Как найти работу

– Я взял, что предложили.

– Защиту не забыл, енот-потаскун?

– Обижаешь, Львенок. Презервативы – мое все!

– Тогда купишь мне двойную порцию бурито за то, что вынудил ждать и страдать в одиночестве. Чувствовала себя Пенелопой – супругой Одиссея. Стенала, как Джульетта на балконе, а ты нисколько не раскаиваешься.

– Знаешь, меня волнует другой вопрос: куда деваются калории? Грудь не выросла с момента нашего знакомства, – пошутил Паша, быстро отскакивая от разъярённой Киры.

– Потому что вечно меня объедаешь, Кенар. И прекрати шутить над моей грудью, ты ее даже не видел! – пропыхтела Леонова.

– Так покажи.

– Идиот!

Канарейкин запрокинул голову и громко расхохотался. Горбатого могила исправит, но не факт.

Глава 4. Сильная и независимая, но без собаки

Дружба между мужчиной и женщиной возможна, но в большинстве случаев, кто-то уже давно мысленно поимел другого во всех позах.

© Интернет

Кафе мексиканской кухни занимало половину пятого этажа. Когда Паша с Кирой вошли в помещение, они с удивлением отметили: за столиками никого, а официанты откровенно скучали у бара. Видимо, основная масса людей не успела смести с полок бутиков последние товары по акции перед новогодними каникулами.

Здесь было уютно. Столы с плетеными качелями располагались в стильных одиночных беседках вдоль всего зала. Можно спокойно обедать в уютной обстановке, покачиваясь в удобных мягких креслах, сидя друг напротив друга. Тихая неспешная музыка совершенно не мешала общению, наоборот, располагала к романтике.

– А-а гофячо-о! – взвыл Канарейкин, едва не выплевывая обратно в тарелку огромный кусок бурито с индейкой и вызывая у Киры неконтролируемый приступ смеха. Она никак не могла успокоиться. Хотя смеяться с переполненным ртом опасно – Леонова боялась подавиться.

Наблюдая, как Паша судорожно наливает воду в стакан, поскольку чай им еще не принесли, с улыбкой покачала головой.

– А я говорила: жуй аккуратнее. Ты же никогда не слушаешь, – хмыкнула Кира.

Острый перец халапеньо, добавленный для вкуса, заставил Кенара выпить всю воду в графине. Пока он откашливался, утирая выступившие слезы, Леонова продолжала спокойно жевать, даже не поморщившись в отличие от своего друга.

– Убить меня пыталась, бессовестная женщина? – возмутился Канарейкин, приходя в себя и недовольно глядя, слыша завистливый вздох.

– Что? – полюбопытствовал он, забывая о своих обидах.

– Твои ресницы причиняют мне боль, – проворчала Кира.

Слезы брызнули из глаз, когда жгучий перец обжег язык. Тройная порция халапеньо оказалась чересчур острой даже для нее. Давая взбудораженным рецепторам немного успокоиться, Леонова едва не подавилась следующим куском, поймав на себе заинтересованный взгляд Павла.

Медленно положив недоеденный бурито обратно на тарелку, она приподняла брови и потянулась к стакану. Убедившись, что графин пуст, Кира спросила:

– Что?

– У тебя красивые глаза, – улыбнулся подлец, подперев рукой подбородок.

На такое заявление Кира громко фыркнула, заметив официанта с подносом. Молодой человек улыбнулся и подошел к их столику, ставя две чашки, заварник и терминал для оплаты по счету.

– Ты это уже говорил, – Леонова потянулась к сумке, дабы достать телефон, но Паша опередил ее. Он ловко поднес телефон, который издал тихий писк, а следом пришло смс-оповещение о снятии средств.

– Издеваешься? – возмутилась Кира, откидывая сумку на подушки. – Ты подрываешь мою женскую независимость.

