«Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том VI. «Мари-луизочки», или «Если понадобится, я вооружу и же

31 октября после небольшого боя австрийская бригада оставила город и в 8 утра французы заняли Ханау.

Наполеон побоялся оставлять на своём фланге сильного противника, поскольку по дороге все еще тянулись его обозы и арьергардные части. Корпуса Бертрана, Мармона и Нея атаковали позиции баварцев. Те отошли, не принимая серьёзного боя. Наполеон не преследовал союзников. Главная дорога была открыта, и войска Наполеона переправились обратно за Кинциг и продолжили отступление.

Интересно, что когда большая часть французской армии уже миновала Франкфурт, Вреде решил атаковать Ханау, в котором оставалось два батальона из корпуса Бертрана для прикрытия мостов через Кинциг. Баварский генерал лично возглавил атаку на западный мост, но был тяжело ранен ружейной пулей в бок. Командование принял австрийский генерал Фреснел, но сражение уже закончилось.

Правда, корпус Вреде смог захватить в плен до 10 тыс. отставших французов, среди них польский генерал Антон-Павел Сулковский (1785—1836), возглавивший остатки польских контингентов после гибели маршала Понятовского.

Известно, что Вреде потерял ок. 9 тыс. чел., тогда как подлинные потери Наполеона неизвестны: то ли он лишился вдвое меньше солдат, чем баварцы, то ли 15 тыс. или даже больше. А вот число пленных (повторимся) известно конкретно: до 10 тыс. В их число вошли раненые, которых не удалось эвакуировать из-за отсутствия повозок в отступающей армии Наполеона.

Несмотря на численное превосходство на начальном этапе сражения, австро-баварский корпус потерпел поражение от Наполеона, у которого лишь на второй день появилось численное превосходство – до 60 тыс.

Важно и другое: бой при Ханау стал последним крупным сражением кампании 1813 года в Европе.

Наполеон достиг Франкфурта в тот же день, 31 октября, и 2 ноября переправился через Рейн. Только через 2 дня к Рейну подошли союзные армии.

Последнее незначительное сражение кампании 1813 г. произошло 5 ноября в Хоххайме под Франкфуртом, где австрийские войска под началом Шварценберга выбили гарнизон генерала Бертрана.

5 ноября 1813 во Франкфурт вошёл с русской гвардией царь Александр I. Союзники остановились на границе Франции. Они не пошли за ретировавшимся разгромленным Наполеоном во Францию, а остановились на ее границе по Рейну, приводя в порядок свои изрядно, потерпанные за эту кровопролитную кампанию, войска.

Кроме Гамбурга, где отчаянно защищался маршал Даву, и Магдебурга, все остальные французские гарнизоны в Германии сдались в ноябре – декабре 1813 или январе 1814 г.

Напомним, что когда армии союзников двинулись к Лейпцигу, они оставили против группировки французских войск в Дрездене сводный корпус генерала-лейтенанта Толстого (24 тыс., 64 орудия). В дрезденском гарнизоне было до 18 тыс. солдат, но поскольку город являлся тыловым центром армии Наполеона, там скопилось большое количество больных и раненых солдат. Таким образом, общая численность наполеоновской группировки могла насчитывать до 35 тыс. человек (I-й корпус генерала Ж. Мутона, XIV-й корпуса маршала Сен-Сира и 4-тысячный гарнизон города) с 95 орудиями французских корпусов и 117 крепостными пушками

15 октября маршал Сен-Сир сделал вылазку силами четырех дивизий против врага и захватил понтонный парк русских. Ввиду угрозы со стороны 10 тыс. австрийцев, идущих из Богемии, 20 октября французы вернулись в Дрезден. После битвы под Лейпцигом союзники послали 25-тысячный австрийский корпус Кленау для усиления блокады Дрездена. 29 октября 1813 г. войска Толстого и Кленау отогнали французов из окрестностей Дрездена за укрепления внутрь города. В результате боёв войска Сен-Сира понесли большие потери, главным образом из-за дезертирства союзных немецких солдат.

