Времена года

Пройдя по двору и огибая строение, путники оказались перед дверью из-за которой слышались похожие на пчелиное жужжание, читаемые на распев молитвы. Не доходя до двери, Тимур отошёл в сторону, одел на макушку круглую шапочку и начал расстилать перед собой принесённый им разноцветный коврик. Снимая обувь Мадина ещё раз кинула взгляд на Тимура, заметив торчащий у него из кармана тот самый, хорошо знакомый ей платок с окантовкой. Эта невинная деталь снова успокоила невесту и стараясь не выдавать своих чувств, она вошла в дом.

Сделав несколько шагов по узкому длинному коридору, обе женщины свернули в боковое ответвление, затем приоткрыли низкую дверь и оказались в крохотной комнатке. Где справа у оштукатуренной на бело стены, спиной ко входу, уже сидел и молился неизвестный мужчина с широкой бородой, растущей под гладко выбритыми щеками. Сидя на коленях, он слегка шевелил локтями, немного раскачиваясь взад-вперёд, сопровождая движения, слабым постукиванием перебираемых пальцами чёток. Фатима и Мадина тоже опустились на колени, повторяя за незнакомцем слова молитвы. Постепенно ритм их движений и тихий гомон, совместно с воздухом пропитанным благовонием, стали усыплять Мадину. Вследствие чего, боясь уснуть и опозорить весь свой род, она принялась осторожно пощипывать сама себя в районе запястья. Одновременно с этим всплыло в памяти, как когда то, приехав в дом жениха, она едва не вошла в комнату невесты, нарушив древний обычай, по которому ей необходимо было убрать коврик и веник возле порога. Её нога, приподнятая вверх, едва не наступила на лежащую за порогом бурку, но вспомнив наказы матери, которая только и твердила всю последнюю неделю об осторожности. Мадина, будто ужаленная змеёй, отдёрнула ногу, наклонилась и откинула в сторону бурку, под которой, естественно, находился веник. Поднимая его, невеста услышала одобрительное поцокивание языками провожающих до двери родственников.

Радуясь по-детски своей находчивости, Мадина еле скрывая улыбку прошла в комнату, а когда за ней закрылась дверь опустилась на колени и стала молиться. В эту минуту она испытывала необычайную радость оттого, что не оступилась на коварно постеленную бурку. Она благодарила всевышнего за его благосклонность к ней и за то, что он уберёг от позора её немногочисленный, но очень древний род.

Во время этих воспоминаний, молитва читаемая незнакомцем закончилась и он, проведя ладонями по лицу, восславил Аллаха. Затем поднялся на ноги и повернулся, открывая всеобщему обзору своё лицо, испещрённое множеством мелких морщин. Незнакомец чересчур пристально всмотрелся, в сидящую на коленях Мадину и тихо спросил:

– Ты действительно сама, выбрала этот путь? Без какого-либо принуждения?

Продолжая ощущать ту благость с которой она поминала всевышнего за то, что он не дал ей совершить ошибку, Мадина уголком рта улыбнулась и ответила:

– Да, сама, без принуждения.

На что незнакомец, сделав паузу, качнул головой и произнёс:

– На всё воля Аллаха, -и ещё раз проведя ладонями по своему лицу, вышел из комнаты.

Вслед за ним, поднялись с колен обе женщины. Фатима несколько замешкалась, опираясь рукой об пол, бормоча в слух про свои больные ноги и Мадине, пришлось подхватить тётку под руку, помогая ей встать. Но когда они вышли из комнаты в коридор, таинственного человека уже нигде не было видно.

С этого момента не прошло и трёх минут, как невеста опять сидела на заднем сидении автомобиля, управляемым всё тем же Тимуром. Который судя по платку в кармане олицетворял в данный момент кунака-друга жениха. За окном, мелькая сменялись ландшафты и пейзажи. Слева от неё охая и причмокивая пила налитый из термоса в пиалу чай Фатима, периодически бурча себе под нос:

– Эх, зря ты отказалась. Это хороший чай, свежий.

Но не обращая внимания на тётку, Мадина смотрела туда, где редкие сельские домики по мере их продвижения сменялись респектабельными коттеджами, а вдалеке за полем уже показался возвышающийся, похожий на горы из стекла и бетона, город.

