Ливанская трясина

От бесконечных телефонных разговоров сильно болит левое ухо. Кажется, левая половина головы раскаляется и приваривается к телефону. Вот сейчас опять были взрывы, а у меня уже нет сил снова звонить и проверять, все ли на месте.

«НАС БОМБЯТ, ПРИШЛИТЕ ТЕХНИКА!»

Вчера, когда у меня отрубилось спутниковое телевидение, я позвонила в отдел техподдержки.

– Здравствуйте, у меня не работает телевизор.

– А как это случилось?

– Нас бомбили, ракета попала в соседний дом и телевизор теперь не показывает.

Девочка на том конце провода начинает заикаться, вместе пытаемся нажимать на кнопки, телевизор не реагирует.

– А вы не могли бы прислать техника? – ласково спрашиваю я.

Девочка теряет дар речи. Снова продолжаем упражнение и я вдруг вспоминаю, что коробка спутникового вещания подключена у меня через видео, а так как электричество отрубалось, мне надо его лишь включить. Радостно сообщаю об этом девочке, она счастлива, мы тепло прощаемся.

Я стала заметно хуже соображать. Необходимы значительные усилия, чтобы сосредоточиться и собрать мысли в кучку.

ТЕЛЕФОНОФОБИЯ

Во вчерашней атаке в Нагарии у входа в бомбоубежище погиб «русский» парень, друг моих знакомых, его лицо мне знакомо. Надо бы им выразить сочувствие, но я уже не могу видеть телефон, с утра больше десятка звонков. Уже неделю собираюсь позвонить Сергею, но никак не могу себя заставить. Есть еще множество знакомых, о которых я ничего не знаю, но никак не могу выбрать время позвонить.

Вчера соседний дом покинули три семьи. Я наблюдала с балкона, как они пакуют чемоданы. Папа неторопливо носил вещи, мама очень быстро бегала с сумками. Потом они бегом вывели детей – грудного младенца, девочку лет семи и парня лет тринадцати. Сзади семенила старенькая мама. Особенно дико это смотрелось на фоне спокойно гуляющего с собакой мужчины. В соседнем доме осталось только две семьи. Одна из них – ливанские беженцы с четырьмя детьми.

Вовка говорит, что осталось больше: за ночь еще в двух квартирах изменилось положение жалюзи. А в нашем доме остались мы и соседи по лестничной клетке, я слышала, как они открывали дверь. После того, как ракета упала на соседний дом, мне позвонила соседка и попросила посмотреть в окно на их машину, не побило ли их осколками. Вообще ракеты сейчас падают совсем другие. Они разрываются в воздухе и все решетят осколками.

Сегодня на работе была сирена. Без взрыва. А потом был взрыв без сирены. Отключили свет. Потом никак не могли наладить связь. Потом долго мучались без кондиционера, который никак не хотел включаться. Слушали по радио, где упали ракеты. У нашей знакомой дома остался двенадцатилетний сын, и она, находясь на работе, по телефону умоляла спуститься его в убежище, а он не хотел, потому что сирены не было.

ВЛАЖНО, СЫРО, СКУЧАЮ…

Утром я вышла на балкон за чистой кофточкой в одних трусах. Если так будет продолжаться, скоро я в таком виде смогу гулять по городу. После работы шла домой по улице, возле бомбоубежища сидели на травке люди. Взрыв, и они вскочили и исчезли в проеме. Одна женщина задержалась и проводила меня долгим взглядом. Видно было, что ей очень хочется меня окликнуть. Навстречу мне проехала машина, доверху забитая сумками и людьми. Из нее на меня испуганно посмотрели.

Мы все уже немного привыкли, закончилась эта безумная перекличка после каждой бомбы, я уже могу смотреть на телефон без отвращения, я уже могу следить за новостями. Телевидение заметно изменило тон. По нему уже не показывают оторванные руки и не смакуют кровавые подробности. Тех новостей даже мои нервы не выдерживали. Когда я смотрела телевизор в первые дни войны, мне казалось, что от севера уже ничего не осталось и я собираюсь приехать на линию фронта, пылающую руинами.