Поскольку дрезденские продуктовые склады уже были изрядно истощены пребыванием всей армии Наполеона, то с целью пополнения запасов ранним утром 6 ноября Сен-Сир попытался прорывать блокаду. Ок. 10 тыс. пехоты с тысячей кавалерии и большим обозом двинулись на соединение с гарнизоном Торгау. Отряд был перехвачен войсками союзников и после стычек, обошедшихся французам в 900 человек, вернулся в Дрезден.

К голоду добавилась эпидемия тифа среди французских солдат, большое количество раненых и больных оказалось без помощи. Сен-Сир предложил союзным генералам сдачу Дрездена и оружия на условиях пропуска безоружных солдат во Францию с обязательством не воевать против союзников, пока не будет произведен возврат союзникам пленных. 9 ноября эти условия были подписаны австрийским командующим Кленау, затем утверждены другими союзными генералами. Французы, сложив оружие, начали отправляться большими партиями на родину с 12 ноября.

Когда разоружённые французские войска 17 ноября достигли Альтенбурга, их остановил запрет царя Александра I и Шварценберга на данные условия капитуляции. Сен-Сиру предложили сдачу в плен, либо отход в Дрезден с возвращением его войскам оружия. Маршал выбрал плен. С ним сдались 31 дивизионный и бригадный генерал, более 1.700 офицеров и 27.700 солдат (из них 6 тыс. осталось в госпиталях) и 212 орудий. Русским осада обошлась в 1.500 чел.

Кроме того, 26 декабря 1813 г. капитулировал Торгау (25 тыс., генерала Нарбонна) в Саксонии, в котором после отступления Наполеона во Францию укрылось до 25 тыс. солдат, среди которых благодаря скученности распространилась сильнейшая эпидемия тифа. В живых осталось только ок. 10 тыс. солдат с 250—300 орудиями.

Более того, после штурма 13 января 1814 г. войсками прусского генерала Тауенцина был взят Виттенберг в Саксонии, чья осада началась 28 декабря 1813 г. Потери пруссаков тогда составили около 800 человек. Из 3 тыс. гарнизона с 96 орудиями под началом генерала Лануана в плен было взято 1.300 французов, остальные перебиты при штурме.

…Кстати сказать, только в капитулировавших крепостях Наполеон «потерял» по очень приблизительным оценкам от 130 до 150 или даже 170 тыс. солдат и более 2 тыс. (2247?) орудий, так необходимых ему теперь для защиты самой Франции от вторжения войск 6-й коалиции, а число скончавшихся от эпидемий или дезертировавших солдат из этих осаждённых крепостей и вовсе осталось «за кадром». Интересно, что в источниках встречаются разные даты капитуляции некоторых крепостей, расхождения достигают месяца. Это вызвано растянутым по времени процессом капитуляции, от подписания соглашения, его утверждения и до сдачи в плен проходили дни. В общем, зачастую авторы указывают дату какого-то из этапов капитуляции, не всегда окончательной…

10 ноября во Франкфурте Меттерних в присутствии графа Нессельроде и английского министра лорда Эбердина вручил захваченному в плен при Лейпциге французскому дипломату барону Сент-Эньяну адресованные Наполеону мирные предложения, согласно которым Наполеон должен был отказаться от завоеваний в Германии, Голландии, Италии и Испании, но союзники соглашались оставить Францию в естественных пределах, ограничив её Рейном, Альпами и Пиренеями. Наполеон отказался принять представленные условия, но желая протянуть время для новой мобилизации, заявил через своих дипломатов о готовности вступить в переговоры с союзниками. В ответ союзники 19 ноября (1 декабря) 1813 г. издали во Франкфурте прокламацию о том, что они ведут войну не против Франции, а против наполеоновского преобладания, имевшего гибельные последствия для Европы и самой Франции; изъявляя желание, чтобы Франция была могущественна и счастлива, они объявили, что хотят быть также спокойны и счастливы и что не прежде положат оружие, как обеспечив будущность Европы прочным миром.