Мадина молча фантазировала на тему встречи с Амиром. Она живо представила себе, как он подойдёт к ней и возьмёт за руку. Затем вообразила, что скажет при этом и что она ответит ему. Далее мысли девушки стали уходить далеко в будущее и вот она уже, после свадьбы ждёт любимого дома и готовит ему ужин. А рядом, в коляске попискивает их первенец. Конечно же мальчик, и естественно, как две капли воды похожий на Амира. В дверь позвонили и она, взяв ребёнка на руки идёт открывать. Щёлкнули тугие пружины замка, дверь приоткрылась, но там не Амир, там Фатима, пришедшая помочь по хозяйству. Добрая, чудесная Фатима берёт на руки ребёнка и улыбается ему. Мадине становится неловко, что эта замечательная женщина столько помогает ей и она, поддерживая её под локоть провожает в комнату, усаживает в глубокое, мягкое кресло. Потом Мадина удаляется на кухню, где грохоча кастрюлями и сковородками, думает о том, кого бы она могла пригласить из своих родных, чтобы не обременять заботой Фатиму. Мысленно она воскрешает в памяти их лица: отца, матери, сестёр. Они все отчётливо запечатлелись в памяти смотрящими ей в след, ведь она украдкой всё таки видела родных в зеркале заднего вида, отъезжающего от дома свадебного автомобиля. Да, она хорошо помнит этот момент и как после смотрела из окна машины направо, туда где провожая взглядами свадебный кортеж, сидя на броне БМП, черпали ложками из котелков чумазые, веснушчатые солдаты. И один из них, голубоглазый, светловолосый паренёк весело улыбнулся ей. Мадина ещё раз взглянула в зеркало автомобиля, но вместо родного дома увидела какие-то жалкие, обугленные развалины. «От куда они здесь? Почему она их видит?» Молнией пронеслось в её мозгу. Не понимая в чём дело она отшатнулась в сторону и больно ударившись затылком о навесную полку, осознала что находиться в кухне. Схватив с полки телефон и лихорадочно набрав номер, тот самый, мамин, она услышала в трубке до боли знакомый и родной голос младшей сестрёнки. С трудом, выравнивая дыхание и стараясь не показывать волнение в голосе, Мадина попросила позвать к телефону маму. Сквозь шорохи и щелчки ей становятся отчётливо различимы приближающиеся звуки шагов. Пульс учащается в томительном ожидании и дыхание предательски становится тяжёлым, и прерывистым. Кажется там, на другом конце этой телефонной связи, нарочно кто-то тянет время для того, чтобы заставить понервничать её, Мадину. Но вот этот кто-то поднёс трубку к своему лицу и послышалось глубокое дыхание. «Возможно это мама и у них всё в порядке и я зря волнуюсь», промелькнула в голове мысль. Внезапное лёгкое завывание раздалось в ухе и резкий обрыв связи перерос в короткие, часто повторяемые гудки. Мадина ничего не понимая, удивлённо оглянулась по сторонам и поняла что теперь она, почему то находится в комнате невесты, в доме Амира, а в руках у неё огромная чёрная трубка с короткой толстой антенной. Опять откуда-то сверху стало слышно завывание и грохот, сопровождаемый яркой вспышкой, ослепляющей глаза. Она зажмурилась, почувствовав сильный толчок в спину и как чьи-то руки, хватая чуть повыше запястья тянут вперёд. Повинуясь их воле, спотыкаясь Мадина бежит с закрытыми глазами, не видя дороги. Кругом, гулкими ударами в колокол бухают взрывы, и в этом набате тонут голоса истошно кричащих людей. Попав ногой на нечто мягкое и скользкое Мадина падает вниз, и долго катиться переваливаясь сбоку-на-бок, до тех пор пока сильно не бьётся головой обо что-то твёрдое. В ушах зашумело, слилось воедино: крики, взрывы, гудки телефонной трубки, превращаясь в единый гул. Который постепенно стал утихать и исчез, а ему на смену явилась зловещая, опасная своей абсолютностью тишина. С трудом шевеля ноющими от боли руками и ногами Мадина попыталась приподняться, опираясь на трясущиеся руки, но груз большой и увесистый давил ей на спину. Задыхаясь от пыли и вони жжёной резины она приоткрыла глаза и сквозь пелену дыма, хорошо стали различимы обгорелые останки её родного дома. Того самого, который она видела в зеркале свадебного автомобиля, где возле порога в последний раз проводили взглядами отец, мать и сёстры. Дышать стало невыносимо тяжко и из груди вместо выдоха вырвался тяжёлый стон, в носу защекотало с невероятной силой и спазм в горле окольцевал петлёй шею. Она закрыла лицо руками, вздрагивая всем телом как от ударов плетью по спине, и зашептала:

– Никто не приедет. Никого нет. Никого! Никого! Никого!

Увесистыми каплями из глаз брызнули и потекли по щекам горячие, едко-солёные слёзы. Не в силах сдержать их и буквально захлёбываясь ими, она всё продолжала повторять «Никого нет. Никто не приедет».

