Голубые дирижабли

Люблю. А.»

Мне ничего не говорят эти слова. Ладно, пусть лежит. Мало ли.

Бреду в ванную комнату, умываюсь и долго смотрю в отражение в зеркале. Одеваюсь – белая юбка, серая кофта, серый шарф – обнаруживаю в кармане юбки бумажник и ключи – только где находится дом, от которого эти ключи? – подхватываю ключ от номера и выхожу.

Захлопывая дверь номера, замечаю вдруг, что мне внутри очень-очень тепло. Как будто меня обняли изнутри.

Спускаюсь на лифте в холл.

Холл светлый и уютный. Высокие и раскидистые растения в горшках, диваны, кресла, маленькие столики. За некоторыми столиками посетители пьют кофе и читают прессу. За стойкой чем-то занята женщина с длинной светлой косой. Подхожу к ней.

– Добрый день. Я из… – смотрю на бирку, прикреплённую к ключу. – 317-го номера. Мне нужно что-то оплатить?

Она бросает то, чем она была занята, и смотрит на меня странным взглядом. Удивление, осторожность, интерес, наполненность какой-то историей.

– Нет, вам не нужно ничего платить. Для вас оплачен… – она смотрит на часы. – Видимо, уже ланч. Будете? Омлет, тосты, кофе?

Звучит отлично. Когда я последний раз ел?

– Да, спасибо. Куда мне пройти?

– Я провожу вас.

Столик в углу у окна оказывается не занят, и я располагаюсь там. Пока мне несут завтрак, смотрю в окно. Дневная жизнь торгового квартала. Если перегнуться через подлокотник кресла, потянуться к окну и повернуть голову, то из окна виден кусочек светло-оранжевого неба.

– Пожалуйста, вот ваш ланч.

– Благодарю вас.

Она выставляет передо мной анонсированный ланч, но не уходит. Стоит, прижав к груди поднос и смотрит на меня прежним сложносочинённым взглядом. Встречаюсь с ним и поднимаю брови.

– Прошу прощения за моё любопытство, – осторожно говорит она. – И, может быть, не мне об этом с вами говорить, но в курсе ли вы сегодняшнего происшествия?

– Происшествия? – переспрашиваю я и принимаюсь за омлет.

– Да. Адриан Айек. Вам знакомо это имя?

– Увы. У меня плохая память на имена и лица, – ого, я могу пошутить сам с собой на эту тему. Женщина не уходит. – В чём дело?

Она мнётся, но потом решается.

– Разрешите, я присяду ненадолго?

Я делаю жест вилкой в сторону незанятого стула. Омлет хорош. И кофе хорош. За такой завтрак я готов её выслушать.

– Вчера в номере 317 остановился человек по имени Адриан Айек. Вам точно не знакомо это имя?

– Говорю же, нет.

– Ну это же тот, который сделал эту империю голубых дирижаблей! Не знаете?

Пожимаю плечами. Она с недоверием вглядывается в моё лицо.

– В общем, человек с таким именем вчера остановился в номере 317. Потом он встретился в холле с вами, и вы вместе прошли в номер. Сегодня утром господин Айек спустился и… – она подбирает слова. – Предложил мне немалую сумму денег за то, чтобы я удалила из системы сведения о том, что он ночевал в номере 317, и внесла сведения о том, что на его имя был забронирован другой номер. Когда я спросила, зачем ему это нужно, он сказал, что в номере 317 спит его друг, и он не хочет, чтобы его беспокоили. Вы понимаете, о чём идёт речь?

– Увы.

– Но это же вы! – она удивлена. – Я помню вас со вчерашнего вечера! Вы не помните, что делали вчера вечером?

Я отставляю пустую тарелку и пододвигаю поджаренный хлеб и джем. Приглядываюсь к табличке с именем на её форме.

– Абрайя, я вынужден признаться, что страдаю амнезией, – она сдвигает брови. – Моя память обнуляется каждый день. Долговременные навыки – чтение, письмо, навыки жизни в обществе – остаются со мной, и я могу учиться, но я совершенно не помню своей личной истории. Вы удивитесь, но я не помню даже, как меня зовут. Я смотрелся в зеркало перед выходом из номера, но я не помню, как я выгляжу. Поэтому, увы, я не помню, что я делал вчера вечером.

– Должно быть, это очень удобно… – протягивает она, и я чуть не поперхнулся.

– Простите?

– Ой, – она краснеет. – Я не про вас. Я просто не думала, что он…

И она ещё больше краснеет. Я жду пояснений.

– В общем, я сделала, как попросил Адриан Айек. Мне он очень нравится, я с удовольствием читаю его интервью и колонки в газетах, и я была рада исполнить его просьбу. Как будто я участвую в каком-то приключении. Он попросил проводить его в новый номер, я провела, он потрогал ручку двери, зашёл, потрогал шкаф, стул, стол, ручку двери в ванную, кран в ванной – похоже, он оставлял отпечатки пальцев. Он лёг на кровать под одеяло и тут же встал. То есть, он оставил следы того, что он был в этом номере, и мы ушли. Спустились обратно, он попрощался и ушёл.

Она делает паузу и испытующе смотрит на меня. Я по-прежнему не понимаю, какое отношение эта история имеет ко мне. Разве что записка в номере была подписана «А.». Абрайя вздыхает и продолжает.

– А через полчаса пришла полиция. И сказала, что произошёл несчастный случай. На соседней улице Адриан Айек был сбит автобусом. Полиция как-то узнала, что он останавливался в этой гостинице, и они пришли для расследования. И тогда я поняла! Если бы Адриан не попросил меня провести заново регистрацию, полиция пришла бы к вам. И, учитывая, что вы сказали мне сейчас про вашу память, это могла бы быть неприятная ситуация. А так полицейские прошли в номер, который я им показала, осмотрели его и ушли. Такая история…

Она грустнеет и молчит. Я доедаю тосты и пью кофе.

– Неужели вам совсем не знаком Адриан Айек? – вдруг спрашивает Абрайя. – Подождите, тут где-то была газета с его фотографией…

Она вскакивает, делает несколько торопливых шагов к тумбочке с прессой и просматривает газеты в поисках нужной.

– Вот! – она кладёт передо мной газету. На фотографии сногсшибательной красоты черноволосый мужчина. Из его уха до плеча спускается серьга в виде рыбьего скелета. – Вот это Адриан Айек. Владелец империи голубых дирижаблей. Представляете, в этой статье он жив, сегодня утром он тоже был жив, а сейчас он уже мёртв…

Её голос гаснет. Я смотрю на фотографию, на написанное крупными буквами имя, и у меня не укладывается в голове.

Как мёртв?

Ведь мы же вчера…

Я ставлю чашку на стол и прислушиваюсь к себе. Что?

Ведь мы же вчера разговаривали и любили друг друга.

Я помню.

Амрис, ты гений.