Сны Великого Моря. Алаутар

– Пару часов, как и предполагалось, так, я позову?

– Зови, и погуляйте пока где-нибудь. Нам надо поговорить с котом и Эланор об особенностях новой памяти Вительдиалька, – Марина с трудом подавила очередной зевок.

Света и Дамард понимающе кивнули и вышли из дома вместе с Арикардой. Все еще сидевшие за столом в саду Эланор и Эдэальт бросились им навстречу, следом прискакал Маркиз. Вопросы оказались лишними, стоило Арикарде закричать: «Все получилось!»

Не взирая на усталость, Дамард и Света в подробностях рассказали о путешествии во Внутреннее Поле. Арикарда пришла в ярость, услышав об огнестрельном оружие и увидев лоснящиеся пятна крови на рубашке и жилете Дамарда.

– Они ведут себя как тафы!

– Они умнее и коварнее тафов, – грустно улыбнулся Дамард, – многие люди очень жестокие, но они способны на любовь, хоть все поголовно боятся любить.

– Одного я туда теперь тебя не пущу, – постановила Арикарда, – еще раз соберешься туда, я пойду с тобой. Я научу этих оборзевших тафов хорошим манерам!

Света и Дамард одновременно расхохотались.

– Сегодня их учил Гаитоэрант, – с трудом выговорил в итоге Дамард, вернувшись к рассказу.

Досталось негодования Арикарды и «обезумевшему прохиндею и выродку» – магу полнолуния, похитившему Вительдиалька. Она, как и Гаитоэрант не увидела особой проблемы в том, что теперь бывший правитель Ламорады мало что помнит. Чтобы быть цельной личностью представителю стихии Огня не обязательно помнить все. Из любой искры способно родиться пламя, но океан состоит из миллиардов капель, каждая из которых часть единого целого.

Из дома выскочила Саня и, подпрыгивая через шаг, подбежала к столу.

– Они ушли во дворрец, если вам нужен отдых, идите, отдыхайте, – проурчала она, сложив голову Свете на колени.

Свету и Дамарда не нужно было уговаривать, путешествие во Внутреннее Поле оказалось до странности утомительным. К тому же Дамарду давно не терпелось избавиться от окровавленной, испорченной пулей, одежды и принять душ.

Арикарда и Саня остались в саду – играть, беседовать, наслаждаться погожим весенним деньком, а после гулять по городу и ждать больших новостей.

Новости потрясли Ламораду ближе к ночи, когда глашатаи, верхом на аклинахах объявили о чудесном спасении и возвращении правителя Вительдиалька. Для жителей Ламорады это стало настоящим шоком, никогда прежде не случалось ничего подобного. Город закипел, подобно огромному улью, все триста тысяч жителей, включая стариков и детей пожелали немедленно обсудить невиданное, невозможное событие со всеми своими знакомыми и близкими. Даже в дни городских праздников на улицах не царило такого оживления, все жаждали подробностей, новость мгновенно обросла кучей слухов, которым никто не доверял, но все старательно обсуждали.

Саня к тому времени вернулась во дворец, а Арикарда и выспавшиеся за день Дамард и Света сидели в гостиной в ожидании ужина. Мальчишки калатари, накрывавшие стол, не преминули поделиться свежими слухами и ошарашившей всех новостью из дворца.

– Говорят, господин Вительдиальк был в плену у морского владыки, похищающего корабли, а еще говорят, он был в другом мире и лишился рассудка…

– А я слышал, что теперь господин Вительдиальк обрел невероятное могущество и стал бессмертным…

Дамард, Света и Арикарда, не будучи уверенными, что они имеют право разглашать хорошо им известные подробности произошедшего, сделали вид, что все это слышат впервые.

Ближе к концу ужина их навестил веселый и слегка нетрезвый Гаитоэрант. К тому времени слуги уже удрали собирать новые сплетни, получив разрешение убрать со стола с утра пораньше, не предполагая, что самая достоверная информация могла их ждать буквально на рабочем месте.

