Код от миллиардера

Что ж. Признаюсь, мой слух резануло это сообщение. Я что? Все? Уже такая старая, что со мной можно лишь за деньги? Да он не настолько младше меня! Может быть, годков на пару. Со мной вон, даже миллиардеры хотят. Окей, я прожевала это. Но запомнила. Хрен тебе, Филя, а не свидание. Чуть пофлиртуем и хватит с тебя. Гад. Надо же, все же я не готова к таким отношениям. Или, посмотрим, в конце концов, все зависит оттого, сколько выпить, а там и Филя в качестве закуски сгодится.

Или Широков.

Мы полдня провели у подножья горы, нам показывали концерт, соревнования, потом мы ели в местной харчевне. А потом вдруг… мне начал писать Густав. Да, забыла сказать, он у меня немец русского происхождения. Мой бывший муж. Немца в нем столько же, сколько во мне китайца, но фамилия и имя настоящие. Так получилось – долгая история, возможно в вечер скучной хандры расскажу. А пока… От него посыпались сообщения. И по неизвестной причине сломали мне все настроение, а ведь я уже почти решилась пойти на ужин с Широковым. Да. Были варианты променять его на Филю, но потом Широков победил. Однако, одно сообщение. Одно чертово сообщение, сломало мне полностью весь кайф. Одно сообщение, которое стало последним в цепочке.

– Олеф скучает по тебе.

– И я тоже.

– Думаю, это все-таки была ошибка. Наш развод. Мы остыли немного, взвесили все и я готов поговорить.

– Напиши, когда ты собираешься обратно.

– Олеф хочет поехать в Германию на Старый Новый год. Может быть, сделаем ему такой подарок? Поедем втроем?

– Если хочешь, снимем два номера. Или один на три кровати – такие отели есть, нет проблем с этим.

Короче говоря, после этого града теплых слов по моему свободолюбию…

Я решила отменить все и всех.

– Настя, ты что, не пойдешь? – Наташка вцепилась в меня настоящим клещом. Пришлось наврать ей.

– Натуль, отстань. Месячные у меня, ты же знаешь – в моем случае это катастрофа. Какие свидания? Живот болит и…

– Таблетку выпей! – подруга не сдавалась до последнего. Но при всем желании, ей было не победить мое нежелание.

– Не, не пойдет. Давай, сегодня вы без меня.

– Без тебя мы уже были, – надулась подружка.

– Натусик, ну, прости меня, не могу я сегодня, никак.

Это было часов в шесть. Тогда же я спросила на ресепшене большой конверт, засунула в него книгу, забытую миллиардером и записку. На которой черным по белому нацарапала: «Господин, Широков! К моему величайшему сожалению, на сегодняшний вечер у меня появились другие планы. Прошу простить меня великодушно. Приятно было познакомиться. Прощайте!».

Не сомневалась ни в одном слове. Конечно, он пофырчит, что я отменила все в тот момент, когда величество уже явилось (если, конечно, явится, а не забудет в суматохе своих миллиардерских дел). Вот так вот запечатала конверт и оставила улыбчивому русскоговорящему парню на ресепшене. Назвала фамилию, кому передать, тот сказал, что знает данного господина.

Отлично. С чистой совестью поднялась обратно в номер, заперлась, влезла в розовую мягкую пижаму, взяла телефон, наушники и спряталась под одеяло. Я так усердно врала Наташке про месячные и про «мне плохо», что даже мой организм в это поверил. Натянула одеяло на голову, вставила наушники в уши и включила на телефоне старые семейные видео из архива. На них Олеф еще совсем малыш. И мы с Густавом молодые, счастливые. Мы и потом были счастливые. Просто… что-то изменилось. Привычка? Я не читаю всякую чушь в сети про периоды в отношениях или совместимость по гороскопу. Каждый человек индивидуален. А еще есть воспитание и миллион разных моментов в жизни, которые не может предвидеть ни один гороскоп. Например то, сколько раз и откуда тебя уволят с работы. Как уволят. Кого под увольнение подведешь ты сам. Сколько раз ты будешь болеть или сидеть без денег. Каких людей встретишь на своем пути, и чему тебя научат эти люди. А они непременно научат. Я так засмотрелась и заразмышлялась в тепле и под одеялом, что совсем потеряла счет времени. И как вскоре выяснилось – очень зря.

* * *

«Господин, Широков! К моему величайшему сожалению, на сегодняшний вечер у меня появились другие планы. Прошу простить меня великодушно. Приятно было познакомиться. Прощайте!».