Ира рассказала о знакомой, которая в панике уехала в южный город Беэр-Шева в первые же часы войны, закрыв в квартире двух кошек и не оставив никому ключи. Звонит ей каждый час, беспокоится насчет кошек. Но не настолько, чтобы приехать и покормить. Кошки без еды и воды, в задраенной квартире – вот уже восьмой день. Дверь выломать – в полицию позвонят, заберут как мародеров и будут правы.

Та позвонила Ире и спросила, как покупать билеты на кредитку. Ира спросила: «Собираешься приехать покормить кошек?».

– Нет, еду в Эйлат, немного отдохнуть от этого кошмара. Ты не можешь меня осуждать – надо мной пролетели две ракеты!

– Ну да, а над нами тут бабочки летают, – говорит Ира.

Иногда хорошо туго соображать. Только сегодня до меня дошло, что север у нас совсем с другой стороны, чем я всегда считала. И когда ракета попала в соседний дом, она пролетела над нашим. У меня видимо в этот момент включились все защитные механизмы. Особенно преобладает механизм торможения.

То и дело спохватываюсь насчет ребенка. Это уже на уровне инстинкта – позвонить, накормить, обнять. Боюсь, что когда он наконец приедет, я все время буду про него забывать. Ребенок прислал SMS, спрашивает, как перевсти с иврита на русский слово «лахут»» Отвечаю: «Влажно, сыро», и добавляю: «скучаю…»

ВСЕ МЫ – МИШЕНИ

Сотрудник сказал, что возвращается в Хайфу, а вчера муж видел, как в соседний дом вернулась семья. Он сначала думал, что они уезжают, но они приехали.

Муж рассказал о сотруднике, который живет на десятом этаже. Высоко, хорошо: не слышно ни автобусов, ни детей, ни сирены. Уехали.

С воскресенья мы все работаем по обычному расписанию и даже университет грозился открыться. Вообще если с утра не бомбят, настроение улучшается с каждым часом, надежды крепнут. И кажется, что все будет хорошо. До первой ракеты.

Закончила работать. Муж меня забрал. Предложила сотруднице подвезти, но она отказалась. Я еще раз предложила, уже на улице, но она показала на подъезжающий автобус. По дороге мы с мужем «поймали» сирену. Ракета упала как раз там, где сотрудница должна была проезжать в автобусе. Телефона ее у меня нет. Через других коллег узнала. Позвонила. Жива, не доехали, автобус поехал в объезд. Мы поехали к тому месту, но там уже все перекрыли.

Поехали в магазин – еще одна сирена. Кассирша попросила пройти всех к молочному отделу. Стоим там, как послушные дети.

На нашей машине копоть в палец толщиной, вся черная и чумазая.

По нашей улице проехал джип с солдатами. Я уставилась на них во все глаза, а они помахали мне рукой.

Едем через Хайфу, кондиционер шумит. Опускаю стекло, чтобы прислушаться – мне чудится сирена. Муж спрашивает, что ты можешь сделать посреди проспекта. Подумав, честно отвечаю: чтобы знать и бояться!

Муж говорит: «Смотри какой закат». А я подпрыгиваю, мне слышится «азака» – в переводе с иврита – сирена.

ОПТИМИСТИЧЕСКИЙ ФИНАЛ

И на закуску – счастливое окончание истории с двумя кошками. Приехали трое ребят из общества защиты животных, на машине полной корма, песка и воды. Они сейчас как раз объезжают города севера и пытаются помочь выжить уличным кошкам, которые в отсутствии людей остались без элементарных объектов. Приехал наш ветеринар. Нашли лестницу. Через хозяйственный балкончик парень и ветеринар влезли в квартиру. С большим трудом нашли одну из двух кошек, ту, что посмелее. Они ее изх укрытия выгнали – вполне себе здорова, только напугана. Вторая так и не нашлась, но есть большая вероятность, что тоже в нормальном состоянии. Налили очень много воды, оставили очень много еды – сухой и консервов. Насыпали очень много песка в коробку. Теперь у кошек есть все необходимое хотя бы на несколько дней. С сегодняшнего дня я верный почитатель и жертвователь общества защиты животных…

Х ЪХ

Х

ПОЗВОЛЬТЕ С ВАМИ НЕ СОГЛАСИТЬСЯ

(Размышление к информации)

«Вчера боевики «Хизбаллы» продолжили обстрелы северных городов Израиля. По израильской территории было выпущено свыше 140 ракет.

