Литературный оверлок. Выпуск №4/2019

Как губернатор Библию написал

Много разных вероисповеданий губернатор перепробовал. Многим истуканам и идолам поклонялся. Например, Золотой бабе, да и резиновой тоже. Все родимый себя в себе искал и найти не мог. А сколько пережил он философских течений? Коварный Монтень привел Петровича к пофигизму, а девственник-Кант к критике чистого административного разума. Он даже солидную монографию о римских богах написал «Двуликий анус».

Но начинал он как таежный шаман на должности и окладе простого советского лесника. Потом полюбил Древний Египет и даже одно время хотел объявить себя фараоном, мумифицироваться на кредит Сбербанка.

Это он яростно и неистово поклонялся Заратустре на самом темном дне Лавского известкового карьера и безжалостно бросал трупы односельчан в огромные глиняные башни, на съедение орлам.

Это он убил камнем из религиозных соображений великого мореплавателя Джеймса Кука и съел его из плотских соображений почти сырым с кетчупом «Балтимор».

Видели Петровича и в знаменитой шкловской синагоге с рыжими пейсами, заунывно качающегося над Торой. Часто сидел он задумчивым йогом на берегу Дона у села Кашары, подвесив к мошонке пудовый булыжник для укрепления тела и духа. Видели его режущим баранов на празднике Курбан-байрам, а еще больше видели в Дацане. Что совершенно неудивительно, если вспомнить, что Петрович по национальности – бурят. Это он будучи в командировке на всесоюзном съезде животноводов в городе Ленинакане открыл всему прогрессивному человечеству, тайну Четвертого пути и подарил тибетскую свастику Третьему Рейху. Но пока задумчивые бонзы ставили Петровичу в Тибете костры, неуловимого губернатора уже прибивал к кресту римский центурион на Ваганьковском кладбище. Согласитесь, очень бесценный религиозный опыт. Его Петрович стал записывать еще в древние времена, вначале на глиняных табличках, потом на папирусе, а потом на пергаменте, напоследок, в программе Vista, в наши суровые дни. Свой письменный труд Петрович всегда и везде скромно величал Библией. Однако чиновники-льстецы, назвали это писание диссертацией по сельскому хозяйству и уже объявили Петровича доктором экономических наук.

Петрович и Мандула

Область наша культурой сахарной свеклы издавна богата. Сладкий корнеплод и продукт конечный из него, не токмо к чаю пригоден, а на более крепкий напиток идет.

Но поизносилось оборудование на местном заводике, печи сахарные облупились, насквозь прогорели. Да и технология допотопная осталась, очень затратная, с большой потерей сахаристости в свеколке. В нынешней конкуренции нашему сахарку нет большой продуктовой жизни.

Решил Петрович у французов технологию и оборудование новое закупить. Они, как оказалось, в сахарной свекле большие исторические доки. Это ведь гражданин Наполеон сахарное производство в Европе открыть придумал, когда адмирал Нельсон французам морскую блокаду устроил, да поставки сахарного тростника с Кубы во Францию похерил.

Купили, значит, у французов новый сахарный заводишко, с новой технологией выращивания свеклы. Технология оказалась, уж больно ядреная. Травит поля химией так, что окромя свеклы ничего больше не растет. Ни сорнякам надежды никакой нет, да и вообще, никакой другой сельхозкультуре.

Но беда не в том оказалась, такую свеклу и полоть не надо, сама чистая в поле стоит. Беда в другом – сахарок мелкий и белоснежный на выходе из французского заводского агрегата получается, хоть на выставку отправляй, а вот для народного потребления, совсем на проверку негодным оказался. Чай, конечно, с ним еще можно попить, но для производства первача, не годится. Не бродит сахар и весь тебе разговор!

Для французов это значения может и не имеет, потому, что они, как наши алкоголики, только портвейны и вермуты пьют, а областному серьезному и основательному селянину, самогон всегда требуется. Без него и огород не вспашешь, крышу не поправишь, дочь не сосватаешь и праздник не справишь. В соседних областях прознали, какой сахар у нас негодный и покупать его отказываются. Короче, сахар этот французский, не прибыток областной экономике, а одно сладкое безобразие дает.

Стали возмущенные селяне, на подводах и грузовиках французский сахар к губернаторской администрации свозить, от большого народного возмущения. Уже по шпиль грозят дом власти сладким песком завалить.

Чиновники в панике, только один Петрович волю власти соблюдает, административную выдержку. Вышел к возмущенному народу, стоит по пояс в сахаре и говорит:

– Ша, селяне, знаю, как с нашего сахара порчу снять, да настоящее качество ему вернуть!

Не поверили селяне поначалу, засомневались и кричат Петровичу:

– Хватит издеваться над нами супостат, сейчас мы этот проклятый сахар подожжем, из тебя петушка на палочке выплавим!

А Петрович мысль свою уточняет:

– Петушок из меня все равно не получиться, а только губернатор в карамели. Я предлагаю путем создания священной Мандулы, порчу с сахара снять.

Стал народ вместе с губернатором на главной площади мозаику из сахарного песка выкладывать со священным орнаментом, да мантры тибетские, для приданию продукту нужного свойства бубнить.

А по окончанию работы, всю сахарную Мандулу мигом в реку Воронеж смахнули. Можно сказать, большой художественный труд безжалостно уничтожили. Но случилось чудо! Воскресли в сахаре отныне прежние достоинства, забулькали по всей области молочные фляги с доброй брагой, вновь закурились перегонные аппараты.