Кампания 1813 года завершилась для Наполеона потерей Европы, но Франция всё ещё оставалась ему верной.

Вплоть до начала 1814 г. союзники устраивали «свои дела» в Европе: привели к капитуляции наполеоновские гарнизоны в германских городах, где пленили десятки тысяч неприятельских солдат и захватили огромные арсеналы с сотнями орудий.

Только в январе 1814 г. союзные армии перейдут границу Франции…>>

Часть Вторая

«Корсиканский выскочка» против всей коронованной Европы

Согласно «эмоционально-беллетризированной» версии Саксонской кампании 1813 г. генерала Бонапарта события могли развиваться более «заковыристо-занимательно».

Глава 1. Великой Армии больше нет…

…Начиная еще с декабря 1812 г. в приграничных городах за пределами российской империи стали появляться кучки полубезумных оборванцев с красно-синими кругами вокруг глаз и отвалившимися, обмороженными ушами, медленно ковыляющих по снегу ногами без… пальцев, обмотанными окровавленными тряпками, а сани привозили ужасных калек («чайников» – полных ампутантов, т.е. без рук и ног), которые умирали в городских госпиталях и бараках….

Вскоре уже весь мир знал, что Великая армия сначала превратилась в «Великую армию», а затем и вовсе перестала существовать: из грандиозного похода на Москву вернулось – приковыляло, приползло – около 20—30 тыс. деморализованных и больных (физически и психически) французов, поляков, итальянцев, испанцев, португальцев, голландцев и прочих «немцев». Такого раньше не бывало. Конечно, в предыдущих наполеоновских кампаниях гибли люди, но не в таких масштабах. К тому же, они были победными. Теперь же, победных фанфар не было и результаты самой непопулярной во Франции войны заставили всех задаться риторическим вопросом: ради чего «генерал Бонапарт» положил столько народу где-то в заснежено-варварской Московии!?

…Между прочим, помимо «разнокалиберного пушечного мяса» Бонапарт потерял более 200 тыс. специально подготовленных лошадей (включая кавалерию, артиллерию и транспортные службы). А из примерно 1.350 пушек взятых в поход, у него осталось только 250…

…Вспомним, что когда во время краткой остановки (10 декабря 1812 г.) французского императора в Варшаве его посол в польской столице де Прадт решился-таки полюбопытствовать: «Как это могло произойти?» – то получил очень простой ответ, что-то типа: «От великого до смешного – только один шаг». И вот в такой ситуации ему предстояло защищать все ранее завоеванное в Европе, поскольку он, конечно, не собирался ничего уступать, а злопамятно-мстительный российский император явно готовился разобраться с человеком, публично обвинившим его в отцеубийстве, до конца. Для этого, Александр I Благословенный, конечно, постарается подтянуть в союзники вечно сомневающегося прусского короля и трижды битого Наполеоном его австрийского тестя-императора. В общем, «время великих побед» для «генерала Бонапарта» уже закончилось: сокрушительных поражений его противники терпеть не будут, а его потери во всех сражениях окажутся невосполнимыми.

Большая Игра была проиграна… Тактическая победа при Бородино, оказалась стратегической катастрофой… Вершина (то ли Фридлянд, то ли, все же, Варгам?) уже была им пройдена… Предстоял спуск…

Вернее, Падение…

Но французская империя все еще оставалась самой богатой державой в мире, имея 42 млн. населения и прекрасное финансовое состояние. Будучи эффективным государственным (сейчас сказали бы кризисным?) менеджером, Наполеон смог в короткие сроки без увеличения налогов (самых низких, кстати, в Европе) обеспечить денежными средствами свои спешно собираемые новые войска и заставить промышленный потенциал страны активно работать на армию. По категорическому приказу французского императора круглосуточная работа литейных заводов по производству пушек вскоре позволила пополнить артиллерийский парк до необходимого уровня.

Всю зиму и весну 1813 г. Наполеон, чтобы компенсировать огромные потери, спешно и энергично собирал новую армию для борьбы с Россией и Пруссией. Он рассчитывал не только остановить победоносных русских, но и, победив, сохранить свои германские владения, отбросить русских из цивилизованной Европы в их мерзкую «тьму-таракань».

