с 4 батальонами и генерал-майора Кожина с лейб-кирасирским Его Величества полком и 2 эскадронами Каргопольских драгун майора Сталя. Под прикрытием разыгравшейся снежной метели, которая слепила врага, Кожин скрытно подошёл к наступающим войскам Веделя и обрушился на них. В ходе той внезапной кавалерийской атаки французская пехотная колонна в 3—4 тыс. человек оказалась разбита и рассеяна, причем, 300 солдат были захвачны в плен. При поддержке егерей противника отбросили.

Нападение на левое крыло русской армии было успешно отражено.

Вторую попытку опрокинуть войска Багговута французы предприняли силами драгунской дивизии, которая бросилась на Изюмский гусарский полк. Гусары спокойно ожидали, пока вся масса неприятельской кавалерии не подойдёт достаточно близко, после чего резко повернули влево. К своему ужасу французские драгуны увидели позади гусар… русскую батарею, готовую к стрельбе в упор. Картечные залпы с близкого расстояния произвели ужасающие опустошения среди атакующих. С огромными потерями драгуны кинулись вспять.

Атака французов на правый фланг русских по началу развивалась очень успешно. 34-й пехотный полк так неудержимо бросился вперёд, что не только потеснил солдат Барклая-де-Толли из занимаемого ими кустарника, но и захватил артиллерийскую батарею. Правда, русские немедленно контратаковали силами Тенгинского пехотного, 1-го и 3-го егерских полков. Теперь уже французы попали в тяжёлое положение, но им вовремя пришли на выручку батальоны 88-го пехотного полка. В конце концов, Барклай, получив в подкрепление Черниговский и Литовский мушкетёрские полки, приведённые лично генералом Ф. В. Остен-Сакеном, выбил врага из кустарника и вернул утерянные позиции.

Эти неудачи заставили французов прекратить атаки.

Ланн наглядно понял, что его корпус попал в тяжёлое положение. Гораздо более многочисленный противник занимал крепкую оборонительную позицию и имел сильную артиллерию, огонь которой наносил ему большие потери.

Правда, после того, как в 14 часов на поле затихшего сражения прибыла 7-тысячная дивизия Гюдена, французы воспряли духом и решили попытаться ещё раз отбросить русских от Пултуска. Главный удар они нанесли по правому крылу Беннигсена. Ланн атаковал его с фронта, а Гюден пытался обойти с фланга. Одновременно французы с целью сковать силы русских предприняли наступление на их левое крыло. И опять Беннигсен очень своевременно среагировал на появление свежих сил врага. По его приказу Барклай-де-Толли и Багговут повернули правые фланги своих частей назад и усилили их артиллерией. Солдаты Гюдена смело пошли в атаку, но их встретил массированный орудийный огонь. Кроме того, французов атаковала русская пехота и кавалерия. Противник снова был остановлен и отброшен.

Общие потери Ланна составили 7 тыс. убитых, раненых, пленных.

Короткий зимний день заканчивался. Пока не стемнело, Беннигсен решил перейти в контрнаступление. И ему удалось заставить французов отступить на исходные позиции, с которых они утром начали своё наступление, но не более. Скорее всего, своё численное превосходство ему следовало попытаться использовать еще до подхода свежей дивизии Гюдена.

…Кстати сказать, как это водится в таких случаях, обе стороны рапортовали о своей несомненной победе, причем, как участники пултусского сражения, так и последующие поколения ангажированных историков. Так бывает, когда противники расходятся в стороны «сильно пустив друг другу кровь, но без решительного успеха»: выражаясь спортивной терминологией «схватка закончилась ничейным результатом»…

Утром того дня, когда Ланн так рьяно «бодался» с Беннигсеном под Пултуском, т.е. 14 (26) декабря войска князя Д. В. Голицына наконец прибыли в Голымин, где встретились с двумя полками генерала Дохтурова.

А к городу уже приближались три (!) корпуса Ожеро, Даву и Сульта, а также резервная кавалерия Мюрата (5.600 сабель). У первых двоих было ок. 30.600 пехоты и 2 тыс. кавалерии. Вместе с мюратовской конницей – 38.200 чел. У них был приказ захватить город и нанести удар в тыл главным силам русской армии. Правда, русским повезло: грязь замедлила продвижение французов, поэтому в сражение они вступали по очереди, причем, труднее всего пришлось войскам Сульта. Первым к Голымину вышел и вступил в бой Ожеро.

Если у Голицына было 15 пехотных батальонов и 20 эскадронов кавалерии, то у Дохтурова – 3 пехотных батальона и 1 кавалерийский полк. В ходе боя к русским подойдут 2 кавалерийских полка и небольшой отряд пехоты. Всего у русских генералов могло быть 16—18 тыс. чел.

Вначале бой разгорелся в лесу, где пошедшие в атаку французы столкнулись с Костромским пехотным полком, который был выдвинут туда очень вовремя. Несмотря на ожесточенную схватку неприятелю так и не удалось выбить русских из леса. Тогда Ожеро частью сил обошёл лес, но оказался на открытом пространстве и тут же подвергся смертоносному обстрелу русской артиллерии. Французы попытались было яростной атакой кавалерии захватить вражеские пушки, но отчаянной контратакой кирасирского и драгунского полков были отброшены.

Ожеро нужно было обязательно захватить артиллерию русских, поскольку она своим плотным огнём не позволяла его войскам развернуться на равнине для решительного удара. В атаку была брошена 1-я пехотная дивизия. В это время к Ожеро наконец подошёл корпус Даву. С его появлением на поле боя частям Голицына стал грозить обход с флангов и окружение. В сложившейся ситуации последнему следовало терпеть до темноты, чтобы под ее покровом постараться организованно отступить перед превосходящими силами врага.

Правда, ок. 15 часов дня неожиданно для русских (и по счастью для них!) к ним пришли подкрепления – части графа Палена и генерала Чаплица. Немедленно послав их в бой, Голицын рассчитывал сдержать натиск французов до наступления долгожданной для успешной ретирады ночи.

Только теперь на поле сражения к французам прибыл корпус Сульта, причем, с самим Наполеоном. Уже под командованием императора, его войска атаковали русских с трех сторон и жестокий рукопашный бой разгорелся прямо на улицах Голымина. Но, несмотря на все усилия, помешать организованному отступлению Голицына неприятелю так и не удалось.

Интересно, что и на этот раз потери обеих сторон принято оценивать, как примерно равные – по тысяче убитых, раненых и пленных. Благодаря французским данным известно, что на самом деле русские потеряли 553 человека убитыми и ранеными и 203 пленных.

Примечательно, что под Голыминым, как и под Чарново и при Пултуске обе стороны по сути дела снова «разошлись в ничью». Впрочем, каждый вправе самостоятельно решить – каков – был результат всех «сыгранных матчей»: под Сохочином-Колозомбо, Чарново, Голыминым и Пултуском – «о вкусах – не спорят»…

Важно другое: когда в полночь 14 (26) декабря Беннигсен получил сообщение о жароком деле у Голымина с участием самого Бонапарта, то подсчитав свои потери (5 тыс. убитых, раненых и пленных), опасаясь окружения, он решил отступить к Остроленке.

По причине отвратительных погодных условий (и некоторых других «привходящих обстоятельств») военные действия на некоторое время прекратились, возобновившись уже лишь на начале следующего 1807 г.