Гаитоэрант рассказал о царившей во дворце и в городе суматохе. Вительдиальк пришел в себя, слегка успокоился и нырнув несколько раз в свой персональный бассейн памяти, теперь помнил самые яркие эпизоды своей жизни, свою семью, прошлое путешествие в компании Великих и кота Маркиза. Хоть и не во всех подробностях, он вспомнил некоторые события, связанные с правлением Ламорадой, в основном те, которые были тесно связаны с его частной жизнью и семьей.

Света почему-то ожидала, что подобное внезапное возвращение правителя должно вызвать недоверие и, даже возможно, враждебность у подданных, но нет, негатива правитель Вительдиальк не встретил, лишь шок и жажду подробностей о своих злоключениях. Доверие Маркизу, заявившему, что Вительдиальк – это именно тот самый правитель Вительдиальк, что утонул три года назад, было столь велико и однозначно, что никто не усомнился и тем более не выказал желания что-либо проверять.

Впрочем, сам Вительдиальк, выслушав со стороны свою историю, решил отказаться от правления Ламорадой.

– Я вам по секрету скажу, он и Эланор уже решили переселиться в Алаутар, – ухмыльнулся Гаитоэрант, заканчивая свое повествование, – Официально пока ничего объявлять не будут, подумают, как лучше это сделать, – он налил себе вина и, задумчиво уставился на вспыхнувший в камине огонь, – Как-то подозрительно легко они готовы променять гарантировано хорошую жизнь на неизвестность. По мне, жизнь в Ламораде вполне замечательна, но я слишком давно знаю смертных, чтобы не учитывать, что от добра добра не ищут.

– Думаете в Ламораде не все шоколадно? – спросила Света, единственная кто понял весь вложенный Великим Огнем посыл.

Гаитоэрант пожал плечами.

– Для любых других калатари именно шоколадно, но кровь Алаутара меняет все.

– Кровь Алаутара? – удивился Дамард.

– Я болтнул лишнего, – хмыкнул Гаитоэрант, допивая вино, – Впрочем, вы все равно это узнаете. Так что проблемы нет. Очень давно Кайлин и Ордъёраин на прощание подарили Вительдиальку, Кадъераину, Эдэальту и еще одному ведьмаку по пузырьку с собственной кровью. Эта кровь по идее должна была сделать любого выпившего ее магом, но ненадолго, на сутки или чуть больше. Когда ведьмаки и калатари заключили перемирие и оценили его благотворные последствия, связанные общим прошлым правители Ламорады и Викдэры задумались о том, как обеспечить гарантии сохранения перемирия и после своей смерти. И не придумали ничего лучшего, как родить приемников с недюжинными магическими способностями, которые могли бы продолжить и укрепить связи и добрососедские отношения двух великих народов. Эдэальт пожертвовал ради этого свой подарок, как и другой ведьмак. Прежде чем зачать Аромадъёра и Малику, Кадъераин и его жена Орвира, равно как Вительдиальк и Эланор стали непревзойденными в этом мире магами. Аромадъёр и Малика родились батъёри, в их крови магия Алаутара, потому как предки Кайлин и Ордъёраина были выходцами именно оттуда.

Дамард и Арикарда слушали в буквальном смысле открыв рот. Света же пока не поняла, чему следует удивляться. Для нее все сказанное звучало вполне логично и обыденно, мотивы правителей Ламорады и Викдэры ей казались естественными, наверняка, помимо политики, они руководствовались и более простыми мотивами, такими как – обеспечить своим детям лучшее будущее, высокий статус в обществе, достаток, сделать их гарантировано сильными и могущественными. Родители же Дамарда и Арикарды когда-то ушли в Алаутар, опять же неудивительно, что по зову сердца и крови, то, что их предки оттуда, лишь объясняло их уход.

Гаитоэрант тем временем продолжал:

– Так вот, вместо того, чтобы через какое-то время лишиться магических способностей, все четверо остались магами на всю дальнейшую жизнь. Они вынуждены скрывать масштабы своего могущества, нетипичного для этого мира, они перестали стареть, болеть, но, к сожалению, научились тосковать по несбыточному. К тому же их родившиеся дети очень отличаются от других представителей своих рас. В общем, все пошло не так, как они себе представляли. Теперь Аромадъёр и Малика удрали в Алаутар и, похоже, их родители готовы последовать за ними.

