Ученье – свет!

Хотя, в Школе ремесел подобные книги приходилось обновлять чуть ли не раз в три месяца!

Так кто виноват? По всему выходило – никто… Но если задуматься о первопричинах? Губы девушки искривила весьма злая усмешка. Вы еще пожалеете, что не соблюдаете правила… охррраннички!

«В год Сиреневой кошки мне пришлось удалиться от двора из-за сложившейся неблагоприятной для дальнейшего пребывания атмосферы. Многочисленные клеветнические наговоры и обвинения заставили меня покинуть столицу и найти приют на границе с дикой степью.

Шел десятый год от коронации Дайвана Первого Основателя, и осмелевшие вследствие развала Радужной империи орк’ха все еще не давали покоя южным пределам, несмотря на самоотверженные попытки первой тройки легионов сдержать их натиск. Впрочем, старожилы пограничья говорили, что их напор постепенно сходит до прежнего уровня единичных разрозненных набегов.

Мне же довелось стать свидетелем последнего скоординированного нашествия кланов на Серый форт, где я нашел укрытие от нападок недоброжелателей. Собственно, время моей отлучки подходило к концу, и я уже с радостью представлял себе возвращение в объятия столичной жизни, когда в городок прибыли остатки каравана, уходящего от полной сархаи орк’ха.

Следует пояснить, что города пограничья все на одно лицо. Пыльные жаркие каменные коробки, где летом невозможно найти ни одного клочка благословенной тени. Толстые стены, рвы и валы… колодцы с ледяной водой, от которой сводит зубы, казармы и солдаты. Ни театров, ни модных салонов, ни балов… Неимоверная скука.

На военном положении эти городишки вообще невыносимы. Невозможно даже выехать на прогулку по окрестностям, дабы развеяться, потому что со всех сторон его окружают легионы, или сархаи, орков. А шаманы этих порождений Сумерек делают появление на стенах и даже улицах города смертельно опасным. Разумеется, в седьмой полутысяче, расквартированной в Сером форте, имелись и маги, и алхимики. Только у меня возникли серьезные сомнения в их компетентности и способности противостоять магии орк’ха.

По возвращении в столицу я серьезно заинтересовался этим вопросом… (заметка на полях: Лучше бы тебя в пограничье орки съели).

…Они ничего не делали, чтобы прекратить песчаную бурю, постоянно бушующую над городом, не могли отправить сообщение с просьбой о помощи и занимались только амулетами и артефактами, которыми было увешано большинство солдат.

Уверения военного коменданта в том, что ничего необычного не происходит, меня категорически не убеждали, а его приглашение пройтись по стене во время затишья между атаками я с негодованием отверг. Вряд ли мой костюм выдержал бы такое испытание. Тем не менее, несмотря на все предосторожности, я стал свидетелем одного опасного, но занимательного события.

В один из дней орки, нащупав слабое место в обороне, прорвались в город со стороны северо-западных ворот. Время шло к полудню, и, заслышав неясный шум, я оторвался от завтрака и выглянул в окно.

Десяток орков во главе с молодой шаманкой, отсеченные от основной группы прорвавшихся внутрь отрядом быстрого реагирования, беспрерывно оглядываясь, двигались к центру города. Расположившись практически под моими окнами, они выстроились вокруг воздевшей руки орки. Та заголосила что-то гортанное, потряхивая – горстями непонятных и наверняка неаппетитных амулетов. Совершенная дикость, никакой культуры…

Не успел я выразить категорическое несогласие с происходящим путем швыряния в орк’ха кувшина с пойлом, именуемым здесь вином, как из переулка выскочил отряд, возглавляемый одним из так называемых патентованных магов. Два десятка экипированных по последнему слову военной науки солдат резко затормозили, и, подчиняясь взмаху руки командира, подались назад. Струсили перед лицом всего десятка противников!

Я не очень хорошо представляю, что произошло дальше. Шаманка окончила песню, и вокруг нее начал зарождаться непонятного происхождения песчаный вихрь. Орки прыснули в разные стороны, а наперерез шаманке, бросившейся вперед, выступил один из алхимиков отряда. Он швырнул что-то в нее, отчего произошла странная бесцветная вспышка и дом, где я находился, отчетливо содрогнулся. Орка упала, но песчаный вихрь продолжал крутиться, все увеличиваясь в диаметре.

