Как найти работу

Никаких высот не достичь, пора было это принять.

Глава 40. Неправильный выбор

В просторном помещении административного здания целлюлозно-бумажного комбината, недавно отремонтированного и вошедшего в состав огромного конгломерата «Комо», стояло несколько человек. Шесть мужчин, не считая престарелой уборщицы, бегающей с веником и совком. Она огрызалась на каждого, кто посмел испачкать остатками грязного снега на подошве вычищенный палас, отделяющий главную дверь от внутренней. Паша ради приличия поздоровался со старушкой, но в ответ получил косой взгляд и недовольное карканье:

– Чего встал? Ходят, полы пачкают!

Подобного отношения Кенар не стерпел. Раздраженный внезапной вылазкой с поддержки Сергея, который остался в машине и ждал окончания его собеседования, слушать возмущения обслуживающего персонала Паша не собирался.

– Сюда перееду и буду каждые пять минут на улицу выходить, чтоб ты чаще драила пол, Золушка в климаксе! – огрызнулся Канарейкин, проигнорировав ошалелый взгляд климакстеричной дамочки в летах. Никто не обязан уважать людей исключительно за возраст. Если ты родился идиотом, то им и в восемьдесят останешься.

– Хам!

– Истеричка, – бросил Паша через плечо, оглядывая расположенные на первом этаже кабинеты.

Одна часть была усеяна дверьми с различными табличками, а само помещение в виде буквы «П» было разделено стеной на два коридора. Один вел на лестницу к лифтам через проходную, где стоял охранник, проверяющий документы. Получить временный пропуск можно было в отделе кадров – туда и направился Кенар. Покосившись на суетящихся мужчин, Паша мысленно усмехнулся.

Одного взгляда хватило, чтобы определить, кто есть кто. Ботаник в отглаженной белой рубашке, застегнутой на все пуговицы, и костюм-тройка. Прямоугольные очки, прилизанные волосы, бегающий взгляд, нервная походка – еще вчерашний студент-отличник. Явно метил на высокую должность, надеясь на свои теоретические знания и при полном отсутствии практики. Зато с красным дипломом, который выглядывает из полупрозрачной папки. Чуть дальше от него, небрежно привалившись к стене, стоял чей-то протеже. Даже волосы не причесал – расслаблен и спокоен. Брат, сват, сын друг кого-то из высшего руководства. Можно не сомневаться в том, что возьмут его. Или того мажора, строящего глазки молоденькой секретарше, бегающей с бумагами по этажу. Рядом два будущих офисных планктона, которым лишь бы отработать часы и отправиться домой, – но желательно с хорошей ставкой.

Только в одном Паша разглядел молодого себя. Вроде ничего примечательного, даже костюм не надел: темно-синие джинсы, голубая рубашка, темные волосы и скука на лице. Парень рассеянно скользил взглядом по стенам, пока не наткнулся на Павла и кивнул ему, будто приветствуя. Несколько лет назад он тоже был таким. Молодой и амбициозный – Канарейкин хотел работать в крупной компании, строил планы на карьеру и будущее. Но чем старше становился Паша, тем яснее приходило понимание: это не его жизнь. Он словно жил чьими-то ожиданиями, теряя себя в серых буднях офиса, бесконечных авралах, глупых решениях руководства и недальновидной политики в выбранном направлении. Невозможность влиять максимально на рабочий процесс убивала. Когда люди, вроде этой парочки серых планктонов, не жаждали напрягаться, откладывая важную работу на потом. Из-за этого часто случались проблемы и непредвиденные ситуации. Или этот протеже, который явно в офисе-то собирался появляться чисто по праздникам.

– Павел Александрович? – из кабинета вышла женщина в очках, держа в руках его распечатанное резюме, и выжидающе посмотрела на Кенара. Словно желая уточнить: он на фотографии или ей показалось.

– Да, – хрипло ответил Канарейкин, сглатывая ком. Вот зачем Сергей настаивал на этом собеседовании?

– Я сейчас выпишу вам временный пропуск, как только наступит, – она бросила взгляд на наручные часы с тонким кожаным ремешком, обхватывающим запястье, и вновь посмотрела на него, – половина третьего. Идите с остальными соискателями к лестнице на второй этаж, там…

– Спасибо, не нужно, – перебил ее Паша, и удивленная женщина замолчала, хлопая ресницами.

