Белые ночи

– Видите вон ту серую «Волгу»?

Тимур указал на припаркованную во дворе красавицу.

– Она ваша, – сообщил Тимур. – Осталось только подписать бумаги.

– Дядя! – только и смог прошептать Руслан.

– Ребята! – Тимур перешел на шутливый лад. – От лица профкома, завкома! – рассмеявшись своей шутке, дядя продолжил, – а также от всей родни! Это вам подарок за вашу доброту, искренность и гостеприимство. Права-то есть у тебя Руслан?

– У меня есть! – пискнула Тамара.

Мужчины на нее посмотрели с уважением.

– Откуда, Томка? Ты ничего мне никогда не говорила, – муж удивлённо смотрел на жену.

– А я в УПК попросилась на шофера. Из каждого класса брали только одну девочку в группу водителей. Никто не хотел, а я пошла. Девчонки смеялись надо мной. Машин тогда вообще ни у кого не было, да и сейчас ни у кого из моих одноклассниц нет. А я им тогда сказала, у меня муж с машиной будет. Руслан крепко обнял свою жену.

– Простите, Тимур-ака, – прошептала она.

– За что же, милая? – удивился дядя.

Но Тамара, расплакавшись и уткнувшись мужу в плечо, лишь покачала головой:

– За жадность, – сквозь слезы ответила она.

Шекспировские страсти

– Митя, ну послушай. Ну что тебе стоит!? Ну просто пройди мимо, посмотри на нее. А вдруг понравится? – Елена Семеновна вот уже битый час уговаривала парня прийти и взглянуть краем глаза на дочку людей, у которых она вот уже почти год была на службе кухаркой.

Опять, откуда ни возьмись, появились так называемые помещики. Ну а барам всегда нужны слуги. Семеновна хорошо готовила, а все богатые любят сладко поесть и козырнуть перед другими такими же помещиками своей умелой прислугой.

– Да что мне твое конфи вместе с кордон блю! Моя Семеновна такие щи варит! Твой француз в жизни таких не приготовит! А рассольник? – бывало, громогласно хвалился Семеновной Иван Алексеевич перед своим другом-банкиром.

– Обязательно понравится! – ответил Митя Семеновне. – Только потому понравится, что у нее миллионы. А я не хочу! Понимаешь? Не хочу за миллионы. У меня к ней уже предвзятое отношение – у нее капитал. А я не за тугрики, я за любовь хочу.

– Эх, Митька! – тяжко вздохнула Елена Семеновна. – Плешь у тебя сзади уже проглядывает. А все туда же! Любовь…

Митя вскочил как ошпаренный:

– Где плешь?

– Да я фигурально! – рассмеялась Семеновна.

Митя погрозил пальцем своей кормилице (выходила она его когда-то, у его матери совсем не было молока, а Семеновна заливалась, у нее сын мертвый родился. Когда родителей не стало, Мите всего девятнадцать лет было. Совсем еще молодой, на втором курсе университета учился, снова Семеновна помогла. Считай, опять выкормила. С тех пор Митя стал для Семеновны настоящим сыном).

– Да с чего ты взяла, няня, (Митя по привычке называл Семеновну няней) что отдаст отец-богач единственную дочку за меня?

– Думаю, отдаст. Он все время твердит, не хочу, мол, оболтуса в зятья или наркомана, – Семеновна в сердцах махнула рукой. – Слушай, прав он! Про кого ни начнет Вета рассказывать из парней их круга: то наркоман, то бездельник. Или этот… – Семеновна округлила глаза и поджала губы.

Это было так потешно, что Митя решил подшутить над няней.

– Кто? – деланно-озадаченно спросил он.

– Ну этот! – снова недовольно повторила женщина.

– Да кто? – Митя продолжал делать вид, что не понимает.

– Да никто! – в сердцах крикнула Семеновна. – Все ж понял уже давно, а издеваешься. Ну так что? – резко сменила она тему. – Пройдешь мимо? А я калитку невзначай открою…Посмотришь на Ветку! Хорошая девка! Скромная, красивая, высокая! И главное, как отец её, простая совсем.

– Ни на ветку, ни на дерево, ни на куст в этом барском подворье я смотреть не хочу. Все равно помещики. Дом огромный, раз, – загнул большой палец Митя, – прислуга имеется, два, – загнул указательный.

– Митя… – попробовала его перебить няня.

– Нет! Не уговаривай, – Митя был непреклонен. – Ну чисто барышня-крестьянка разыгрывается. С подвывертом. Ты меня еще наряди каким-нибудь точильщиком ножей, – рассмеялся Митя, подобрев.

Семеновна взглянула на любимца с интересом:

– А что!? Это мысль! Ветка иногда фистуд хочет. Вот дура где! Я ж вкуснее пиццу-то пеку. Нет, ей фистуд подай. Еще и чмокнет меня в щеку: тетечка Леночка, ты сегодня ничего не готовь, отдохни, – пропела Семеновна тоненьким голоском, видимо подражая девушке. – Так вот ты и принесешь ей г… это.

– Фастфуд, Семеновна! – Митя покатился со смеху, но вмиг став серьезным, спросил, – а отдадут ли деву за разносчика пиццы, если вдруг дева в него влюбится?

– В кого это в него? – простодушно переспросила Семеновна.

Митя вздохнул тяжко:

– В меня!

– Ты сказал: в него!

– Ну ладно-ладно! Уела! Один-один.

– Ага-ага. Это тебе за то, что про гомесов все понял, а придурялся.

Митя звонко рассмеялся и обнял няню:

– Ну так что, пойдет она, думаешь, в случае чего за разносчика пиццы?

– Дык я ж тебе уже сказала! Пойдет, – по слогам проговорила Семеновна. – И ты не разносчик пиццы вовсе! Ты у меня парень видный, с высшим образованием, работа у тебя хорошая. Возьмет тебя Иван Алексеевич к себе в банк управляющим, так еще лучше будет!

– Нет, Семеновна, и не проси! Все! Шутки кончены. И хватит меня сватать. Сам найду себе жену.

А все дело было в том, что уже появилась у Мити девушка на примете. Познакомился он с ней совершенно случайно, в супермаркете. Вышли вместе. Митя молился, чтобы она не отправилась на парковку. Он и Семеновне отказал, потому что не хотелось ему этих современных девчонок с машинами, папочками-банкирами и укомплектованным штатом слуг. А Светлана вообще пешком отправилась, чему Митя очень обрадовался.

– Я люблю ходить пешком, тем более, что редко удается! – призналась Света.

– Замучили родители поездками на машинах? Или своя есть? – поинтересовался Митя, внутренне замерев.

– Нет! – махнула рукой Света. – Что ты! Какая машина! Ни у меня, ни у родителей нет машин. Просто я много работаю, некогда ходить.