Тогда алхимик, упрямо наклонив голову, встал на одно колено и выхватил из наспинных ножен странное оружие. Выкрикнув что-то предупреждающее, отчего два десятка солдат, жмущихся к стенам, мгновенно исчезли в переулках, сложил короткие клинки крестом и выставил их перед собой на вытянутых руках. Я успел разглядеть только, что один из них прямой, а второй изогнутый, и тут обзор мне закрыла стена пыли, поднятая сильным зачарованным ветром.

Внезапно гул и шелест, сопровождавшие вихрь, утихли, и многие килограммы песка в одночасье обрушились вниз, открывая моему взору целого и невредимого алхимика, весьма бодро поднимающегося с колен и призывно машущего выглядывающим из переулка солдатам. Быстро выстроившись, они исчезли за углом в поисках разбежавшихся орков.

Через пару дней осада была снята подоспевшим к городу Вторым легионом.

Этот случай еще больше убедил меня в необходимости как можно дальше держаться от этого вопиюще небезопасного места…

…Вскоре пришло сообщение из столицы от моего верного друга и наперсника, что черная пора немилости для меня закончена, и я поспешил отряхнуть со своих сапог пыль приграничья.

Из «Хроник становления Ронии», том 3,

Записки старшего придворного камергера

Релана Эйлана

Поздний вечер. Все еще весна. И очередная книга… На сей раз из-под копыт несущихся без оглядки чокнутых стражей Лину спасли охранники «Соснового», заведения, ставшего особенно популярным у студентов после достопамятного празднования. Именно отсюда была позаимствована павшая смертью храбрых в неравной борьбе с ритуальными свечами сосна. Один из вышибал просто втащил Лину внутрь за шиворот и, не затруднившись прислушаться к ее проклятиям, шваркнул на скамью, как котенка. Метко! Сгруппировавшись, она ничего себе не отшибла. И потому красочные эпитеты предназначила самой себе и своей «отличной реакции», заметно притупившейся вследствие общения с очередным литературным шедевром.

Раздраженно поднимаясь на ноги, Лина заметила себе, что следует изживать мечтательность. А может, всаднички эти носятся слишком быстро? Посмотрев на стиснутую в руках книгу, она поняла, что месть становится неизбежной, скорой и жестокой. Тонкие пожелтевшие листы один за другим вываливались из кожаного переплета…

Посетители в лице компании знакомых студентов и пары случайных наемников пополнили свой словарный запас нецензурных ругательств парой экзотических фраз.

Как там поется в запрещенных частушках… страшнее смеха зверя нет?! И когда по плану состоится ближайший торжественный королевский выезд? На горные курорты… Правда, построению обширных планов обстановка не способствовала.

– Эй, Лина! – окликнул замершую у стены девушку знакомый голос с дальнего столика. – Ты вовремя! Мы тут празднуем…

– Что? – резко развернулась ведьмочка, скривив лицо в улыбке, больше напоминающей оскал. – Опять Новый год?!

Потерев вновь занывший бок, она двинулась к некромантам, рассевшимся в углу. Мало ей было синяков, полученных сегодня в Школе мастера Ромаша… К их обширной коллекции чуть не добавилась еще пара, в форме подков!

– Присоединяйся! – широким жестом обвела заставленный мисками и стаканами стол Милава.

Лина молча присела на край длинной скамьи и прислушалась.

Двое аспирантов первого года спорили о преимуществах того или иного вида защиты. Один из них, маг-стихийник, специализировался на защитных чарах, второй, алхимик-пироман, изучал горное дело и специализировался на взрывчатых смесях. Лин заинтересовалась… Спор двух вспыльчивых молодых выпускников, подогреваемый пивом, которого заинтересованная Мила явно не жалела, плавно перетек на чары, используемые в Дворцовом граде, вероятность и способы успешного их обмана, и вот-вот грозил перейти на личности. С применением мощных магических эффектов. Как говорят, спорили маг с алхимиком – взорвали полгорода.