Оглушительным визгом, мерзко заскрежетали тормоза автомобиля, разрезая слух и заставляя вздрогнуть. Гудение мотора оборвалось и прорываясь сквозь некий вакуум, Мадина услышала, властный голос тётки Фатимы.

– Пей чай, пей! Пей, тебе говорят!

Этот громкий окрик, немного отвлёк, отрезвил Мадину, возвращая из собственных мыслей в реальный мир. Вдохнув носом воздух, она уловила приятный аромат горячего, наполненного травами чая. Не открывая глаз, потянулась губами вперёд и ощутила гладкую поверхность края чашки. Горькая, терпкая жидкость, от которой слегка немеет кончик языка, наполнила сразу рот и проглатывая глоток за глотком, она распознала приятную влагу проникающую внутрь. Постепенно, спазм на горле стал ослабевать и слёзы стали подсыхать на щеках. Понемногу приподнимая веки, она узрела рядом с собой расплывающееся в добродушной улыбке лицо тётки, которая подлив в пиалу ещё чая, поднесла его Мадине и совсем другим, уже более ласковым тоном произнесла:

– Пей моя хорошая. Пей. Это тебя успокоит. Просто нашей девочке приснился плохой сон, да?

Мадина согласно кивнула, взяла в руки пиалу и осушила её до дна. Принимая опустошённый сосуд от своей подопечной, Фатима достала платок и вытирая следы слёз на щеках невесты, заявила:

– Нам не надо так растраиваться, ведь впереди встреча с Амиром. Наша девочка будет послушной и будет пить чай для того чтобы не плакать. Ведь так?

Едва сдерживая улыбку Мадина ещё раз кивнула головой и услыхала как опять взревел мотор автомобиля. Потом взвизгнув буксующими колёсами на песчаной обочине и напомнив тем самым резвого коня, машина скакнула и понеслась вперёд, туда, где возможно, уже ожидал свою невесту жених.

Рассматривая пейзаж за окном, Мадина ещё раз попыталась представить встречу с Амиром. Но теперь ей даже не удалось вообразить его лицо, когда они наконец-то увидят друг друга и скажут после долгой разлуки первые слова. После нескольких безуспешных попыток фантазирования на эту тему, невеста бросила бесполезное занятие и тупо уставилась, в окно наблюдая как маленькие дома становились большими, а невысокие двух-трёхэтажки подрастали с каждым километром всё выше и выше. Мадине это очень напоминало движение по равнине, с постепенным приближением к гористой местности.

Город скальной грядой вырастал на их пути, улицы из широких становились узкими плотно заполняясь различным автотранспортом, от чего их резвый, «железный конь» всё замедлял и замедлял свой бег. Мелькали старые с широкими карнизами дома, плохо сочетаясь со стеклянными, сверкающими на солнце современными башнями. Автомобиль управляемый Тимуром свернул в сторону и петляя меж приземистых особняков с колоннами, вынырнул из узкого проёма переулка, выехав на просторную многолюдную площадь. Затем медленно двигаясь в плотном потоке, вдоль припаркованных у обочины машин, он наконец-то отыскал свободное пространство, среди своих автомобильных собратьев и протискиваясь в него, замер на месте.

– Всё, приехали, -оборачиваясь к пассажирам произнёс Тимур заглушая двигатель и добавил:

– Посидите немного в машине, я скоро вернусь, -после этих слов, он распахнул дверь и вышел.

Время тянулось поразительно медленно и даже чересчур тягуче, так если б его нарочно удерживала некая неведомая сила. Сквозь потёртое по дуге лобовое стекло хорошо просматривалась мостовая и невеста напряжённо вглядывалась в лица прохожих. Ей почему-то всё время казалось что вот-вот покажется из толпы знакомое лицо, но естественно это не происходило. Странно, но в эти мгновения у Мадины, впервые в жизни, возникло ощущение что за ней кто-то следит. Фатима, ёрзая толстым задом на бархатных чехлах сидения, опять достала термос с чаем и предложила Мадине попить, но получив довольно резкий по интонации отрицательный ответ, недовольно выдавила из себя:

– Не хочешь, ну и не надо, -засопев она убрала термос и демонстративно отворачиваясь, уставилась в противоположную сторону.