– Но ведь у них есть еще дети, – обронила Света, – Кто же будет править после них?

Гаитоэрант безучастно пожал плечами.

– Это мир, в котором все всегда случается правильно, согласно традиции и законам, которые никто никогда не записывал, потому что они вшиты в подкорку обитателей этого мира. Эдэальт или любой из детей Вительдиалька и Эланор станут идеальными правителями Ламорады, а в Викдэре нет официального правителя, но второй после Кадъераина маг там один из сыновей Эорга, он займет место Кадъераина и для города ничего не изменится, поскольку Фирдар хороший сын и унаследовал идеи отца благости добрососедских отношений с калатари. Мир не изменится после ухода тех, кто не чувствует себя больше его частью. А другие дети Вительдиалька и Кадъераина вполне счастливы тут.

– У Кадъераина и Орвиры есть малолетняя дочь, – вспомнила Арикарда, – она тоже маг и хоть они не считают ее сильным магом, я думаю, у нее весьма выраженный потенциал силы жизни, просто она не является живым воплощением стихии. У нас ее с радостью приняли бы в школу дари Тасимы «Намариэ», а туда не берут слабых магов.

– Ну, в ней тоже течет кровь Алаутара, конечно, ей тоже тут не место, – заметил Гаитоэрант, вновь наполняя свой бокал крепким сантонским вином многолетней выдержки, – пока она совсем мелкая, она не может этого понять, поэтому правильный выбор за нее сделают ее родители.

– Почему вас огорчает это? – спросил Дамард.

Гаитоэрант лишь усмехнулся.

– Ты не поймешь.

– Потому что молод? – растеряно спросил Дамард.

– Потому что… – Великий Огонь в последний момент расхотел отмахиваться от вопроса, глаза полыхнули, но не гневом и не угрозой, а какой-то трудновыразимой тоской гаснущей на ветру свечи, – Если бы ты жил в мире, который тут называют Внутреннем Полем, а мы называем просто Земля, ты бы знал легенду о Прометее.

– Это вы?! – ахнула Света

– Ну, не все в легенде правда, так, что не драматизируй, пожалуйста, – уже почти весело проговорил он, – Строго говоря, правда в ней лишь то, что люди, получив огонь Прометея, утратили дар предвидения, но обрели способность надеяться, да и то это скорее аллегория, чем правда. Короче, нет, знание легенды не поможет вам понять меня, – резюмировал он, поморщившись, – Поэтому скажу проще. Я всегда считал, что предопределенность будущего равно источник страданий. Я хотел, чтобы каждый сам решал свою судьбу и определял будущее.

– Разве это плохо или неправильно? Я тоже считаю, что предопределенность – это ужасно скучно и грустно! – горячо поддержала его Арикарда.

– Глобально это невозможно, – вздохнул Гаитоэрант, – Если бы не существовало предопределенности, мир был бы вспышкой, пламенем, бесконечным, вмещающем в себе весь цветовой спектр светом без четких форм, короче, был бы огненными пределами, моим домом. В нем не было бы смерти и жизни в привычном вам понимании. Сейчас я это понимаю с необычайной ясностью. Для того, чтобы это понять, мне пришлось многие века провести во Внутреннем Поле, вернуться домой, узнать этот, в общем-то чудесный Изначальный мир, побывать в шкуре смертного и всемогущего бессмертного, узнать вас…

– Так свободной воли не существует? – тихо спросила Света, физически чувствуя как леденеет ее сердце.

– Пока существует огонь, существует и свободная воля, – успокоил ее Гаитоэрант, – Свобода выбора зиждется на сжигающей все препятствия Вере, хранящей в самый отчаянный момент Надежде и Любви, способной свернуть любой маятник предопределения. Просто свобода воли она для тех, кто эту самую волю имеет, кто способен на любовь, ту самую, что сильнее обстоятельств и даже смерти. А среди смертных Внутреннего Поля таких очень и очень мало, а тут в Изначальном мире все без того вполне шоколадно и свобода воли одна на всех – следовать предопределению, потому как все предопределено с любовью ко всему миру и всем его обитателям.

– В Алаутаре есть свобода выбора и воли, – уверено заявил Дамард.

И Света в один момент успокоилась.