Теперь об этой истории народ часто вспоминает. Так и говорят: какую замечательную Мандулу Петрович в области учинил! И только посвященным смысл этого слова понятен, а непосвященным селянам, из соседних областей, он забавным и оскорбительным кажется.

Губернатор и «слова – паразиты»

Было в державной речи Петровича, как и у любого смертного, слово – паразит. Смачное и заковыристое «Ебс…». Вроде, не совсем мат, произносил губернатор его тихо и мягко, однако, окружающие морщились. Особенно были недовольны местные тележурналисты.

Она и понятно, берут, скажем, интервью и Петрович так и рубит в прямом эфире:

– В этом году «ебс», наша область «ебс», собрала рекордный урожай зерна «ебс»…

Пытались телередакторы вместо этого проклятого «ебс» звук «пи» вставлять, да еще хуже получается, вроде как невинное слово совсем в матерный оттенок акцентируется. Пеняли губернатору, по нескольку раз интервью репетировали, но все бесполезно, еще больше это «ебс» у него из уст выскакивать начинает.

– А ты Петрович, – пришел к губернатору с дельным советом омбуцмен Нарывайко, – Попробуй в конце каждого предложения другое слово произносить, скажем, «ква-ква», «гав-гав», «мяу-мяу» или «коко-ко». Это я тебе, как бывший журналист советую. В свое время, я от слова – паразита «пышь», так избавлялся.

– Ты, что охотник, – оживился Петрович, – Откуда «пыж» у тебя на языке?

– «Пышь», – это сокращенно «понимаешь», – пояснил омбуцмен, – Это у нас, нарываек, наследственное слово – паразит, еще дед мой так говаривал и, прозвище у него такое было деревенское «Пышь».

– Ну и как, помяукал, погавкал, проквакал и, помогло? – поинтересовался губернатор.

– Как рукой сняло, – засиял Нарывайко.

– Я все-таки, кокотать буду, – почесал за ухом Петрович, – Лягух, кобелей и кошек изображать не стану. Мне куры с колхозных времен ближе и роднее.

Добрый месяц исправлял свою речь губернатор. По всей обладминистрации только и слышалось его задорное «коко-ко!» на разные интонации. То грозное, то ласковое, но всегда отечески наставляющее подчиненных чиновников.

А тут пришлось Петровичу интервью федеральному телеканалу давать, попросили прокомментировать новое Послание президента Федеральному Собранию. Так наш губернатор в прямой эфир и выдал:

– В Послании Президента столько свежих идей коко-ко! Что не знаешь, коко-ко, на что обратить внимание в первую очередь. Видно, коко-ко, что он очень хорошо представляет все наши «болевые точки». Мне, коко-ко, очень понравилось его замечание о том, что мы обязаны прекратить бессмысленное соревнование между народом и властью, коко-ко! Когда власть порождает законы, а народ изобретает способы их обхода, коко-ко!

Очень не понравилось это высказывание в Кремле. Даже Совет безопасности созывали на предмет слабоумия нашего губернатора.

Но Петрович не сплоховал, яйцо Фаберже на лондонском аукционе купил, да прямо на Совете безопасности президенту подарил с трогательными словами:

– Я исторические традиции коко-ко, власти нашей возвращаю, стало быть, слово-паразит в моей речи с позитивным намеком появилось, коко-ко!

Однако Нарывайко сие учение губернатора боком вышло. Обязал Петрович своим распоряжением омбуцмена слово – паразит «ебс» отныне употреблять не только устно и письменно, но и сделать его обычаем областного правозащитного делооборота.

Теперь всем россиянам должно быть понятно, почему права человека в нашей области навечно и неотвратимо спряжены со словом «ебс»!

Губернатор и чары

Приходит как-то к Петровичу редакторша Коврова, босая и чумазая, в цыганской юбке, а за юбку сынок ее держится на полусогнутых, голодными пьяными глазками на губернатора нагло смотрит.

За руку губернатора Коврова мигом схватила и говорит, в глаза пристально глядя:

– Вот, что я тебе скажу, изумрудный князь мой, на все твои деньги давно порча наведена! Не будет тебе счастья в жизни, дочь твою в турецкий бордель отправят, сына за взятку в казенный дом посадят, а жену медсестринского диплома лишат, за незаконную торговлю наркотическими средствами.

Сам Петрович со страху сейф открыл, как в тумане все деньги достал, пачки долларов трясущими руками еле у пуза держит. А Коврова мигом банкноты в газету «Липецкие известия» завернула и давай Петровичу по голове газетой стучать, порчу отводить, от него и всей семьи.

Очнулся губернатор от сна гипнотического, а уж Ковровой давно в кабинете нет, да и сынка ее, малохольного, да и денег след простыл. Исчезло все, что непосильным губернаторским трудом нажито. Одна пожелтевшая газетная кукла с туалетной бумагой «Попкина радость» внутри возле него лежит, а лоб черной типографской краской густо измазан. Хотел, было, заявление в милицию писать, наглую цыганку приструнить, да передумал. Узнают – на смех подымут.

Как Петрович академиком стал

В нашей области, академия давным – давно появилась и всяк житель в этом убедиться может, открыв прямо по середине газету, которую редакторша Коврова издает. На газетном развороте забавная пещера изображена с древними домочадцами, а снизу под рисунком внушительная подпись: «Ректор домашней академии Коврова».