Почувствовав себя виноватой, Мадина тяжело вздохнув ткнула локтем в бок тётку и согласилась выпить ещё немного чая. Поблёскивая цилиндрическими боками термоса и сдерживая самодовольную улыбку, Фатима начала наливать в пиалу светло-коричневый напиток, но не успела наполнить сосуд и до половины, как у неё на коленях зазвонил мобильный телефон. Протягивая пиалу, невесте она поднесла трубку к уху, отвечая на звонок. Меж тем Мадина делая вид что пьёт не сводила глаз с тётки и стоило той только отвлечься, как она вылила чай себе под ноги, прямо на матерчатый коврик. И по детски радуясь собственной хитрости, вернула чашку обидчивой спутнице. Та, в свою очередь принимая опустошённую пиалу и вовсе не подозревая об обмане, а так больше для вида, заглядывая в лицо Мадине, сказала:

– Ты что это так веселишься? Излишняя весёлость не красит невесту.

Потупив глаза вниз и убирая улыбку с лица, Мадина тихо обронила:

– Это я представила, нашу встречу с Амиром.

– А-а-а. Я тебя понимаю. Но всё-таки будь немного посдержанней. Ты ведь знаешь наши обычаи, -несколько протяжно ответила Фатима и после короткого молчания, сообщила:

– Звонил Тимур, нас уже ждут. Так что пойдём вдвоём, а он позже подойдёт.

– А как же машина, ключи ведь у Тимура?: Полюбопытствовала Мадина, открывая дверцу авто. Охая и пыхтя показалось из металлической коробки грузное туловище Фатимы, и её несколько гортанный голос, прохрипел:

– Да кому она нужна, эта старая колымага.

Неожиданно в голову Мадине пришла мысль, что это могло бы адресоваться не только автомобилю, но и самой тётке. Непроизвольно улыбаясь этой мысли, она спешно прикрыла ладонью рот, дабы не раздражать никого больше излишней весёлостью.

Внезапно внизу живота невесты заурчало, заклокотало и наклоняясь к уху своей провожатой, девушка смущённо прошептала:

– Мне в туалет надо. Наверное чая слишком много выпила.

Ступив, на асфальт и захлопнув за собой дверь, Фатима недоверчиво взглянула на спутницу и поинтересовалась:

– Ну-у, ты хоть немного потерпеть то можешь?

На что та повела в сторону бровью и утвердительно кивнув, ответила:

– Потерпеть, конечно могу…

На самом деле ей было неловко признаться, что уже давно терпит, но из-за присутствия рядом Тимура, она не решалась сказать об этом. Правда периодически, как-то само-собой, желание опустошить мочевой пузырь проходило и на короткое время Мадина забывала о проблеме. Вот только сейчас, будучи в этом многолюдном и шумном месте, где она не знает есть ли поблизости вообще какие-либо туалеты, ей стало совсем не по себе. И вероятно от этого, желание сходить что называется по нужде, проявилось чересчур сильно. Превозмогая своё хотение, она проклиная себя за нерешительность, согласилась с Фатимой немного потерпеть и покусывая губы, пошла следом за прихрамывающей тёткой. В тайне надеясь что позывы, как это уже было не раз, прекратятся сами собой.

Прошагав примерно метров пятьдесят по многолюдному тротуару, они свернули в уютный, тихий дворик и миновав его, оказались в сквере. Где посреди круга образованного дорожками, находился бьющий несколькими, тонкими струями фонтан. Не дойдя до фонтана, Фатима заметила пустую скамейку и коротко бросив спутнице:

– Садись здесь и жди, -засеменила далее по боковой аллее, обсаженной низкорослым, подстриженным кустарником.

Мадина присела на край скамейки и ощущая, что тяжесть внизу живота малость ослабла, начала рассматривать вспененные струи. Возможно от близости льющейся воды, а быть может по какой другой причине, опять вернулось непреодолимое желание посетить дамскую комнату. Вздыхая и сцепив зубы, она прикрыла глаза и что бы хоть как-то отвлечься, в очередной раз попыталась представить себе встречу с любимым. Но вместо фантазий, явились очередные воспоминания и они так же были связаны с водой.

Она припомнила, как совсем незадолго до свадьбы, сидела рядом с Амиром на их любимом месте, там у пруда, где они когда-то в детстве познакомились. Эта встреча была случайной, так как жениху и невесте не полагалось видеться до свадьбы. Но вероятно желание находиться рядом, настолько сильно присутствовало у обоих, что они нисколько не сговариваясь, явились на излюбленное место практически одновременно. И теперь, ранним утром, когда солнце только начало бронзоветь на небосклоне, а трава покрытая росой, издавала особый пряный запах, они сидели на берегу чувствуя через одежду соприкосновение рук и молча взирали на водную гладь. Неподалёку от Амира лежал короткоствольный автомат и какой-то чёрный, пластмассовый ящик.

– Что это за ящик? —спросила Мадина и перевела взгляд на резко повзрослевшее за последний год, покрытое курчавой бородкой, лицо Амира.