Как юный влюбленный до одури пацан явился на целых десять минут раньше назначенного времени. И сразу же мне вручили конверт. С книгой. Той самой, которую сегодня забыл и которую так и не смогли найти мои люди. И запиской.

Прощайте?! Приятно было познакомиться?! Это что еще значит?!

– Мадам у себя в номере, – меня выдернул из яростного негодования вкрадчивый голос парнишки-администратора.

– Одна? – зачем-то вырвалось у меня раздраженное.

– Насколько мне известно, – пожал парень в форме худенькими плечами, – да.

– Ключ, – потребовал у него.

– Но, господин Широков, у нас это строго запрещено…

– Тебе еще не сказали, что владелец этого «у вас» теперь я?

– Сказали, – сглотнул тот нервно.

– Ключ. А остальное не твои проблемы.

Через несколько секунд я уже был на ее этаже. С ключом от ее номера. В это мгновение казалось, что обычный ключ стал как минимум золотым. Застыл. Во всем своем костюме, сшитым на заказ лично… а, даже неважно кем. Идиот, готовился. Опять! К встрече, а она послала меня ко всем чертям!!!

Постучал. Сначала постучал. И еще несколько раз. Нет никакого ответа. Боюсь, говоришь? Стены возвожу? Ни мгновения не сомневаясь в правильности своих действий, открыл дверь и шагнул в кромешную темноту.

Глава 8

Луч света, попавший в темное помещение из коридора гостиницы, осветил кровать, на которой под одеялом кто-то был. Рука этого кого-то высунулась наружу и, потянувшись к прикроватному светильнику, щелкнула выключателем. Мгновенно комната преобразилась. Я захлопнул дверь. Для меня убранство помещения не было новостью, все же, перед тем, как покупать отель, я ознакомился со всем, что в нем находится. К тому же, мельком вчера видел то, где она поселилась. Мельком. В принципе, он меня устраивал – классический стиль для Куршевеля, деревянный сруб, внутри помещений ничем не отделанный, на окнах белый хлопчатобумажный текстиль – эко сегодня в моде. Достаточно удобная и высокая двуспальная кровать с тем же белоснежным текстилем, при входе в комнату два кресла, повернутые спинками к кровати и между ними журнальный столик. На полу, разумеется, ковер, а не дешевый ковролин.

Я застыл на входе, решая, как поступить. Во всяком случае, уходить я не собирался. Этот чертов день ожидания дался мне слишком тяжело и теперь, когда я здесь, пока свое не получу, она может даже не мечтать от меня избавиться!

Судя по всему, та, кто прятался в темноте под пышным одеялом, что-то такое поняла, потому что еще через секунду взъерошенная голова с размазанной тушью на глазах все-таки показалась на свет. В другой ситуации и с другой женщиной, даже ждать не стал бы. Развернулся бы и ушел. Мгновенно забыл бы. В моей жизни сложилось правило, о котором знают лишь в закрытых кругах. Та, с кем я провожу ночь (если позволяю остаться до утра) утром должна исчезнуть до моего пробуждения. Нет ничего хуже, чем наблюдать «преображение» красотки в заспанную курицу. Особенно если этой курице больше, чем восемнадцать.

Обычно.

Но сегодня я так долго ждал, когда снова смогу оказаться рядом, вдохнуть сладкий аромат ее неизвестных духов, а им здесь вся комната пропиталась, что теперь ловлю свое сердцебиение в районе собственной глотки, даже при виде растрепанной Вагнер. А ей далеко не восемнадцать.

– Я, кажется, сказал, что ужин не обсуждается, – нарушил тишину и внутренне чертыхнулся, мой жалкий голос своим хрипом выдал настоящие мысли с потрохами.

Карие глаза смотрели на меня непонимающе, но потом ротик их хозяйки нехотя произнес:

– Я тебе оставила записку.

– Да, – кивнул ей, – но ты все же пойдешь на ужин со мной. Одевайся.

Скомандовал и скорее сделал одолжение самому себе, а не ей. Сел в одно из кресел, повернутых к ней спиной.

– Я подожду здесь.

В ответ тишина. Секунды шли, но шевеления с той стороны не наблюдалось. Наконец, она решила заговорить.

– Я не могу никуда идти, я заболела.

– Чем? – резко ударил в ответ, не вставая и не поворачиваясь, чтобы посмотреть на нее.

Но ее ответ меня в очередной раз выбил из моего восприятия мира. Женщины никогда не осмеливаются при мне даже краситься – скрывают все свои проблемы, даже если помада стерлась. И уж точно никогда бы не посвятили во что-то более интимное.