Няня

– У нас есть посудомоечная машина, – подает он голос. Я слышу, как садится за барную стойку.

– Я не пользуюсь посудомоечной машиной, привыкла мыть посуду так.

– Ты не умеешь ею пользоваться? – усмехаясь, спрашивает парень.

– С чего ты решил?

– Ты моешь руками.

– Если ты привык, что за тебя все делают, это не значит, что я не умею пользоваться этой машиной. – Этот парень начинает меня жутко раздражать.

Парень громко рассмеялся.

– То есть ты считаешь, что люди, которые пользуются посудомоечной машиной, привыкли, что за них все делают? – я поставила тарелку на место, вытерла руки полотенцем и повернулась к Энтони. Вот как так может быть: я только вижу его, он уже начинает меня бесить?

– Ты сейчас умного играешь?

– Нет, просто пытаюсь понять твою логику.

Я скрестила руки на груди, облокотившись на столешницу бедром. Этот парень сидел и улыбался, явно радующийся своей победе. Он просто хочет загнать меня в угол, показать, кто здесь главный.

– Хочешь понять, так слушай. Я лишь хотела сказать, что люди, которые моют посуду, не древнегреческие люди и не умеют пользоваться этим, они всего лишь моют ее руками. А ты такой самовлюбленный кретин, который привык, что за него все сейчас делают влиятельные родители и техника, – сказала, как отрезала. От такой сумбурной речи у меня сбилось дыхание, и по-любому у меня покраснели щеки.

– Если хочешь знать, то таких успехов, как сейчас, я добился не с помощью родителей, а сам, – вдруг тихо сказал Энтони. Неужели я задела его самолюбие?

– Конечно же, не без помощи родителей, – настаивала я на своем.

– Да, они как бы меня зачали, мать родила, они меня вырастили.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, – вздохнула я.

– Да, с помощью денег отца я ходил на подготовительные курсы для дошколят, мне нанимали репетиторов…

– Послушай, Энтони, в школе я не замечаю того, о чем ты сейчас мне говоришь. В школе ты ведешь себя как конченный эгоист!

Я кинула полотенце на столешницу и, не взглянув на юношу, вышла из кухни и поднялась на второй этаж. Я забрела в какую-то комнату. Комната была выполнена в белом цвете. Пол, стены, шкафы, диван и рояль – все было белого цвета. Я села за рояль, подняла крышку и провела пальцами по клавишам. Давно я не играла. Я нажимаю на пару клавиш, и пальцы сами собой начинают играть давно мне полюбившуюся композицию Чопина.

Глава 3

Когда я заканчиваю играть, на часах уже было почти девять часов. Закрыв крышку рояля, я выхожу из комнаты и иду в комнату девочки. Ее нужно помыть и уложить спать. Алисия сидела на полу и играла в куклы.

– Алисия, пойдем в ванную и спать, – говорю я, заходя в комнату. Она подняла на меня свой взгляд, затем положила кукол в домик и пошла за мной. Я прихватила ее пижаму, которая лежала у нее под подушкой и пошла за девочкой в ванную комнату.

Там я быстро ее искупала, пока та рассказывала мне историю о том, как ее брат упал в бассейн прошлым летом. Это было так смешно, что я невольно рассмеялась. Алисия так рассказывала с выражением и жестикуляцией руками, что я заслушалась историей девочки. Когда Лиса оделась в пижаму, она быстро почистила зубы, а затем мы пошли в ее комнату. Я почитала девочке на ночь историю о котенке, который жил на улицах Лондона со своим хозяином, а затем вышла из комнаты, так как девочка уснула.

Спустившись на первый, я пошла в гостиную. Энтони сидел и играл в приставку, а на журнальном столе устроил такой бесспорядок, что и в страшных снах уборщице не приснится.

– Энтони, ты будешь ужинать? – спрашиваю я, облокачиваясь на дверной косяк.

– Да.

– Тогда пошли.

Я пошла на кухню и поставила в микроволновку последнюю порцию макарон. Пока они грелись я налила парню сока, а затем вошел Энтони. Сев за барную стойку, он сделал небольшой глоток сока. Достаю макароны из микроволновки, ставлю перед ним, даю вилку и выхожу из кухни, прихватив мусорное ведро.

Когда я почти убрала весь кошмар, устроенный Энтони, услышала его голос:

– Ты не обязана это убирать.

– Почему же я не обязана это делать?

– Ты же няня, а не домработница.

– Вот именно, Энтони, я няня, а значит я слежу за детьми Элеоноры Скотт. Если дети наводят свинарник, то почему же я не должна убирать? Так что давай, Энтони, иди в ванную, чисти зубки и ложись в постельку, а я приду и почитаю тебе про Исаака Ньютона, а то я знаю какие у тебя большие проблемы с физикой.

– Еще чего! Я тебе не ребенок!

– Тогда прекрати мне указывать.

– Нравится убираться? Пожалуйста! – сказав это, парень вылетел из гостиной, оставив меня в смятении.

На часах время близится к одиннадцати часам вечера. Маме я написала, что буду поздно. Хорошо, что я на машине. Энтони ведет себя как-то странно. Когда я заходила в комнату Алисии, то слышала, как она женила кукол, а этих кукол звали Джина и Тони. Неужели это был намек? Такая девушка, как я, точно не понравится такому парню как Энтони. Такой парень, как Энтони, уж точно не понравится мне.

– Какая «такая»? – вдруг из неоткуда появился Энтони. Он достал уже пугать меня, я куплю ему колокольчики на ботинки. Боже, неужели я уже вслух разговариваю.

– Какая разница? И вообще, хватит появляться неожиданно, иначе я куплю тебе колокольчики на ботинки.

– Тут же последую твоему совету и сам куплю себе колокольчики. – Энтони садится рядом со мной на диван. – О чем думаешь?

– О многом.

– О чем конкретно?

– Что ты от меня хочешь услышать? – я скрещиваю руки на груди.

– Я хочу знать, о чём ты думаешь.

– Зачем? – Почему парень так интересуется моими мыслями? Неужели он запал на меня? Хотя это может быть просто обычное любопытство и больше ничего.

– Не знаю, просто хочется знать.

На его словах заходит миссис Скотт. Наконец-то она вернулась! Я и Энтони одновременно встали.

– Энтони, Вирджиния, как прошел день? – спрашивает она, поставив сумку на диван.

– Отлично, – говорит Энтони.

– Как дела у Алисии?