Парень напрокат

Эрик кивнул, взял меню со стола и протянул мне:

– Выбери что хочешь, я угощаю. И давай общаться неформально.

– Может, по чаю с десертом, а сами пойдем… – открыла толстую книжечку, пробежавшись глазами по ценам. Пока жила под родительским крылом, совершенно не ценила деньги. Зато стоило начать биться об лед самой, как быстро поняла, что поход в такие рестораны – удар по бюджету.

– Беспокоишься о деньгах? – этот парень напрокат будто видел насквозь. – Все включено в оплату урока, расслабься!

– А если я закажу омара? – несмотря на уязвимость после бывшего, еще не совсем растеряла себя. Характер вырвался наружу.

– Ты не любишь морепродукты, – вдруг сказал Эрик, как бы между прочим листая меню, и я вскинула на мужчину удивленный взгляд.

– Откуда ты знаешь? – требовательно спросила.

Эрик на секунду закрыл лицо меню, а потом отложил его в сторону и уверенно произнес:

– Я много о тебе знаю.

– А-а-а, информаторы… – догадалась я.

На что мой партнер лишь скупо улыбнулся. Странный он иногда…

Мы сделали заказ: я облепиховый чай и легкий салат, а Эрик – стейк с ледяным морсом. Такие разные блюда, как огонь и лед. И мы с ним разные. Только с одним человеком в жизни я чувствовала полное единение душ… Но и он покинул меня.

– Пока ждем, посмотри по сторонам. И ответь на вопрос: искренни ли они, – неожиданные слова Эрика заставили зависнуть над чашкой с чаем.

Осторожно пробежалась взглядом по лицам посетителей. Не совсем понимая, чего от меня хотят. Но попробовала анализировать. Искренне? Вот пара подружек. Одна поставила сумку на стол с лейблом лицом к знакомой. Та в ответ показывает фото и смотрит на реакцию. Если они и искренние, то только в желании погарцевать, но не в чувствах. А вот там компания молодых людей в окружении стайки молоденьких девушек. Те так и стелятся к ним, а мужчины заказывают все новые и новые блюда. Они вполне искренни в своем мотиве. Как и девушки, что хотят поживиться, извлечь пользу. Возрастная пара в углу. Пожалуй, единственные, кто просто наслаждались едой, обстановкой, компанией друг друга и тихо беседовали.

– Что скажешь?

– Я не знаю, что ты подразумеваешь под словом искренние, но вижу только одну пару, которая не играет.

– Умничка! – почему-то особо гордо произнес Эрик. – Я всегда знал… – и тут он осекся, -… что брюнетки сообразительней блондинок.

Э-м-м, интересно, что он на самом деле хотел сказать? Но парень напрокат уже начал урок:

– Ты правильно заметила, что в большинстве своем мы все играем роли. И для каждой ситуации, для каждого человека у нас есть своя маска. На работе ты можешь быть непробиваемой леди, а дома ластиться кошкой. Или же наоборот: вся такая душка для коллег, и злобный агрессор дома, что орет во все горло на детей и неудачника-мужа. Встречая друзей, надеваем другую маску: балагура, застенчивого обособленца или наблюдателя.

– Согласна. Но как это связано со мной?

– Я вижу, что ты не готова делиться своей болью, но у меня есть решение для тебя прямо сейчас. На, – Эрик протянул пустую руку открытой ладонью вверх.

– Тут ничего нет.

– Это маска-хамелеон, одна на все случаи жизни. Меняется по твоему желанию, перевоплощая образы. Стоит только пожелать.

Я хмуро смотрела на открытую руку. Он спятил? Мне стоит сменить кандидата в учителя?

– Закрой глаза, – попросил Эрик, и я заозиралась по сторонам. – Не бойся, тебя никто не съест. Даже более того, я открою тебе секрет: всем есть дело только до себя. Мы слишком много размышляем, что о нас подумают окружающие, чтобы понять: они думают так же. Их мысли заняты лишь сбором информации о себе: своей цели, речи, как на него смотрят другие. Вот ты разговариваешь со мной, много замечаешь, что творится вокруг?

– Н… нет, – а ведь правда не замечаю.

– И они сконцентрированы лишь на себе. Так что закрывай глаза, – повторил просьбу Эрик.

Я еще раз оббежала взглядом посетителей. Поняла, что все поглощены собой и медленно закрыла глаза.

– А теперь представь, кем бы ты сейчас хотела быть. Это может быть что угодно: актриса, образ, животное и даже невоодушевленный предмет.

Первой мыслью было, что я просто хочу стать камнем. Но, в страхе, отбросила ее. Нет! Я живая! Мне нельзя в камень! А потом я вспомнила красотку Анджелину Джоли в роли Лары Крофт. Всю такую в латексе и с оружием наперевес.

– Итак, кто ты? Я – Илон Маск, например! – громко, совершенно не стесняясь никого, произнес Эрик.

И губы невольно расплылись в улыбке. Вот же! Никого не боится!

– Кто ты? Или что?

– Кто! – твердо сказала, не желая быть «что». И уже менее смело, даже тихо-тихо: – Лара Крофт!

– Отлично! В чем ты одета?

– Как в чем? В черную кожу!

– Что у тебя в руках?

– Пушка!

– И что ты хочешь сделать с этой пушкой?

Я резко распахнула глаза, поняв, что желаю сделать. И испугалась этого.

– Что, хочешь расстрелять всех мужиков?

Мазнула взглядом по залу, и поджала губы.

– Всех, или кого-то в первых рядах?

– Русых с голубыми глазами в первую очередь.

– Хорошо, а потом? – будто это было нормально, спрашивал Эрик.

– А потом всех остальных.

– Всех до единого? Посмотри вокруг внимательно.

– Кроме того старичка. И вон того толстяка.

– Да? А толстяк почему в амнистии?

Потому что он напоминает мне о друге… – подумала, а вслух сказала: