Опыт затянувшейся невинности

Знаешь ли, ведь для меня подрочить, как нос выдуть, подруга

Ты, не стесняйся, скажи, если что-то со мною не так

Но я никак не пойму зачем людям сморкаться друг в друга

Когда для этого есть и салфетка и сжатый кулак

Да, я ублюдок, я грязный калека и сам себе изверг,

Но каждый раз как я сделаю это я чувствую что

Как с инвалидного кресла встаю я с биде онанизма

А cифилитики набожно ноют «за что» да «за что»

У каждого есть аптечка досуга тяжёлых мгновений

Чьё содержимое одгородит от дурного житья

Вот только на хер нужна мне та рюмка для лепки пельменей

И задетая за катушку ниток игла для шитья

На медосмотрах нарколог смотрел будто вен моих мимо,

И не заметил сиреневых точек на моих руках,

На них вся кожа исколота бейджиками псевдонимов,

Ведь лишь зовясь именами великих, я схватывал кайф

С меня срывают к продаже одикшие ягоды-годы

Ещё ничьи и уже не мои, но кому в них корысть

Никто не будет согласен пойти на такие расходы

Чтобы потом как орешек весь год одну косточку грызть.

Позволь же в салочки смыслом поэмы сыграть моим строчкам

Если бы ряд ваших вечных преград между них не встревал

То совершить государственный переворот в одиночку

Словно качельное солнышко смог бы лихой экстремал

Как танка гусеницам не стать бабочками дельтаплана,

Моим до вашего высокомерья стихам не взлететь,

Дать хоть кому-то из вас их понять всё ещё есть в моих планах

Вот только вряд ли возможно хоть чьей-то душе их втереть.

Смысл анархии в том, чтоб лишиться всего что имеешь

Спалить до праха всё то что способно до праха сгореть

Затем понять о какой из потерь ты реально жалеешь

И попытаться вернуть себе это как можно скорей

Пастух не ищет пастушку, он ищет себе свою ширку

И он, поверь, не рождён для того чтоб кого-то пасти

Он возникает в толпе всего раз, чтоб взять стадо за шкирку

И разогнать в одинокие индивидуальности

А ваших кафедр, я, непереубедимый галёрщик

И катарсирующий только церкви исскуства сектант

Не променяв бадминтонный валанчик на сортирный ёршик

Воображеньем метается между решёток талант

Шейте одежду, читайте газеты, пельмени лепите

Я в этот жалкий таировский вечер хочу одного

С моей душой после смерти вы делайте всё что хотите

Только, прошу вас, оставьте в покое меня самого

Вижу, твой парень наружности принципов строго-восточных

Слезою сточной настолько, что жалок его выебёж

И азиатским повадкам косительных черт столь неточных

Что за такое представить могу статьевой лишь платёж

Возможно, он мозговит, пунктуален и внешне опрятен

И всё же я не пойму с чего он так воинственно горд