…Между прочим, с той поры его мнение о России существенно изменилось: «Россия или рухнет или станет еще больше, причем я склоняюсь ко второму предположению». (Точнее и не скажешь!? – Не так ли!? – Я.Н.) Позднее его оценка стала еще более категоричной: «Умирая, я оставляю двух победителей, двух „гераклов в колыбели“: Россию и Соединенные Штаты Америки». (Провидческая оценка Наполеона налицо: две сверхдержавы ХХ века – СССР и США – Я.Н.)…

Готовясь к реваншу, французский император постарался сделать все, чтобы забыть о провале русского похода, ибо взор его уже был обращен в будущее. «Удача сделала меня слепым. Я слишком долго был в Москве», – раздраженно твердил он своим министрам в Париже. «Я совершил большую ошибку, но у меня будет возможность ее исправить! Мы скоро снова будем на Висле!» – грозно повторял он притихшим руководителем департаментов и ведомств, с которых теперь требовали немедленного выполнения непомерных требований все больше и больше терявшего чувство реальности императора французов. Человек действия, огромной внутренней силы, он не привык терпеливо дожидаться перемен к лучшему. Сознание опасности как бы утроило его силы.

Его ежедневным требованием к военному министру стало: «Мужчин и лошадей!» Именно кавалерия ведет разведку, прикрывает передвижения пехоты и предотвращает ее разгром на открытой местности. Наполеон очень рассчитывал на конские заводы в Пруссии и Центральной Германии, но последние явно не жаждали обеспечивать своего «союзника» -врага конским составом и делали все от них зависящее, чтобы оставить Бонапарта без лошадей столь необходимых ему не только для кавалерии, но и для конной артиллерии, административной и транспортной службы. Даже изъяв во Франции всех мало-мальски пригодных лошадей, французский император уже не мог восполнить своих колоссальных потерь – отборные части совсем недавно лучшей в Европе прекрасно вымуштрованной 28-32-тысячной кавалерии Мюрата полегли на необъятных просторах российской империи. Восстановить за короткий срок состав французской кавалерии из—за недостатка подготовленных к бою лошадей и времени для обучения всадников было нереально. Недаром французский капитан де Гонневиль вспоминал потом в своих мемуарах, каково было тогда формировать кирасирский эскадрон: «Когда в эскадрон прибыло 120 лошадей, то выяснилось, что на них никогда не ездили верхом, а 9/10 людей никогда не сидели на лошади… Я видел, что этот «эскадрон» не может ни атаковать, ни защищаться… После команды «Палаши вон!”… Грохот команды так напугал лошадей, что они «разлетелись как голуби», сбросив на землю всадников. Два часа после этого эскадрон приводил себя в порядок». На подготовку квалифицированного всадника уходило гораздо больше времени и средств, чем на пехотинца. В первую очередь, из—за нехватки лошадей, как тягловой силы, так и не удастся наладить тыловое снабжение.

Прибегая к всевозможным ухищрениям, собирал Наполеон новую армию.

Часть войск (последние гвардейские батальоны и почти весь сержантский состав) была переброшена из Испании и Италии, специальные жандармские команды «мелкоячеистой сетью» отлавливали все «больных», уклонистов и отсрочников предыдущих 1808—1811 гг. призыва; заблаговременно, еще осенью 1812 г. в армию были призваны новобранцы 1813 г.; призывники 1814 г. и вовсе были мобилизованы раньше срока – в феврале 1813 года; призвали жандармов, составивших костяк новой кавалерии; из морского флота отправили на берег всю орудийную прислугу – 12 тыс. канониров (в артиллерию) и 24 батальона матросов; из Национальной и муниципальных гвардий перевели в действующую армию солдат-ветеранов и неполных инвалидов (не все пальцы рук, ног и прочие «мелкие» физические недостатки). Дополнительные воинские контингенты были затребованы из союзных германских государств.

