Действительность уже уходит в прошлое,
Как снег уйдёт в сплетение корней,
И эти буквы, стеблями поросшие,
Напомнят ли кому-то обо мне…
День говорит на языке дождя
День говорит на языке дождя,
На голой ветке гроздь прозрачных ягод-
Холодная кристальная вода,
Стремится вниз, все набирая тяжесть.
Как будто вырвавшись из плена зимних дней,
Вода стеной стекает с крыши неба-
Перелететь, припасть лицом к земле,
И раствориться, не оставив следа.
Мы шли горами…
Мы шли горами, лестницами, небом,
Мы знали лица тех, кто вместе с нами
Пришёл из моря, встретив божий невод,
И встал на суше твердыми ногами.
Мы брали звезды и сажали семя,
И назвали именами травы,
Над полем солнцем измеряли время,
Пока оно к ногам стекало лавой.
Мы оставляли руны и рисунки,
Хранящие незыблемые тайны
Ушедших в небо древних демиургов.
Мы жизнью эту Землю наполняли.
Мы и теперь, сквозь сумерки столетий,
В изгибах душ и площадях запястий,
В сердечном ритме колокольной меди,
Не прекратим друг в друге продолжаться.
Иногда он жалел о том, что родился без крыльев
Иногда он жалел о том, что родился без крыльев,
Но, впрочем, справлялся с ветром своими руками-
Ловил его тело в туго натянутый парус
И гнал свою лодку сквозь волны воздушной силой.
А море дышало. Оно не любило сети,
Оно не любило слабых и бедных духом.
Ему море было самым надежным другом,
Но только оно не всегда соглашалось с этим.
Он складывал парус и в воду забрасывал лески,
Они в глубину уходили цепью нейронов.
Он слушал стихию, домой возвращался с уловом,
А море сочилось в его беспокойное сердце.
Другие смотрели, как он покидает берег,
Как смотрят на страстных, безумных и обреченных,
Но кошками терлись о крепкие ноги волны-
И в синих глазах бирюзой проступала зелень.
Другие шептались, что это дурные знаки,
Такая удача в делах не дается даром.
А он, наполняя ветром поднятый парус,