И успокоил я его сказав словами:
– Раскаяние, хоть и запоздалое оно,
Но очень ценится Святыми Небесами.
Терпи, мой храбрый друг, во благо это –
Вся наша боль дана всему живому и Человеку!
И если ты испытываешь боль,
То означает, что ещё живой.
Лишь омертвевшее, где жизни больше нет –
Не чувствует ни горечь, ни побед…
Сказал так, друга поддержав в его мучении,
Плеча его коснулся, для облегчения
Ему, тем самым часть боли устранив
И дальше зашагал, взор прямо устремив.
Дорога вилась и петляла
По склонам, косогорам и камням
И видом сверху представлялась:
Из кочек, рытвин, выбоин и ям.
Я шёл по ней с трудом, но то, что было дальше…
Мне сложно будет здесь вам описать:
Из каждой ямы, из каждой щели
(Душа моя похолодела).
Глаза голодные глядели и в них,
Горячее желание напасть,
Чтоб вечный голод сможет утолять,
Наполнить надо, хоть чем-то свою же пасть.
Я шёл молясь, крестясь и причитая,
По сторонам, конечно, не взирая.
Охранную молитву повторяя,
При ужасе – надежду не теряя.
К ближайшему я валуну еле дойдя,
Укрылся в большой тени его,
Чтобы одним мгновением дух переведя,
Продолжить смог движенье своё.
И эта передышка мне дала -
Возможность, оглядеться по сторонам,
И поразмыслить в том ли направленье,
Я продолжаю путь свой и движенье.
Окинув место взором из засады,
Увидел тайный лаз, я опытным взглядом –
За камнем, будто муравьи сновали,
Монстры и черти вылезая-залезали.
Но как попасть во внутрь оставалось,
Придумать только способ нужно было
И тут меня идея посетила,
Что нужно чтобы вспышкой ослепило.
На миг один, но нужно чтобы всех,
Тогда бы незаметно проскользнуть успев.
Вновь помолившись и помощи у Бога испрося,
Чтоб не оставил Он меня,
Я двинулся в дорогу