Пустая ваза

не увидишь ни водорослей, ни широких листьев лилий, в этом

месте омут, глубокое место, и мы, дети, когда плавали в пруду,

боялись этого страшного омута пуще огня…

У старой ивы я опускаюсь на колени и кладу к ее стволу буке-

тик цветов; уже много лет я приношу с собой цветы и кладу их

под развесистой плакучей ивой, немой свидетельницей страш-

ной трагедии, которая разыгралась здесь 54 года назад; в этом

омуте утонула маленькая хорошенькая девочка, моя одноклас-

сница Эдит. Ей было тогда 11 лет.

Мы сидели с ней за одним столом с первого класса. Она

жила недалеко от меня на соседней улице, пересекавшей мою,

и на этом перекрестке мы утром часто встречались и шли даль-

ше в школу вместе, оживленно болтая обо всем. И иной раз я при-

ходил на место встречи раньше времени, чтобы увидеть, как она

выходит из ворот своего большого красного дома; бывало, если

я замешкался со сборами, а потом выскакивал на улицу, то сразу

видел на перекрестке ее тоненькую фигурку с тяжелым ранцем

за плечиками; она ждала меня; тихая радость охватывала меня,

и я мчался ей навстречу, застегивая на ходу курточку…

В те жаркие летние дни, когда случилась трагедия, я гостил

у родственников, а когда приехал, и мама осторожно сообщила

об Эдит, свет для меня померк… я кричал и бился… я тоже пере-

стал жить… Несколько месяцев я пролежал в горячке и каком-то

страшном бреду, порывался выскочить на улицу и бежать на пе-

рекресток, она ведь ждет меня – прелестная хрупкая девочка

с тяжелым ранцем за плечиками… И немного окрепнув, я не мог

ни о чем думать… я пропустил один школьный год, а потом роди-

тели отдали меня в интернат в большом городе, чтобы я не под-

ходил к пруду…

Та давняя история, закончившаяся трагически, словно проло-

жила колею в мое будущее и сделала его трагичным и печаль-

ным; у меня были женщины, некоторые становились мне близ-

кими, но ни одна из них за всю мою долгую жизнь не смогла

стать мне ближе этой девочки, ни одна из них не смогла вытес-

нить ее из моей души и занять ее место, место, где была моя лю-

бовь к ней; ни одну из женщин я не смог полюбить всем сердцем

так, как я любил Эдит. Эта любовь осталась чистой, не усложнен-

ной ссорами, не истерзанной ревностью, не заслоненной бытом,

не пораненной предательством, не униженной сомнениями…

Никто не знает, когда придет к нему любовь, или в ранней юнос-

ти, или в глубокой старости. Да, это прошлое определило мое бу-

дущее, оно накрыло его своим нежным прозрачным печальным

покрывалом; прошлое, которое, в сущности, так и не ушло в про-

шлое, оно осталось в настоящем, было частью действительности

и принимало участие в лепке будущего; без него моя жизнь сло-

жилась бы иначе, пошла бы другой дорогой… Но был бы я счас-

тливее? Я не могу себе представить мою жизнь, если бы в ней

не было Эдит.

Так получилось, что эти детские яркие впечатления легли

со временем в основу моего восприятия мира, – в его любви