Казалось, за очками глаза будто стали больше. Все шесть претендентов встрепенулись, а Кенар внезапно понял, чего он хочет на самом деле.

– Простите? – уточнила дама. Канарейкин улыбнулся, подойдя к озадаченному темноволосому парню, и похлопал его по плечу.

– Удачи. Правда, не думаю, что тебе нужна эта работа, – хмыкнул он, игнорируя перешептывания за спиной.

С легким сердцем Паша вышел на улицу, вдохнув полной грудью, готовый вот-вот взлететь к небесам. Словно давящий многолетний груз упал с плеч. Радостно махнув дворнику, Кенар перепрыгнул через лопату, шагая в сторону парковки.

– Чего быстро так? Уже выперли? – насмешливо поинтересовался Радов, стоило Павлу сесть рядом, пристегивая ремнем.

– Нет, дурашка, – хохотнул Паша и устроился с удобством, повернувшись к другу, – гони, конь педальный, в прекрасное далеко!

– Совсем сбрендил, – вздохнул Радов, выруливая с парковки.

– Ага, – протянул Кенар, чувствуя себя по-настоящему свободным.

– Стоят эти идиоты, смотрят черными глазами, и бригадир мне говорит: «Начальника, но ведь золотой унитаз и краник в форме писающего мальчика – модно! Сама Люля Кебаб из журнала "Квартирный приговор" советует», – Паша на секунду замолчал, чтобы выловить кусочек лимона из кружки. – Представляешь себе такое безобразие в ресторане, расположенном в старинном дворце? Это же капут всей репутации!

Кира улыбнулась, невольно представив себе эту картину, и рассмеялась, ощущая в душе сосущую тоску. Канарейкин весь светился. Она не знала, что произошло в тот роковой день, когда Павел убежал из дома, подхватив подарок от Сергея. Но вернулся счастливым, довольным и по-настоящему живым. Больше не было ежедневного ворчания из-за изматывающих поисков работы. Казалось, Кенар даже просыпаться стал легко, встречая каждый новый день улыбкой. Кира одновременно гордилась Пашей, но еще понимала, что они неизбежно отдаляются друг от друга. Причем не так, как раньше. Сейчас пропасть между ними росла с невероятной скоростью. Больше Леонова не могла протянуть руку и коснуться его плеча, ожидая защиту и понимание в ответ.

– Что с тобой? Выглядишь так, словно решаешь мировую задачу по математике. Не притворяйся, я знаю, что у тебя плохо со счетом, – хмыкнул Паша. Он поставил на стол кружку с чаем и подошел к Леоновой, обнимая со спины.

Кира вздрогнула, едва не порезавшись. Проклятые эмоции, никак не получалось с ними совладать.

– Нормально у меня со счетом, – проворчала она в ответ, заставляя себя расслабиться и наслаждаясь теплом крепкого тела Павла.

Еще немного, совсем чуть-чуть насладиться момент единения. Прежде чем магия исчезнет, и Паша уйдет из жизни Киры. Она сжала пальцы в кулаки, почувствовав, как он уткнулся носом в волосы, вдыхая аромат шампуня. В последнее время такие объятия стали для них нормой. Легкие поцелуи, мягкие касания – Канарейкин словно приручал к своим рукам, постепенно забираясь глубже под кожу. Это одновременно нравилось Кире и отталкивало ее. Она боялась, что такое отношение помешает ей принять правильное решение, которое поможет Паше двигаться дальше.

– До четырнадцатого февраля осталось две недели. Помнишь? – прошептал Канарейкин, и Кира вздрогнула, поворачиваясь в его объятиях. Предвкушение в его глазах заставило испытать чувство вины. Сердце замерло на секунду, когда Паша улыбнулся.

– Ты попросил не опаздывать. Со мной такое не случается, – ответила Леонова, затаив дыхание, стоило Павлу склониться к ее губам.

На этот раз поцелуй был совсем другим. Никаких трепетных прикосновений, осторожных укусов – Кенар целовал так, будто желал выпить без остатка всю любовь, которую Кира хотела бы ему отдать. Ладони Павла скользнули вдоль тела, снимая ткань домашней рубашки и забираясь под нее, чтобы дотронуться до голой кожи. Разряд в десяток ампер не меньше, пробежал по позвоночнику, вскипятив кровь. Еще несколько минут, и повалил бы пар из ушей. Вены едва не разорвало от перепадов температуры. Кира прикоснулась пальцами к темным волосам, с наслаждением пропуская пряди, чуть дернув, когда Паша укусил нижнюю губу. Надо было очнуться, оторваться от него, оттолкнуть, однако никак не получалось совладать с возбуждением, охватившим пару.