– Всего лишь оплатил еду, – развеселился Кенар. – И когда я говорил, что у тебя красивые глаза? – Паша потянулся к заварнику, убедившись, что чай готов и принялся разливать его по чашкам. Официант пожелал им приятного аппетита во второй раз и удалился, забирая грязные тарелки.

– Ты всегда платишь. Мне нечем будет отдавать долги, – ответила Кира, беря в руки чашку. – А говорил на первом и последнем свидании. Не помнишь?

– Ха! Львенок, я только успел дать по газам своей сексуальности, как выяснилось: мне негде жить. Комплимент про глаза как-то вылетел из моей памяти, – пожал плечами Паша, делая глоток.

– П-ф, мне тоже пришлось выкручиваться в срочном порядке, ища замену своей соседке, – Кира дернула плечом, невольно вспоминая, как осталась один на один с главной проблемой её жизни – оплатой съемной квартиры.

Вместе с подругой Наташей они делили аренду, и все, что касалось жизни в столице. И тогда Леонова совсем не задумывалась, что подруга может её подставить. Выселившись за неделю до окончания месяца, она заявила: оплатить свою половину не сможет, ведь им с будущим мужем нужны деньги на свадьбу. Хорошо, что её невольный кавалер оказался порядочным парнем и в лице Паши она нашла не только хорошего соседа, но и приятеля.

– Кстати, о друзьях, – встрепенулся Кенар, бросив удивленный взгляд на пискнувший смартфон на столе. На лбу появилась складка от морщин, стоило прочитать текст сообщения.

Кира наклонила голову, когда Паша повернул к ней экран, давая возможность, увидеть от кого пришло послание.

– «Птенчик, жду в девять вечера у подъезда. Не забудь почистить перья и натянуть свои лучшие труселя. Люблю и чмокаю. Только твой, Яра», – прочитала она со смехом, вновь смотря на недовольного Канарейкина.

– Десять лет за убийство – это много? – поинтересовался Паша, убирая телефон в карман.

– Тебе не понравится на государственных харчах, – хохотнула Кира, – и ты его любишь.

– Понравится.

– Нет.

– Да.

– Ты сам впустил его на балкон, – улыбнулась Кира, и Паша поморщился, вспоминая полуголого Ярика посреди своей лоджии.

– Он грозился посадить меня по статьям сто двадцать четыре и сто двадцать пять Уголовного кодекса. С друзьями так не поступают, – заявил Кенар, тарабаня по столу пальцами. – И это человек, который висел в одних трусах, убегая от разъяренного мужа!

– Так сработало же.

– Надо было дать упасть и сделать вид, что ничего не произошло, – Кира покачала головой, допивая чай и доедая бурито.

Некоторое время они просто сидели. Такие моменты Кира и Паша ценили особенно – возможность молча наслаждаться атмосферой без необходимости подбирать тему разговора. Никакой неловкости, обид – ничего из того, что по обычаю могло возникнуть на свидании или встрече.  Паша отвернулся от окна и посмотрел на Киру. Она сидела, обхватив чашку ладонями, и рассеянно очерчивала край большим пальцем. Леонова часто так делала, когда думала, что Кенара не смотрит. Просто замирала, уставившись в одну точку, и Канарейкин мог любоваться ей без зазрения совести.

Над ее лицом словно поработал профессиональный художник: благородные черты, прямой нос, высокие скулы и идеальный овал. Во всяком случае, такой она казалась Павлу. Может для других Кира не была красавицей, но ему нравилось любоваться ею. Кенар опустил взгляд на длинные изящные пальцы с аккуратными ногтями и подумал, что она была бы хорошей пианисткой.

– Ты смотришь, – мелодичный голос вывел Пашу из задумчивости. Он поднял взгляд на лицо Киры и улыбнулся.

– Я уже говорил: ты красивая, – поднеся чашку к губам, Кенар сделал глоток остывшего чая.

– Паша, – она качнула головой, точно отгоняя наваждение.