…Главный ашкеназийский раввин Израиля Йона Мецгер в очередной раз приехал в Хайфу, чтобы в хайфской синагоге помолиться за северян и увезти свою мать Хелену в центр страны. В Тель-Авив раввину пришлось возвращаться одному. Старушка наотрез отказалась покидать свой дом. Девяностолетняя Хелена, которая живет одна в скромной двухкомнатной квартирке и вполне, по ее словам, справляется со своим нехитрым хозяйством, сказала: «Я вдова, а Бог хранит вдов и я не боюсь».

…Израильские политики, хотя и считают, что во время боевых действий, правительство следует поддерживать, все же резко критикуют его действия в СМИ».

(По сообщениям информагентств).

Политики, как от оппозиционных, так и от коалиционных партий и впрямь высказывалив первые недели боевых действий в Южном Ливане единодушны были, пожалуй, только в резкой критике. И потому возможность сравнить их, порой прямо противополжные мнения и аргнуменетацию мнения и аргументацию представляется мне вполне обсонованным.

Бывший премьер-министра Израиля, нынешний лидер оппозиции Биньямин Нетаниягу считает:

«После войны за независимость Израильский тыл ни разу не подвергался такому испытанию, какое выпало на его долю в эти дни. Пятнадцать с лишним лет назад во время войны в Персидском заливе Садам Хусейн обстрелял израильскую территорию тридцатью девятью СКАДами. По мощности эта ракеты намного превосходят «катюши», запускаемые «Хизбаллой». Однако тогда удары противника не причинили большего ущерба, не повлекли за собой человеческие жертвы. В сегодняшней войне по нашей стране выпущены тысячи ракет, унесших жизни сотен граждан.

Вновь создав зоны безопасности в Южном Ливане, можно отдалить ракетную угрозу, однако нельзя ее уничтожить. Я не отвергаю идею размещения на ливанской территории вдоль границ с Израилем международного контингента, в отличии от ЮНИФИЛ, вооруженного и обладающего реальными, а не инспекционными полномочиями. Вместе с тем я очень сомневаюсь, что обсуждаемые инициативы принесут практическую пользу. Учитывая, что на вооружение тех, кто может вновь под каким-либо предлогом открыть огонь по нашим территориям, находятся ракеты радиусом 200, а то и 250 километров, совершенно очевидно: создание зоны безопасности не устранит ракетной угрозы. Вот почему основная цель военной операции состоит в том, чтобы лишить «Хизбаллу» накопленного запаса военного снаряжения, представляющего угрозу для нашего тыла.

Совсем недавно я сказал, что ракеты не делают различия между городами, евреями и арабами – они взрываются там, где падают. События июля и августа 2006 года подтвердили мои слова. «Катюши», запущенные «Хизбаллой», привели к гибели на территории Израиля в том числе и арабских детей. Как реагируют на это арабские депутаты Кнессета? Сознают ли они, что те, кто желает зла израильтянам, не делают исключения и для национальных меньшинств. В особенности это касается Ирана. Руководство этой страны, при его подходе к региональной действительности, не остановится перед тем, чтобы уничтожить арабов заодно с евреями. Арабским депутатам не следует отделяться, сейчас именно тот момент, когда нужно отмести все посторонние соображения. Во время войны долг всех – сплотиться вокруг правительства, объединиться, забыть о внутренних разногласиях.

Мы оказались примерно в той же ситуации, которая наблюдалась во время Войны за независимость. Кратко определить эту ситуацию можно так: поле сражения – вся страна, армия – весь народ.