Карточный домик

– Замятин, ну, ты просто как дитя малое! Это было бы слишком легко и попахивало бы сказочным везением. А вот я в сказки не верю. Но, разумеется, ради твоего спокойствия всё узнаю.

– Ради моего спокойствия? Ты не забыл, чьё это дело? Ради тебя же стараюсь, между прочим.

– Да ладно, ладно, хорош. Просто хотел сказать, что ты мечтатель.

– Нужны зацепки, – развёл я руками. – Кстати, что насчёт путёвки в квартиру убитой? Уверен, если, как следует покопаться, там можно найти все её тайны. А также – предыдущую фамилию.

– А вот копаться как следует не надо, – посуровел Олег. – Ни к чему лишние следы там оставлять. Труп, конечно, убрали, и обыск с пристрастием уже проводился, но последний ли? В общем… вот ключ. Без всякого шума и прочего! Отпечатки пальцев вчера все сняли, так что здесь проблем не будет. Замятин! Если хоть что-то будет не так…

– Не паникуй, а главное – не держи меня за дилетанта. Мы пройдём абсолютно бесследно.

– Я не понял. Вы и туда идёте вместе?

– Ты можешь снова отвести меня в коридор и повторить свою гневную тираду, а я повторю тебе, что ты можешь верить Оле так же, как и мне.

При этих словах в глазах Оленьки проскользнуло удивление. Скорее всего, она просто не могла поверить, что я столь лестно о ней отзывался. Что ж, я её приятно поразил. Надеюсь.

***

Ольга Маевская

– Тебе не кажется, что твой Сидоренко совсем не хочет работать? – полюбопытствовала я у Макса, когда мы загрузились в его «Ауди» и отправились по месту проживания убитой Валерии Ионкиной.

– Ну, почему же…

– Да-да, я уже поняла, что тебе только за радость взяться за запутанное дело. Но ведь он не проверил, считай, вообще ничего! Ни схожих преступлений, ни её настоящую фамилию! Я тебе даже больше скажу, Макс: он заранее не верит, что дело раскроется. Странно, что твой приятель пока ещё не зарубил у тебя энтузиазм на корню.

– А что, твой зарубил?

– Отчасти. По крайней мере, он очень над этим старался.

– Разве? – не поверил мне Замятин. – Тогда почему ты всё ещё здесь? Не говори, что из принципа, – всё равно не поверю. Да если бы хоть капля твоего интереса угасла… ты бы уже давно отчалила по своим делам.

Я усмехнулась.

– Всё это прекрасно, но, кажется, ты уверен, что отлично меня знаешь. Чушь полнейшая.

– Маевская, не прыскай ядом, я недавно только обивку в машине обновил.

На этом наша перепалка вроде бы окончилась, но, наверное, мы оба знали, что это ненадолго. Если сравнивать с более ранним временем, то разница не так уж и велика. Но всё же она имелась.

Наконец мы приехали. Это был стандартный каменный дом в четырнадцать этажей, серый и унылый, не внушающий никакого оптимизма.

– Мрачновато, – словно читая мои мысли, отметил Макс и на ходу вытащил ключи.

– Ты так светишь ключами, а в это время какая-нибудь бдительная бабулька тщательно нас с тобой высматривает из окошечка и мысленно рассуждает, живём ли мы здесь. Конечно же, в итоге она понимает, что нет, но ключи уже успела заметить. Короче говоря, Сидоренко тебя больше и до кражи авторучек даже не допустит.

– Спасибо за столь исчерпывающую схему и перспективу.

Тем не менее, он всё же спрятал связку обратно в карман, а я же про себя удовлетворённо хмыкнула: моя женская логика оказалась куда полезнее его, мужской.

Затем мы нашли нужный нам подъезд и вскоре попали внутрь (благо оттуда как раз выходил мужчина).

– По твоей логике, – ожил Макс, – мы вообще не сможем зайти к Ионкиной. Как же, а вдруг любопытные пенсионерки засекут?

– Значит, придётся рискнуть, – беззаботно пожала я плечами, на что Замятин только лишь покачал головой.

И вот, через минуту мы уже находились около заветной квартиры. Обычная дверь, обитая коричневым дерматином, обычная кнопка для звонка и вполне обычный коврик красного цвета.

Недолго думая, Замятин достал ключи и в два счёта открыл замок, точно заходил к себе домой.

– Неплохо, – оценила я. – Тебе бы в домушники идти, а ты всё в детективах жизнь проматываешь. Зарабатывал бы не в пример больше.

– Тебя привлекают плохие парни? Вряд ли, если когда-то ты влюбилась в обычного художника.

– Художника, – передразнила я и скривилась.

На удивление, при упоминании этого человека, которого зовут Алексей Фирсов, внутри всё осталось в полнейшем спокойствии. Ни тебе учащённого пульса, ни слабости в теле – вообще ничего. Возможно, это из-за моего нового увлечения? А может быть, прошло уже слишком много времени, чтобы по-прежнему так остро реагировать на Лёшу, единственного мужчину, которого я за всё это время хоть на какую-то долю, но смогла полюбить.

Когда-то признание самой себе дорогого стоило. Даже, как мне тогда казалось, сломанного внутреннего стержня и полнейшего краха образа стервы и коллекционера мужских сердец.

Впрочем, как выяснилось позже, сердце Фирсова так же в итоге отошло к моим победам, но, учитывая, чего мне это стоило…

Учитывая это, я считала Лёшу своим крупным невезением и предпочитала вовсе его не вспоминать. Естественно, Замятин об этом знал и сейчас попросту воспользовался моей ахиллесовой пятой.

Жаль, Макс не понял: нужного эффекта он так и не добился.

Итак, мы зашли в квартиру убитой девушки, и первое, что мне бросилось в глаза, – это задёрнутые шторы во всех комнатах, ибо дневного света в коридор практически не поступало.

– Это наша полиция создала столь романтичную атмосферу? – поинтересовалась я.

– Сомневаюсь. Помнишь, Олег говорил о том, что Лера ни с кем толком не общалась? Ещё добавим, что она с прибабахом.

– Да, это я помню. Но задёрнутые шторы – это ещё не повод считать её таковой. Даже странно, почему в её руке была карта «Повешенный», а не «Отшельник».

Макс возразил:

– Нет, всё верно. Если бы карта свидетельствовала об образе жизни, то да – был бы отшельник. Однако твоё Таро демонстрировало исключительно способ убийства, а если точнее – его результат.

С этим пришлось согласиться. Я огляделась, но ничего интересного для себя не нашла: кругом царил образцовый порядок. Шкаф для вещей, тумбочка, на которой различные щётки и губки для обуви… Здесь же находился стол, на котором были разложены газеты, а также стояла ваза с искусственной розой.

– Жуть какая, – вырвалось у меня.

– В чём дело? – Замятин проследил за моим взглядом и слегка улыбнулся. – Это же обычный цветок. Вернее, его муляж.

– Терпеть не могу неживые цветы. Ассоциируются с…

– С кладбищами?