В общем, чтобы сохранить свои претензии на власть в Европе, Наполеон «дотянулся» до всех, кого мог – как уже говорилось выше, даже до инвалидов, оставив доживать свой век лишь ампутантов-«чайников». Так или иначе, но за 20 лет почти непрерывных революционных и наполеоновских войн мужской генофонд Франции уже был истощен до «дна»: кости лучших из лучших уже густо усеяли всю Европу – от фанатично-католической Португалии до столь же богопослушной православной Руси.

Новую армию «маленькому капралу» пришлось «лепить» вокруг ветеранов войны в Испании, выпускников военных школ и отставников, а также выведенных из России унтер—офицеров и младших офицеров, но последних (старых испытанных «капралов» -«центурионов» – «хребта» армий всех времен и народов!), все же, не хватало – слишком много этих старых опытных служак сгинуло именно там. А ведь именно от них новобранцы впервые в жизни узнают, как заряжать и стрелять, разбивать бивуак в темноте после сколь многокилометрового, столь и быстрого перехода с тяжелым солдатским ранцем за плечами, строиться в каре и отбивать кавалерийские атаки, что такое штыковая атака или атака под огнем и дождем, марш-броски по колено в грязи!

В общем, что такое настоящая Война, несущая Смерть, порой, случайную и нелепую…

К весне, в первом эшелоне, т.е. на территории Германии, Бонапарт смог сосредоточить лишь ок. 200 тыс. солдат, которые уже были не те, что когда-то.

Впрочем, все уже было не то…

Заметно поредевшую гвардию пришлось пополнять 15 тыс. опытных солдат, срочно переведенных из Испании.

…Кстати, порой, в популярной литературе встречается утверждение, что армия, в основном, состояла из безусых юнцов, почти детей (!), из наборов будущих лет. А 16-ти и 17-ти летних мальчиков, прошедших только двухнедельную военную подготовку, вроде бы и вовсе прозвали «мари-луизочками». Франция обезлюдела: не осталось мужчин и даже юношей; теперь ненасытный молох наполеоновских войн поедал отроков! И Бонапарт уже откровенно играет ва-банк! Рассказывали, что в запале он вроде бы заявил: «Если понадобится, я вооружу и женщин!» На самом деле, («Les Marie-Louises») – шутливое прозвище солдатиков не зимне-весеннего призыва 1813 г, а октябрьского набора 1813 г., состоявшего из 16-17-ти-летних мальчишек, прошедших только двухнедельную военную подготовку и сразу же брошенных на передовую. О начале их призыва объявила тогда в Сенате императрица Мария-Луиза (отсюда и название). В результате удалось набрать 180 тыс. ополченцев Национальной гвардии первого разряда, избежавших зачисления в регулярную армию в основном по причине хрупкости телосложения (в этом кроется второй смысл прозвища, указывавший на «женственность» именуемых)…

Так или иначе, но французский император объявил тотальную войну всей Европе…

Собрав новую армию, Наполеон приготовился остановить русское наступление в Европе на крупных водных преградах – Висле, Одере, Эльбе. В его распоряжении уже не было: Массена по ряду объективно-субъективных причин «вышел-таки из игры», Мюрат предпочитал «зад`ёрживаться» в Италии, Сюше «увяз» в тягучей войне в Испании, Лефевр «присматривал» за «жеманно-галантным» Парижем, Ожеро из-за возраста и ранений уже был не в форме и всячески «косил» от армии, Брюнн уже давно был в опале, Бернадотт и вовсе считался «своим среди чужих», а почетных маршалов Бонапарт по ряду причин и вовсе не брал в расчет в активной войне! Оставались, правда, еще в строю маршалы Даву, Ней, Бертье, Бессьер, Сульт, Макдональд, Мортье, Удино, Виктор, Мармон и Лоран (Гувьон) Сен-Сир.

Именно последнему – одному из самых оригинальных маршалов в военачальнической обойме амбициозно-агрессивного французского императора, снова облачившегося в походный мундир «генерала Бонапарта» – выпадет совершенно особая участь в грядущей кампании, причем, вовсе «неласковая».