Близнецы безучастно сидели рядом, терпеливо снося толчки соседей. Грустно глядя в полные кружки, они дружно вздыхали, размышляя о том, как стремительно улетают дни… и время экзаменов неумолимо приближается.

– Посслушайте! – неожиданно ввинтилась между уже замахивающимися друг на друга аспирантами Лина, приобнимая их за плечи и предвкушающе улыбаясь. – Не доводите до крови. Спорим, я докажу, что вы оба не правы и охрана Града вполне проходима… для меня.

Ребята подозрительно и с недоумением уставились на возникшее рядом мелкое чудо. И вовсе даже не дружелюбное, а весьма опасное и непредсказуемое, судя по хищному блеску карих глаз. Хотя рост, ясное, бесхитростное лицо и эмблема третьего курса кафедры алхимии твердили об обратном.

– Зачем это тебе? – хором спросили они.

– Скажем так, у меня есть свой шкурный интерес… А еще мне очень хочется сохранить в целости это заведение. В редкой таверне встретишь такую дружелюбную и понимающую атмосферу!

Немного поспорив, сошлись на том, что ранним утром Лина пройдет в дворцовый парк, любым способом перебудит охрану и, что являлось основным условием успеха, выскользнет незамеченной.

– И если все пройдет отлично, с вас, господа аспиранты, ужин… или обед… в лучшем заведении Северного луча для всех присутствующих! – Лина сделала широкий жест рукой, обводя всех сидящих за столом. – Когда я скажу…

– Ну а в случае провала от тебя останется мокрое место, – заметила Милава. Аспиранты ошеломленно молчали, почти напуганные масштабом затеянного спора, и, похоже, уже начали жалеть об этой встрече.

– Это мои проблемы, не так ли? – равнодушно пожала плечами Лина. Как и наблюдатели Пятого отдела.

Они ударили по рукам.

Глава 12

Прохлада раннего утра еще не перешла в гнетущую духоту поздней весны, обещающей вскоре обрушиться на земли Ронии испепеляющим жаром лета, когда Лина неторопливо шла мимо ворот Дворцового града. Вдоль опутанных еще не увядшей зеленью стен… к малой южной калитке. И стражи около нее, конечно же, не наблюдалось. Дисциплина здесь хромала на обе ноги, все от последнего пажа до наследника надеялись на магию, и особых взысканий отлучившиеся с поста стражи не ожидали. Не в этот раз, злорадно подумала Лин.

Древние чары, кровавые чары, наложенные на фундамент еще во времена Радужной империи, прекрасно хранили дворцовый покой от чужих…

Девушка подошла к калитке и ласково погладила древние камни стен, чувствуя, как покалывают пальцы насторожившиеся, ощетинившиеся тысячами невидимых игл чары.

– Ну, мой хороший, пусти меня… – ласково шептала Лина, словно успокаивая норовистую лошадь или скорее сторожевого верра. – Я же родная кровь… Эйден-ра. И спешу сюда по маленькому, личному делу, абсолютно никому не интересному… из живущих здесь. Пропусти меня, мой хороший, мой верный страж… пропусти… – В голосе ведьмочки появились молящие, соблазняющие нотки, которые обволакивали камни, успокаивая и убеждая их в том, что она действительно имеет право пройти здесь.

– Вот и молодец! – Лина проскользнула в приоткрытую дверь, напоследок нежно коснувшись стены, и легкой призрачной тенью заскользила по шелковистой травке.

Прятавшаяся за ближайшим углом компания дружно выдохнула, смешав облегчение и восхищение. Не раз и не два капризные чары не желали пропускать пришедших во дворец людей. Хорошо, если обходилось параличом или легким ударом… Некоторых приходилось соскребать со стен и мостовой. Так что прислуге, страже и кое-кому из придворных приходилось носить специальные амулеты, чтобы не пострадать от шипов самого бдительного и верного стража.

А Линара… В Эйденах все же текла кровь основателей Радужной империи, пусть и изрядно разбавленная временем. В тот единственный раз, когда она посещала дворец, амулет ей не потребовался, как и сейчас.