Неизвестно, чем бы все кончилось, не вздумай Канарейкин расстегнуть пуговицу на джинсах Киры. Именно в этот момент будто обухом ударило, и она резко отстранилась, упираясь ладонями в крепкую грудь.

– Подожди!

Несмотря на затуманенный рассудок и полное отсутствие понимания происходящего, Кенар отступил. Сделал над собой усилие, поняв ее желание. Хотя, что греха таить, Леоновой очень хотелось, чтобы он не послушался.

– Я сдохну раньше, чем доживу до священного дня, – сжал переносицу Паша, несколько секунду простояв неподвижно, пытаясь унять внутренний пожар.

– Воздержание делает нас сильнее, – пафосно проговорила Кира и вонзила ногти в ладони, крепко сжав кулаки, дабы не дрожать.

– И превращает мужчину в импотента.

– Тебе такое точно не грозит, Кенар, – фыркнула она, ударяя его по ножу ложкой, едва Павел вновь попытался ее поцеловать. – Ну-ка, прекрати!

– Ай!

– Я готовлю, не мешай, – погрозила пальцем, заставив Кенара поднять руки и отойти на шаг с сожалением во взгляде. Леоновой все еще было жарко, будто кто-то включил печку в доме на полную мощность.

– Злая ты, – буркнул он, сунув руки в карманы черных джинсов, и двинулся к выходу из кухни. – Я в комнате, так что вздумай стучаться и домогаться! – крикнул Канарейкин, уже будучи в коридоре. Кира только покачала головой, рассмеявшись, стирая одинокую слезу.

– Дурацкий овощ, – проворчала она, шмыгнув носом, отодвигая доску с нашинкованным луком.

Если чего-то сильно хочешь, то готовишься к моменту получения очень тщательно. Так было с Павлом Канарейкиным, когда готовился к важному событию – день рождения Киры. Паша притерся к странному увлечению ее семьи – футболу и продолжил общение с Александром Леоновым, поддерживая с ним приятельские отношения. С родителями Киры установить близкий контакт пока не получалось ввиду того, что они проживали довольно далеко. Но Паша был уверен: все наладится. Тем более после того матча, где Кенар хоть и упустил все важные детали происходящего на поле, – но смог наладить контакт с молчаливым Владимиром Леоновым, получив его негласное одобрение.

Кенар даже переборол раздражение, позвонив матери, и сообщил о намерениях в отношении своей соседки. Он был уверен: завтра весь небольшой провинциальный городок будет знать о его любви, причем в искаженной версии. Паша согласился бы и с дьяволом час на телефоне провисеть, главное – порадовать Киру.

Подбор презента оказался вторым квестом после поиска работы. Даже на Новый год было проще: подарил кота и радуйся. Сейчас Сникерс делал Леонову счастливой и периодически раздражал самого Павла шалостями. Но день рождения – праздник особенный. Требовалось что-то, показывающее силу его чувств и скрасило мысли о возрасте, ведь Кира не любила считать годы. И непрозрачно на День Святого Валентина – непосильная задача. Паша и романтика – прямые, которые не пересекаются, а лавки и бутики предлагали всякий мусор.

– Ох, Кенар, наивный ты лис. Смотри, как бы тебе хвост не прищемило при попытке влезть в этот курятник, – Канарейкин отмахнулся от слов Ярика, обозвав Тасманова дураком и нелепым завистником. Что ждать от человека, который никого в этой жизни не любил?

– Чего ты привязался к нему? По-моему, у них все прекрасно, – пожал плечами Сергей, а Паша закивал, вторя мудрому Радову, который просматривал финансовые документы.

Друзья собрались в ресторане, где кипели работы по ремонту и реставрации. Паша с Сергеем занимались финансовой частью, Кристина – правовыми вопросами, а Ярик сверял образцы лепнины с фотографиями внутреннего убранства «Баболовского дворца».

– Не каркай, ворона. Все там нормально: ходят под ручку, Канарейкин ванильные улыбочки расточает. Аж тошнит, – передернула плечами Кристина, подписывая один из договоров.